Вера Камша - Герои на все времена
— Затем, что я знаю, как основать успешный бизнес, — невозмутимо ответил мистер Смарт. — Эта земля станет парком развлечений, здесь мы построим отели и казино, рестораны и клубы.
— Вы так уверены в успехе? — прищурился Хьюго.
— Более чем, — уверенно ответил мистер Смарт. — Люди сразу же потянутся в бывшую резервацию…
— Куда?! — прервал его Хьюго. Мышцы правой ноги немного напряглись — американец изо всех сил сдерживал столь естественное желание дать наглому гостю правой рукой в челюсть, левой добавить оплеуху, потом развернуть и аккуратно придать необходимое ускорение ногой. Тем более что граница проходила всего лишь в ста метрах. Следом за незримой линией, отмеченной редкими пограничными столбиками, начинались территории Объединенной Земли.
— В резервацию, — осторожно ответил мистер Смарт, делая шаг назад.
Хьюго, наоборот, сделал широкий шаг вперед и оказался очень-очень близко от гостя. Мистер Смарт, видимо, почувствовал себя крайне неуютно и сделал еще один небольшой шажок подальше от американца. Но Хьюго повторил его маневр и снова оказался нос к носу с мистером Смартом.
— Знаете, уважаемый как вас там, я могу предложить вам только такой участок земли, который вместит ваши сто семьдесят сантиметров…
— Сто восемьдесят, — промямлил мистер Смарт.
— Значит, сто восемьдесят, — кивнул Хьюго. — А заодно и по ширине сантиметров семьдесят я вам выделю. Как вам такой участок?
— Ну, я имел в виду нечто другое…
— А я именно это, — мрачно прервал его Хьюго. — Эта земля моя. И никаких магазинов, никаких отелей, никаких толп туристов здесь не будет.
— Но это было бы хорошим бизнесом. Вам прямая выгода… — попробовал вернуться к прежней теме мистер Смарт.
Хьюго метко сплюнул под ноги мистеру Смарту и криво улыбнулся:
— Мистер, у вас есть минут пять на то, чтобы убраться моей земли. До границы сто метров плюс-минус пять, до точки перехода метров триста. Что выберете, мистер?
Смарт испуганно оглянулся — судя по всему, ему граница показалась более достижимой, чем точка перехода. Хьюго решил добавить драматизма в ситуацию и достал из поясной кобуры револьвер:
— Стреляю я не очень метко, так что, думаю, у вас будет фора выстрела три. А вот уж потом не обессудьте. Куда попаду — туда попаду.
— Вы не посмеете! — выдохнул мистер Смарт, делая еще шажок назад.
— Я? Не посмею? — недобро улыбнулся Хьюго, щелкнув курком и резко провернув барабан револьвера.
— Не посмеете, — пробормотал Смарт уже не так уверенно.
Хьюго кивнул, сделал три шага назад и поднял револьвер на уровень головы надоедливого гостя. Прищурился, как будто начав целиться, и небрежно сказал:
— Пожалуй, начну с десяти. Нуля лучше не ждать — я уже предупредил.
— Но это же выгодный бизнес… — выкрикнул мистер Смарт.
— Девять, — невозмутимо ответил Хью.
— Дикарь! — выкрикнул Смарт. — Тебе вообще неизвестны слова «гуманизм» и «толерантность».
— Известны. У меня полностью завершенное образование в Массачусетском технологическом и степень доктора физических наук. Восемь, — продолжил счет Хьюго Китт. — Если вздумаешь упомянуть про космополитизм, выстрелю сразу. У меня тремор начинается от этого слова — а пальцу на спусковом крючке дрожать нельзя. Неприятность выйти может, мистер.
— Да я предлагаю вам заработать кучу ден…
— Семь, — прервал его Хью. — Я вам уже раз тридцать сказал, что продавать землю не буду. Никому, ни за какую сумму, никогда.
— Но вы даже не услышали еще сум…
— Шесть. Деньги мне не нужны — у меня все есть.
— Но ваша девушка… А ей-то деньги нужны? — попытался надавить мистер Смарт.
— Четыре. Не ввязывайте в ваши махинации Линду. Еще одно упоминание, и сразу будет «ноль». Моей девушке нужен я, а не ваши деньги.
— Уверены? Вы, националисты, никому не нужны, — гадко ухмыльнулся Смарт.
— Три!
Мистер Смарт не выдержал и рванул назад к границе, на ходу выкрикнув:
— Чертов дикарь! Выродок американский! Националист!
— Эй, — позвал его Хью, — а где же ваша политкорректность? Два!
Мистер Смарт успешно преодолел сто метров до границы. На олимпийский рекорд его пробежка все же не тянула — но потратил он на этот спринт вряд ли больше пятнадцати секунд.
