Джон Донн - Песни и сонеты

     Стоял в удобном удаленье,

То не одну из душ узнав,

     Но голос двух соединенный,

Приял бы новый сей состав

     И удалился просветленный.

Да, наш восторг не породил

     Смятенья ни в душе, ни в теле:

Мы знали, здесь не страсти пыл,

     Мы знали, но не разумели,

Как нас любовь клонит ко сну

     И души пестрые мешает -

Соединяет две в одну

     И тут же на две умножает.

Вот так фиалка на пустом

     Лугу дыханьем и красою

За миг заполнит все кругом

     И радость преумножит вдвое.

И души так - одна с другой

     При обоюдовдохновенье

Добудут, став одной душой,

     От одиночества спасенье

И внемлют, что и мы к тому ж,

     Являясь естеством нетленным

Из атомов, сиречь из душ,

     Не восприимчивы к изменам.

Но плоть - ужели с ней разлад?

     Откуда к плоти безразличье?

Тела - не мы, но наш наряд,

     Мы - дух, они - его обличья.

Нам должно их благодарить -

     Они движеньем, силой, страстью

Смогли друг дружке нас открыть

     И сами стали нашей частью.

Как небо нам веленья шлет,

     Сходя к воздушному пределу,

Так и душа к душе плывет,

     Сначала приобщаясь к телу.

Как в наших жилах крови ток

     Рождает жизнь, а та от века

Перстами вяжет узелок,

     Дающий званье человека, -

Так душам любящих судьба

     К простым способностям спуститься,

Чтоб утолилась чувств алчба -

     Не то исчахнет принц в темнице.

Да будет плотский сей порыв

     Вам, слабым людям, в поученье:

В душе любовь - иероглиф,

     А в теле - книга для прочтенья.

Внимая монологу двух,

     И вы, влюбленные, поймете,

Как мало предается дух,

     Когда мы предаемся плоти. 

ПИЩА АМУРА 

Амур мой погрузнел, отъел бока,

Стал неуклюж, неповоротлив он;

И я, приметив то, решил слегка

     Ему урезать рацион,

Кормить его умеренностью впредь, -

Неслыханная для Амура снедь!

По вздоху в день - вот вся его еда,

И то: глотай скорей и не блажи!

А если похищал он иногда

     Случайный вздох у госпожи,

Я прочь вышвыривал дрянной кусок:

Он черств и станет горла поперек.

Порой из глаз моих он вымогал

Слезу - и солона была слеза;

Но пуще я его остерегал

     От лживых женских слез: глаза,

Привыкшие блуждать, а не смотреть,

Не могут плакать, разве что потеть.

Я письма с ним марал в единый дух,

А после - жег! Когда ж ее письму

Он радовался, пыжась как индюк, -

     Что пользы, я твердил ему,

За титулом, еще невесть каким,

Стоять наследником сороковым?

Когда же эту выучку прошел

И для потехи ловчей он созрел,

Как сокол, стал он голоден и зол:

     С перчатки пущен, быстр и смел,

Взлетает, мчит и с лету жертву бьет!

А мне теперь - ни горя, ни забот. 

ПОГРЕБЕНИЕ 

Когда меня придете обряжать,

     О, заклинаю властью

Загробною! - не троньте эту прядь,

Кольцом обвившую мое запястье:

     Се - тайный знак, что ей,

На небо отлетев, душа велела -

     Наместнице своей -

От тления хранить мое земное тело.

Пучок волокон мозговых, ветвясь

     По всем телесным членам,

Крепит и прочит между ними связь:

Не так ли этим волоскам бесценным

     Могущество дано

Беречь меня и в роковой разлуке?

     Иль это лишь звено

Оков, надетых мне, как смертнику, для муки?

Так иль не так, со мною эту прядь

     Заройте глубже ныне,

Чтоб к идолопоклонству не склонять

Тех, что могли б найти сии святыни.

     Смирение храня,

Не дерзко ли твой дар с душой равняю?

     Ты не спасла меня,

За это часть тебя я погребаю. 

МОЩИ 

     Когда мою могилу вскрыть

     Придут, чтоб гостя подселить

     (Могилы, женщинам под стать,

     Со многими готовы спать),

         То, раскопав, найдут

Браслет волос вокруг моей кости,

         А это может навести

На мысль: любовники заснули тут,

И тем была их хитрость хороша,

Что вновь с душою встретится душа,

Вернувшись в тело и на Суд спеша...

