Лев Маляков - Страда
ВДОВА
Дорогие, да сколько ж васПо российским бескрайним далямНезабвенных своих провожалиВ лихолетья набатный час?
…Вот ведь время-то как течет!А давно ли, кажется, было!Ничегошеньки не забыла,Свято верила: мой придет!
А потом — извещенье:«Андрей…»Ох, как сердце твое кричало!..Сколько ты ночей отмолчала,Неприкаянной,Сколько дней?
Только время, как мудрый врач,Ножевые, душевные раныВрачевало.И поздно ль, рано —Звонче радость,И тише плач.
НА ЛИНИИ МАННЕРГЕЙМА
Я приемлю это запустенье,Прошлого вдыхая горький чад:В два обхвата стены Маннергейма,Чахлою испятнаны сиренью,Будто спины мамонтов, торчат.
Из-под сосен смотрят амбразуры —Не страшней пустых барсучьих нор.А представь: из этакой вот дурыБьют по наступающим в упор.
Под прямым, кинжальным, перекрестнымСнег едва ль от смерти заслонит.Люди, как подкошенные сосны,Падали в искромсанный гранит.
Политых хмельной солдатской кровью,Сколько здесь покоится могил!Лишь ракитник горестно, по-вдовьи,Голову над ними приклонил.
Время боль утрат не притупило…Знаю я, что не когда-нибудь,А теперьРастет такая сила,Чтоб народы к братству повернуть.
Верю я, что люди запустеньюНа святом совете предадутТак же вот, как стены Маннергейма,Самый страшный — атомный редут.
О СЕБЕ
Деревни вдоль реки,Как поезда,С проулками,С ольховым ломким тыном…Мне по душеВ вагонах тех езда.Но, кажется,Я снова опоздал:Прослыл в своем селеньеБлудным сыном.
Но в чем моя вина?Безус, простоволосИз дома бросился,Что из вагона, —И кубарем скатилсяПод откос.А поезд громыхалПо перегонам.
Я шел в огонь,Вжимаясь в землю, полз,От злости в голос выл,Совсем по-бабьи.Деревню,Как потрепанный обоз,Бросало, будто в пропасти,В ухабья.
Что человек усердно натаскал,Как муравей,По бревнышку веками,Подмял огнемОрды откатный вал,Попробуй вновьДома поднять руками!
На тех печищахБабы, старики,Не изменивПривычкам и заботам,Ложили не венцы —Смолистые венки,Осыпанные, как росою,Потом.
А я тогдаНа Балтике служилВ заглавном чинеСтаршего матроса.На вахтеПотихонечку тужилПо августовскимВыбеленным росам.
Мне говорили:Ты свое бревноКладешь в тот срубНевидимо и скромно.Сберечь границу —Это все равно,Что выстроить деревниДля бездомных.Я верил:Это так,Но все же знал:Не топорищеВзгорбило ладони,Не мноюНовый выстроен вокзал,В полях объезженыСтальные кони.
И я пришелК началу всех начал:Ходил на промыслы,Пахал, ковал подковы.И даже, каюсь,Дедов поучал,Как хлеб раститьИли кормить корову.
Но до сих порВ тот поезд не попал,Который не подвластен расписанью:То ль проскочил разъезд,Иль попросту проспалИ на вокзал приехалС опозданьем…
И тешусь только тем,Что новая строкаДеревне-поездуПоможет выйти в кручу,Что стих прочтетЗемляк навернякаИ обо мнеПодумает получше.
ПРЕДЗОРЬЕ
«За рекою песня вешней птицей…»
За рекою песня вешней птицейКрыльями взмахнула, поднялась.Закружила, на душу ложится,Полоняет песенная власть.
Из деревни, спрятанной когда-тоВ темь лесов потомком кривичей,Вдоль домов, заулочком горбатымВымахнула силою крылатойВ царство звезд и солнечных лучей.
И забылись надолго невзгоды:Будто бы не жгли мороз и зной,Будто нашу крепкую породуТяжкие не испытали годы…Песня, что ты делаешь со мной!
