Гийом Аполлинер - Ранние стихотворения (1896-1910)

Перевод М. Яснова

ПРОЩАНИЕ

Когда весна пройдет, а осень уничтожитВсю вашу красоту, когда в матроне злойИ раздражительной никто признать не сможетИнфанту, девочку, прославленную мной,

Пусть в сердце ледяном, любовью не согретом,Я оживу опять — иной, чем в наши дни:Года приносят блеск и красоту поэтам,Все то, что в юности так жаждали они.

С годами женский взор становится туманным,Морщины на висках плетут за нитью нить,И если осень лет дано прикрыть румянам,То облик старческий от зорких глаз не скрыть.

И усмехнетесь вы — ну что на ум пришли вамЗа бредни! — «В девятьсот каком-то там годуМеня любил поэт — и был он молчаливым,И некрасивым был в каком-то там году…»

Увы, я некрасив, а вы всех смертных крашеИ ждете рыцаря, обещанного вам,Который оживит желанные миражи,Где счастье быть вдвоем полетать волшебным снам.

Сеньоры знатные склонятся перед вами,За ласку посулят алмаз и изумруд,Потом, от вас вдали, с разбитыми сердцами,Как тени бедные и бледные умрут…

Перевод М. Яснова

ПРОЩАЛЬНЫЕ СТИХИ

Когда утратите вы красоту с годами,Когда проступит желчь на высохших чертах,И не узнает взгляд в суровой старой дамеПринцессу юную, что славил я в стихах,

Тогда в душе у вас, могу ручаться в этом,Мой образ оживет, представ совсем иным:Величье времени дарует блеск поэтамИ даже красоту оно дарует им.

У женщины в глазах с годами меркнет пламя,Ложится на виски слепой узор морщин;Скрывает женщина свой возраст, но с годамиВсе толще слой румян, все строже взор мужчин.

И вот тогда на ум придет вам мысль смешная:«Когда-то жил поэт, в меня влюблен он был,И только я одна, старуха, вспоминаю,Как был он некрасив, как молча он любил».

Я волею судеб уродлив, вы красивы,И принца ждете вы — он был обещан вам;Он поведет вас в край, где зреют счастья нивы,И радость быть вдвоем познаете вы там.

Пред вами голову склонят любимцы славыИ совесть продадут во имя ваших глаз,Затем вдали от вас, беспомощны и слабы,С истерзанной душой свой встретят смертный час.

Перевод М. Кудинова

АКВАРЕЛИСТКА

Мадемуазель Ивонне М.[19]

Сосредоточена и несколько бледна,Ивонна с кисточкой садится у окна

И краски в чашечках рассеянно мешает.Она художница сейчас. Она решает,

Что выбрать мастеру семи неполных лет.Не сделать ли портрет сегодня? Но портрет

И долго рисовать, и надо, чтоб похоже.Зверенка, может быть? Но с ним морока тоже.

И все, что движется, оставив на потом,Ивонна думает и выбирает дом

И час разумница колдует над картоном.Картина кончена — вот домик на зеленом,

И безмятежнее, чем ясный детский взор,Его окрестности, но там, над охрой гор

И кровью черепиц, такие в небе страсти,Сплошная киноварь и вечное ненастье.

Мне тоже, глупенькая, не было семи,Я тоже в локонах, как ты, играл с детьми

И, ветер вызвездив воздушными шарами,Изображал дома в зеленой панораме,

Но небо, милая, когда мне было шесть,Я синим-синим рисовал — таким как есть.

Перевод А. Гелескула

ГОРОД И СЕРДЦЕ[20]

Бесстрастье города, где цепенеют крыши,А флюгера кружат в поспешности слепой,Как сходно с сердцем ты, чье краткое затишьеПричуды новые мутят наперебой.

Живете оба вы причудою случайной,И под рукой стучат как целое одноМой город, и маня и оставаясь тайной,И сердце, всем живым до слез потрясено.