     Вдруг это будет век и град,

     Где лжебогов усердно чтят,

     Тогда епископ с королем

     Решат, увидев нас вдвоем:

         Святые мощи здесь!

Ты станешь Магдалиной с этих дней,

         Я - кем-нибудь при ней...

И толпы в ожидании чудес

Придут облобызать священный прах...

Скажу, чтоб оправдаться в их глазах,

О совершенных нами чудесах:

     Еще не знали мы себя,

     Друг друга преданно любя,

     В познанье пола не разнясь

     От ангелов, хранящих нас,

         И поцелуй наш мог

Лишь встречу иль прощанье отмечать,

         Он не срывал печать

С природного, к чему закон столь строг.

Да, чудеса явили мы сполна...

Нет, стих бессилен, речь моя скудна:

Чудесней всех чудес была она! 

ВОЗВРАЩЕНИЕ 

Она мертва; а так как, умирая,

Все возвращается к первооснове,

     А мы основой друг для друга были

         И друг из друга состояли,

То атомы ее души и крови

Теперь в меня вошли как часть родная,

     Моей душою стали, кровью стали

         И грозной тяжестью отяжелили.

И все, что мною изначально было

И что любовь едва не истощила:

Тоску и слезы, пыл и горечь страсти -

     Все эти составные части

Она своею смертью возместила.

Хватило б их на много горьких дней;

Но с новой пищей стал огонь сильней.

         И вот, как тот правитель,

Богатых стран соседних покоритель,

Который, увеличив свой доход,

И больше тратит, и быстрей падет,

Так - если только вымолвить посмею -

Так эта смерть, умножив мой запас,

Меня и тратит во сто крат щедрее,

     И потому все ближе час,

Когда моя душа, из плена плоти

Освободясь, умчится вслед за ней:

Хоть выстрел позже, но заряд мощней,

И ядра поравняются в полете. 

НИЧТО 

Я не из тех, которым любы

Одни лишь глазки, щечки, губы,

     И не из тех я, чья мечта -

     Одной души лишь красота;

Их жжет огонь любви: ему бы -

     Лишь топлива! Их страсть проста.

Зачем же их со мной равнять?

Пусть мне взаимности не знать -

Я страсти суть хочу понять!

В речах про Высшее Начало

Одно лишь "не" порой звучало;

     Вот так и я скажу в ответ

     На все, что любо прочим: "Нет".

Себя мы знаем слишком мало, -

     О, кто бы мне открыл секрет

"Ничто"?.. Оно одно, видать,

Покой и благо может дать:

Пусть медлю - мне не опоздать!.. 

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ 

Остерегись любить меня теперь:

Опасен этот поворот, поверь;

     Участье позднее не возместит

Растраченные мною кровь и пыл,

     Мне эта радость будет выше сил,

Она не возрожденье - смерть сулит.

     Итак, чтобы любовью не сгубить,

     Любя, остерегись меня любить.

Остерегись и ненависти злой,

Победу торжествуя надо мной:

     Мне ненависти этой не снести;

Свое завоевание храня,

     Ты не должна уничтожать меня,

Чтобы себе ущерб не нанести.

     Итак, пусть ненавидим я тобой -

     Остерегись и ненависти злой.

Но вместе - и люби, и ненавидь,

Так можно крайность крайностью смягчить;

     Люби, чтоб мне счастливым умереть,

И милосердно ненавидь любя,

     Чтоб счастья гнет я дольше мог терпеть

Подмостками я стану для тебя.

     Чтоб мог я жить и мог тебе служить,

     Любовь моя, люби и ненавидь. 

РАЗЛУЧЕНИЕ 

Прерви сей горький поцелуй, прерви,

     Пока душа из уст не излетела!

Простимся: без разлуки нет любви,

     Дня светлого - без черного предела.

Не бойся сделать шаг, ступив на край;

Нет смерти проще, чем сказать: "Прощай!"

"Прощай", - шепчу и медлю, как убийца,

     Но если все в душе твоей мертво,

Пусть слово гибельное возвратится

     И умертвит злодея твоего.

Ответь же мне: "Прощай!" Твоим ответом

Убит я дважды - в лоб и рикошетом. 

ПОДСЧЕТ 

С тех пор, как я вчера с тобой расстался,

Я первых двадцать лет еще питался