Автор Неизвестен - Песенник
Б. Окуджава
Сентиментальный марш
Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграет.Когда трубу к губам приблизит и острый локоть отведет.Надежда, я останусь цел, не для меня земля сырая.А для меня твои тревоги, и добрый мир твоих забот.
Но если целый век пройдет, и ты надеяться устанешь,Надежда, если надо мною смерть распахнет свои крыла,Ты прикажи, пускай тогда трубач израненный привстанет,Чтобы последняя граната меня прикончить не смогла.
Но если вдруг, когда-нибудь, мне уберечься не удастся,Какое б новое сраженье не покачнуло б шар земной,Я все равно паду на той, на той единственной Гражданской,И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной.
А. Городницкий
Над Канадой
Над Канадой, над КанадойСолнце низкое садится.Мне уснуть давно бы надо,Но отчего же мне не спится?
Над Канадой небо сине,Меж берез дожди косые.Хоть похоже на Россию,Только все же не Россия.
Нам усталость шепчет: «Грейся»,И любовь заводит шашни.Дразнит нас снежок апрельский,Манит нас уют домашний.
Мне снежок, как не весенний,Дом чужой — не новоселье.Хоть похоже на веселье,Только все же не веселье.
У тебя сегодня слякоть,В лужах — солнечные пятна.Не спеши любовь оплакать,Подожди меня обратно.
Над Канадой небо сине,Меж берез дожди косые.Хоть похоже на Россию,Только все же не Россия.
Случай в Ватикане
Этот случай был в городе Риме,Там служил молодой кардинал.Утром в храме махал он кадилом,А по ночам на гитаре играл.
В Ватикане прошел мелкий дождик,Кардинал собрался по грибы,Вот подходит он к римскому папе:— Папа, папа, ты мне помоги.
Тут папа быстро с лежанки свалился,Он узорный надел свой спинжак,Он чугунною мантией покрылсяИ поскорее спустился в бельведер.
И сказал кардиналу тот папа:— Не ходи в Колизей ты гулять,Я ведь твой незаконный папаша,Пожалей хоть свою римскую мать.
Но кардинал не послушался папыИ пошел в Колизей по грибы,Там он встретил монашку младую,И забилося сердце в груди.
Кардинал был хорош сам собою,И монашку сгубил кардинал,Но недолго он с ней наслаждалси,В ней под утро сеструху узнал.
Тут порвал кардинал свою рясу,Об кадило гитарку разбил.Рано утром ушел с ВатикануИ на фронт добровольцем пошел.
Он за родину честно сражался,Своей жизни совсем не щадил,Сделал круглым меня сиротою,Он папашей и дядей мне был.
И вот теперь я сижу в лазарете,Оторвало мне мякоть ноги,Дорогие папаши, мамаши,Помогите по возможности мне.
Дорогие братишки, сестренки,К вам обращается сраженьев герой,Вас пятнадцать копеек не устроит,Для меня же доход трудовой.
Граждане, лучше просить,Чем грабить и убивать.
Я был батальонный разведчик
Я был батальонный разведчик,А он — писаришка штабной,Я был за Россию ответчик,А он спал с моею женой…
Ой, Клава, родимая Клава,Ужели судьбой суждено,Чтоб ты променяла, шалава,Орла на такое говно?!
Забыла красавца-мужчину,Позорила нашу кровать,А мне от Москвы до БерлинаПо трупам фашистским шагать…
Шагал, а порой в лазаретеВ обнимку со смертью лежал,И плакали сестры, как дети,Ланцет у хирурга дрожал.
Дрожал, а сосед мой — рубака,Полковник и дважды Герой,Он плакал, накрывшись рубахой,Тяжелой слезой фронтовой.
Гвардейской слезой фронтовоюСтрелковый рыдал батальон,Когда я Геройской звездоюОт маршала был награжден.
А вскоре вручили протезыИ тотчас отправили в тыл…Красивые крупные слезыКондуктор на литер пролил.
Пролил, прослезился, собака,А всё же сорвал четвертак!Не выдержал, сам я заплакал,Ну, думаю, мать вашу так!
Грабители, сволочи тыла,Как носит вас наша земля!Я понял, что многим могилаПридет от мово костыля.
Домой я, как пуля, ворвалсяИ бросился Клаву лобзать,Я телом жены наслаждался,Протез положил под кровать…
Болит мой осколок железаИ режет пузырь мочевой,Полез под кровать за протезом,А там писаришка штабной!
Штабного я бил в белы груди,Сшибая с грудей ордена…Ой, люди, ой, русские люди,Родная моя сторона!
Жену-то я, братцы, так сильно любил,Протез на нее не поднялся,Ее костылем я маненько побилИ с нею навек распрощался.
С тех пор предо мною всё время она,Красивые карие очи…Налейте, налейте стакан мне вина,Рассказывать нет больше мочи!
Налейте, налейте, скорей мне вина,Тоска меня смертная гложет,Копейкой своей поддержите меня —Подайте, друзья, кто сколь может…
Красотка с деревянной ногой
Задумал я, братишечки, жениться,Пошел жену себе искать —Нашел красотку молодую,Годков под восемьдесят пять.
Во рту у ней зубов как не бывало,На голове немножечко волос,Когда меня с азартом целовала,То у меня по шкуре шел мороз.
Одна нога у ней была короче,Другая деревянная была,И я частенько плакал среди ночи —Зачем меня маманя родила.
Бывают же семейные шутки,Что женка мужа ножкой толканет,Моя ж своим как дышлом офигачит,Что все печенки, на хрен, отшибет.
Пойду, пойду в железный я магазин,Куплю себе железную пилу,И, как уснет моя красотка,Я эту ногу, на хрен, отпилю.
Но что же я, братишечки, наделал, боже мой!Зачем же ввечеру так много пил?Ведь я ей вместо деревяннойМясную ногу отпилил!
Цыпленок жареный, цыпленок пареный…
Цыпленок жареный,Цыпленок пареный,Пошел по улице гулять.Его поймали,Арестовали,Велели паспорт показать.
Паспорта нету —Гони монету.Монеты нет — снимай пиджак.Цыпленок жареный,Цыпленок пареный,Цыпленка можно обижать.
Паспорта нету —Гони монету.Монеты нет — снимай штаны.Цыпленок жареный,Цыпленок пареный,Штаны цыпленку не нужны.
— Я не советский,Я не кадетский,Я не партийный большевик!Цыпленок жареный,Цыпленок пареный,Цыпленок тоже хочет жить.
Он паспорт вынул,По морде двинул,Ну а потом пошел в тюрьму.Цыпленок жареный,Цыпленок пареный,За что в тюрьму и почему?
Ю. Мориц
Резиновый ёжик
По роще калиновой,По роще осиновойНа именины к щенкуВ шляпе малиновойШёл ёжик резиновыйС дырочкой в правом боку.
Были у ёжикаЗонтик от дождика,Шляпа и пара галош.Божьей коровке,Цветочной головкеЛасково кланялся ёж.
Здравствуйте, ёлки!На что вам иголки?Разве мы-волки вокруг?Как вам не стыдно!Это обидно,Когда ощетинился друг.
Милая птица,Извольте спуститься —Вы потеряли перо.На красной аллее,Где клёны алеют,Ждёт вас находка в бюро.
Небо лучистое,Облако чистое.На именины к щенкуЁжик резиновыйШёл и насвистывалДырочкой в правом боку.
Много дорожекПрошёл этот ёжик.А что подарил он дружку?Об этом он ВанеНасвистывал в ваннеДырочкой в правом боку!
В. Киршон
