Александр Блок - Сборник стихов
Июль 1898. Трубицыно (Май 1918)
«В ночи , когда уснет тревога…»
В ночи , когда уснет тревога,И город скроется во мгле —О, сколько музыки у бога,Какие звуки на земле!
Что буря жизни, если розыТвои цветут мне и горят!Что человеческие слезы,Когда румянится закат!
Прими, Владычица вселенной,Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба —Последней страсти кубок пенныйОт недостойного раба!
1898 (2 июня 1919)
Servus – reginae
[2]
Не призывай. И без призываПриду во храм.Склонюсь главою молчаливоК твоим ногам.
И буду слушать приказаньяИ робко ждать.Ловить мгновенные свиданьяИ вновь желать.
Твоих страстей повержен силой,Под игом слаб.Порой – слуга; порою – милый;И вечно – раб.
14 октября 1899
Сольвейг
Сергею Городецкому
Сольвейг прибегает на лыжах.
Ибсен. «Пер Гюнт»Сольвейг! Ты прибежала на лыжах ко мне,Улыбнулась пришедшей весне!
Жил я в бедной и темной избушке моейМного дней, меж камней, без огней.
Но веселый, зеленый твой глаз мне блеснул –Я топор широко размахнул!
Я смеюсь и крушу вековую сосну,Я встречаю невесту – весну!
Пусть над новой избойБудет свод голубой –Полно соснам скрывать синеву!
Это небо – твое!Это небо – мое!Пусть недаром я гордым слыву!
Жил в лесу, как во сне,Пел молитвы сосне,Надо мной распростершей красу.
Ты пришла – и светло,Зимний сон разнесло,И весна загудела в лесу!
Слышишь звонкий топор? Видишь радостный взор,На тебя устремленный в упор?
Слышишь песню мою? Я крушу и поюПро весеннюю Сольвейг мою!
Под моим топором, распевая хвалы,Раскачнулись в лазури стволы!
Голос твой – он звончей песен старой сосны!Сольвейг! Песня зеленой весны!
20 февраля 1906
Ангел-хранитель
Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле.Во мгле, что со мною всегда на земле.
За то, что ты светлой невестой была,За то, что ты тайну мою отняла.
За то, что связала нас тайна и ночь,Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.
За то, что нам долгая жизнь суждена,О, даже за то, что мы – муж и жена!
За цепи мои и заклятья твои.За то, что над нами проклятье семьи.
За то, что не любишь того, что люблю.За то, что о нищих и бедных скорблю.
За то, что не можем согласно мы жить.За то, что хочу и смею убить –
Отмстить малодушным, кто жил без огня,Кто так унижал мой народ и меня!
Кто запер свободных и сильных в тюрьму,Кто долго не верил огню моему.
Кто хочет за деньги лишить меня дня,Собачью покорность купить у меня…
За то, что я слаб и смириться готов,Что предки мои – поколенье рабов,
И нежности ядом убита душа,И эта рука не поднимет ножа…
Но люблю я тебя и за слабость мою,За горькую долю и силу твою.
Что огнем сожжено и свинцом залито –Того разорвать не посмеет никто!
С тобою смотрел я на эту зарю –С тобой в эту черную бездну смотрю.
И двойственно нам приказанье судьбы:Мы вольные души! Мы злые рабы!
Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди!Огонь или тьма – впереди?
Кто кличет? Кто плачет? Куда мы идем?Вдвоем – неразрывно – навеки вдвоем!
Воскреснем? Погибнем? Умрем?
17 августа 1906
«Я был смущенный и веселый…»
Я был смущенный и веселый.Меня дразнил твой темный шелк.Когда твой занавес тяжелыйРаздвинулся – театр умолк.
Живым огнем разъединилоНас рампы светлое кольцо,И музыка преобразилаИ обожгла твое лицо.
И вот – опять сияют свечи,Душа одна, душа слепа…Твои блистательные плечи,Тобою пьяная толпа…
Звезда, ушедшая от мира,Ты над равниной – вдалеке…Дрожит серебряная лираВ твоей протянутой руке…
Декабрь 1906
«О, весна без конца и без краю…»
О, весна без конца и без краю –Без конца и без краю мечта!Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,И удача, тебе мой привет!В заколдованной области плача,В тайне смеха – позорного нет!
Принимаю бессоные споры,Утро в завесах темных окна,Чтоб мои воспаленные взорыРаздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси!И колодцы земных городов!Осветленный простор поднебесийИ томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога –С буйным ветром в змеиных кудрях,С неразгаданным именем богаНа холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречейНикогда я не брошу щита…Никогда не откроешь ты плечи…Но над нами – хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,Ненавидя, кляня и любя:За мученья, за гибель – я знаю –Все равно: принимаю тебя!
24 октября 1907
«Когда вы стоите на моем пути…»
Когда вы стоите на моем пути,Такая живая, такая красивая,Но такая измученная,Говорите все о печальном,Думаете о смерти,Никого не любитеИ презираете свою красоту –Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,Не обманщик и не гордец,Хотя много знаю,Слишком много думаю с детстваИ слишком занят собой.Ведь я – сочинитель,Человек, называющий все по имени,Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,Сколько ни размышляйте о концах и началах,Все же, я смею думать,Что вам только пятнадцать лет.И потому я хотел бы,Чтобы вы влюбились в простого человека,Который любит землю и небоБольше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,Так как – только влюбленныйИмеет право на звание человека.
6 февраля 1908
«Я помню длительные муки…»
Я помню длительные муки:Ночь догорала за окном;Ее заломленные рукиЧуть брезжили в луче дневном.
Вся жизнь, ненужно изжитая,Пытала, унижала, жгла;А там, как призрак возрастая,День обозначил купола;
И под окошком участилисьПрохожих быстрые шаги;И в серых лужах расходилисьПод каплями дождя круги;
И утро длилось, длилось, длилось…И праздный тяготил вопрос;И ничего не разрешилосьВесенним ливнем бурных слез.
4 марта 1908
«О доблестях, о подвигах, о славе…»
О доблестях, о подвигах, о славеЯ забывал на горестной земле,Когда твое лицо в простой оправеПеред мной сияло на столе.
Но час настал, и ты ушла из дому.Я бросил в ночь заветное кольцо.Ты отдала свою судьбу другому,И я забыл прекрасное лицо.
Летели дни, крутясь проклятым роем…Вино и страсть терзали жизнь мою…И вспомнил я тебя пред аналоем,И звал тебя, как молодость свою…
Я звал тебя, но ты не оглянулась,Я слезы лил, но ты не снизошла.Ты в синий плащ печально завернулась,В сырую ночь ты из дому ушла.
Не знаю, где приют твоей гордынеТы, милая, ты, нежная, нашла…Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,В котором ты в сырую ночь ушла…
Уж не мечтать о нежности, о славе,Все миновалось, молодость прошла!Твое лицо в его простой оправеСвоей рукой убрал я со стола.
30 декабря 1908
На поле Куликовом
1
Река раскинулась. Течет, грустит ленивоИ моет берега.Над скудной глиной желтого обрываВ степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До болиНам ясен долгий путь!Наш путь – стрелой татарской древней волиПронзил нам грудь.
Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной –В твоей тоске, о, Русь!И даже мглы – ночной и зарубежной –Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострамиСтепную даль.В степном дыму блеснет святое знамяИ ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снитсяСквозь кровь и пыль…Летит, летит степная кобылицаИ мнет ковыль…
И нет конца! Мелькают версты, кручи…Останови!Идут, идут испуганные тучи,Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!Плачь, сердце, плачь…Покоя нет! Степная кобылицаНесется вскачь!
7 июня 1908