Перевод Б. Дубина

В САДУ АННЫ[21]

Право же если бы мы жили в тысяча семьсот шестидесятомЭто та самая дата Анна которую вы разобрали на каменной лавкеИ если б к несчастью я оказался немцемНо к счастью оказался бы рядом с вамиМы бы тогда о любви болталиДвусмысленно и что ни слово по-французскиИ на моей руке повисаяВы бы страстно слушали как развешиваю словеса яРассуждая о Пифагоре а думая о кофеО том что до него еще полчасаИ осень была бы такой же как наша точно такоюУвенчанная барбарисом и виноградной лозоюИ порой я склонялся бы взор потупя при видеЗнатных тучных и томных дамВ одиночестве по вечерамЯ сидел бы подолгу смакуяРюмку мальвазии или токаяИ надевал бы испанский наряд выбегаяНавстречу старой карете в которойПриезжала бы меня навещатьМоя испанская бабка отказавшаяся понимать немецкую речьЯ писал бы вирши напичканные мифологиейО ваших грудках о сельской жизниО местных дамахИ поколачивал бы крестьян упрямыхО спины их трость ломаяИ любил бы слушать музыку ее заедаяВетчинойИ на чистом немецком я клялся бы вам утверждаяЧто невиновен когда бы меня вы засталиС рыжей служанкойИ на прогулке в черничном лесу получил бы прощеньеИ тогда замурлыкал бы тихий припевА потом мы бы слушали с вами как между деревс тихим шорохом в лес опускаются тени

Перевод М. Яснова

ИЗ «РЕЙНСКИХ СТИХОВ», НЕ ВОШЕДШИХ В КНИГУ «АЛКОГОЛИ»

ЭЛЕГИЯ

Слетались облака и стаи птиц ночныхНа кипарисы Бриз кружил благоговейноКак у возлюбленных сплетая ветви ихКак романтичен был тот домик возле Рейна

С такими окнами большими и с такойКрутою крышею где флюгер басовитоСкрипел в ответ на шепот ветра Что с тобойА ниже на дверях была сова прибита

Над низкою стеной бриз пел и выл взахлебА мы болтали и читали то и делоНа камне выбитую надпись в память обУбийстве Ты порой на камне том сидела

— Здесь в тысяча шестьсот тридцатом убиенныйПочиет Готтфрид молодойВ душе невесты он пребудет незабвенныйУсопшему Господь навек даруй покой

Гора вдали была обагрена закатомНаш поцелуй как сок смородиновый текИ ночь осенняя мерцающим агатомВ слезах падучих звезд легла у наших ног

Сплетались крыльями любовь и смерть над намиЦыгане с песнями расселись у костровМчал поезд глядя вдаль открытыми глазамиМы вглядывались в ночь прибрежных городов

Перевод М. Яснова

ТЫСЯЧА СОЖАЛЕНИЙ

Закат над Рейном чист и тянет вдаль тоскаНа свадьбе в кабачке гуляющие парыТоска Кругом дымят кто трубкой кто сигаройТут спит любовь моя в зловонье табака

Du dicke Du[22] Любовь как бумеранг вернаВерна до тошноты вернувшись тенью сноваАллеей тополей вдоль берега речногоМерещатся столы с бутылками вина

Влюбленный граммофон в пылу И тенораКоторым жизнь чужда как женщина живаяЗа десять пфеннигов квартетом изнываяГотовы про любовь скулить хоть до утра

Гуляет городок Румяны от питьяДва толстяка wie du[23] белесых табакураМоя нездешняя но тоже белокуройБыла О Господи да будет власть твоя

Пусть обратится в снедь святая плоть твояПусть молодая пьет и гомонит застольеВсе в памяти Любовь твоя да будет воляНе продохнуть уже Расстанемся друзья

Друзья расстанемся Я слышу вдалекеШум веток на ветру и пение кукушкиИ елки рейнские как добрые старушкиСо мной судачили о злой моей тоске

Перевод Б. Дубина