— Неплохая форма, — усмехнулся Хью, засовывая револьвер в кобуру. Потянулся и почувствовал необычайную легкость, как будто с исчезновением мистера Смарта с души свалился тяжелый, давящий груз.
Послезавтра должна вернуться Линда — и все снова будет хорошо. Хью не знал, кого благодарить — судьбу, Бога, удачу — за то, что ему так повезло. И теперь рядом с ним есть женщина, которая любит его, несмотря на то что он националист, а она гражданка Объединенной Земли. Это настоящее счастье, когда рядом есть любимый и любящий человек. Хьюго незаметно улыбнулся, как будто боясь, что кто-то подсмотрит и позавидует его маленькому счастью.
Но подсматривать было некому. Вокруг тихо дремала прерия — темные холмики низкого кустарника, небольшие овражки, залитые тягучими густыми тенями, светлые полосы вымытой дождями глины. Здесь больше не было никого, кроме неба, прерии и Хьюго. Еще бы рядом оказалась Линда — и мир стал бы окончательно совершенным и завершенным, без лишнего, искусственного, инородного, вроде мистера Смарта. Такой делец — это символ нового времени. Хьюго иногда встречал в ближайшем городе Объединенной Земли таких вот бизнесменов без роду, без племени, без национальности, которые больше всего хотели помочь националисту, у которого нежданно-негаданно оказалось в руках богатство — огромная территория, не заселенная людьми. Но еще никогда такие вот дельцы не наглели настолько, чтобы заявиться лично на территорию Хьюго.
— Видимо, времена меняются, — проворчал Хью. — Собак, что ли, завести?
Американец глянул в ту сторону, куда рванул мистер Смит.
Тишина и бескрайние просторы прерии…
— Наверное, уже до Мехико добежал, — усмехнулся Хьюго. Несмотря на довольно позднее время, спать ему совершенно не хотелось. Наоборот, остро возникла потребность пообщаться с такими же, как и он сам. Захотелось почувствовать настоящее человеческое общение, открытое, дружественное. Чтобы мерзкий привкус слов мистера Смарта пропал из памяти, как утренний тревожный сон, который неприятно вспоминать первые пять минут, а потом он превращается в далекое, полузабытое воспоминание и окончательно стирается из памяти через полчаса. Хьюго решил все же рассказать о визите позднего гостя — у американца было подозрение, что мистер Смарт посетит и других националистов, причем с тем же предложением.
Хьюго не спеша присел на небольшой валун, обхватил руками колени и минут пять всматривался в яркий горизонт, столь контрастирующий с темным ночным небом. Американец вздохнул полной грудью, как будто смакуя особый запах ночной, спящей прерии, такой привычной, такой понятной. Неприятное ощущение, возникшее во время визита мистера Смарта, незаметно ушло, оставив после себя пустоту. Но пустоту не щемящую или печальную, как порой бывало у Хьюго, пока он не встретил Линду. Нет, это ощущение включало в себя и надежду, что все наладится, и радость от предвкушения встречи с Линдой, и гармонию родной земли. Эта пустота была свободой, незримыми крыльями души, звонким хрустальным сосудом, ждущим, когда его наполнят радостью, настоящим и будущим счастьем.
Хьюго плавно встал, потянулся и не спеша направился к точке перехода. Самое удобное место для общения таких же, как и он, бар ирландца Патрика как раз должен быть открыт для посетителей.
Петро бездумно шел по дорожке — вокруг стелилось темно-желтое поле. Земля еще не успела воспрянуть от зимнего сна. И хотя снега уже не было, трава не торопилась в рост, выжидая — не будет ли заморозков, не выпадет ли неожиданный ранневесенний снег. Скоро уже надо будет заниматься огородом. Петро вполне мог обойтись и без этого — дотаций проживающим на национальных территориях со стороны Объединенной Земли хватало на вполне безбедную жизнь, но украинец предпочитал сам выращивать себе продукты. Рядом с домом в небольшой пристройке похрюкивали два полугодовалых кабанчика, еще чуть дальше разгуливали важные гуси, а в низеньком деревянном сарайчике возились три десятка куриц и три петуха. Кто бы мог подумать, что Петро, финансист по профессии, сможет справиться с хозяйством. И не просто справиться, но и вести его грамотно и разумно. Петро теперь был уверен, что даже без дотаций Объединенной Земли он сможет спокойно прожить.
Природа постепенно оживала, а вот внутри Петро клубилась едкими пылевыми облачками безбрежная пустыня, и где-то на горизонте виднелся оазис — его дочка, его Оксанка, у которой теперь своя жизнь, у которой теперь своя семья.