РОДНОЕ
Дни короче, прозрачней сталиуГлубже, радостнее печаль.Мы с волненьем осень встречаем,Каждый спелый лист примечаем,Провожаем в дымную даль.
Удивленным, влюбленным взглядомМы глядим на клин журавлей,Пролетающих горестным стадомНад притихшим продрогшим садом,Над раздольем родимых полей.
Видно, тяжко без нашего летаПтицам жить в стороне чужой,Коль уносят на юг фиолетовыйНеба русского цвет голубой!
В ОКТЯБРЕ
Листья клена — лапы гусиные —Вмерзли в лужу на всем пути,В семицветной листве осиновойДо чего же легко идти!
Сыплет, сыплет на плечи золото,Землю вызвездило листвой.До чего же ядрено-молодо!Сердце, радуйся! Песни пой!
Кто сказал, что в глуши осиновойХодит-бродит тоска-береда?..Здесь видал я стада лосиные,А тоски не встречал никогда!
У КУЗНИ
Мимо кузни с ведрам,Покачивая бедрами,Настя ходит по водуПо тропке, как по проводу.
За день Настя сотню разДуши вывернет из нас.Ей-то что — работает,Ходит, где короче.А у нас забота —Шеями ворочать.Ломит шеи к ночиТак, что нету мочи.
Прицепилась, как простуда,Накануне посевной.— Ой, с ремонтом, братцы, худо, —Встанем к выходу спиной:Бегай хоть по двести раз —На затылке нету глаз.
Искры звездами взметнулись —Знаем, горю чем помочь!..Про себя же усмехнулись:Как на привязи точь-в-точь.
Бьются искры, будто пчелки,Сыплют роем на стену.Не видать теперь ни челки,Ни походки Настиной.
Что-то в кузне стало душно,И удар уже не тот…Вот те раз — сквозь грохот слышно:Ведра звякнулись о лед.
Мы, как будто ненароком,Повернулись к двери оком.Эх, была не была,Веселей пойдут дела!
«Отчего же ты притихла, Галя?..»
Отчего же ты притихла, Галя?Ждешь, поди, парнишку у ракит?..Листья нашумелись, задремали,Гладь речную солнце золотит.
Будто шлемы витязей былинных,За рекою высятся стога,Легкая прохлада теней длинныхПала на крутые берега.
Лес на горизонте вписан тонкоВ пеструю безоблачную даль.Родиной любуешься, девчонка,Отчего ж в глазах твоих печаль?
Галя, голосистая Галина,Русая до пояса коса,И меня когда-то у овинаЧаровали высью небеса!..
Где бы ни была, но этот кустик,Эту веху первых с любым встреч,Завсегда — и в радости и в грусти —Станешь ты в душе своей беречь.
Будешь вспоминать село Лесное,Нежность грубоватую ребят,Слушать,Слушать,Слушать,Как весноюЖуравли о родине трубят…
Все длиннее тени, гуще вечер,Только радость не затмить ему:Галя руки тонкие на плечиПоложила Саньке своему.
Воздух на густом ржаном настоеВсе хмельней. Нежнее, мягче свет.Тишина. Их в целом мире двое,И обоим — по семнадцать лет!
НА СВАДЬБЕ
С посвистами, вскрикамиРюмками звенит —Свадьба многоликаяКатится в зенит.
Половицы охаютНа особый лад.Каблучищи грохаютНевпопад.
Вздрагивают бровушкиУ девчат крылом…
Лишь осталась вдовушкаЗа столом.
Опустила синие,Затаив тоску.Бабий август инеемПрикипел к виску.
Думы тучей вислоюНакатились вновь:Где-то там под ВислоюСгинула любовь.
Ей на долю выпало:Все одна, одна…Не могла, да выпилаГорькую до дна.
Потому и сдобреныПамятью-слезойСвадьбы наши добрые,Словно май грозой.
«Хребты на сутулые плечи…»
