Борис Поплавский - Сочинения
1926
«Розовело небо, холодело…»
Розовело небо, холодело,Ранний час был дик, как иностранец.На земле молиться надоело,Над холмом возник жестокий глянец.
«В осенний день когда над плоским миром…»
A Paud Fort
В осенний день когда над плоским миромРодилась желтоносая лунаВстает из гроба русая ЭльвираДочь мраморной жены и колдунаНо впрямь Эльвира не узнала мираУмри умри несчастная ЭльвираИ вот по тоненьким вершинам елокИдет к заставам королева девНад нею плачет робкий глас ЭолаИ леший руки черные воздевЭльвира в город по вершинам елокИдет идет не слушая ЭолаЭльвира в городе свистят в дыму машиныНа шее пери белое боаИ к ней плывут шикарные мужчиныПо воздуху и разные словаЭльвиру жмет пернатое боаЭльвира слышит разные словаЭльвира-пери отвернись от мираПроснись проснись безумная ЭльвираА через год над крышами вокзалаРевел как белый тигр аэропланИ в нем Эльвира нежно танцевалаПод граммофон под радио джаз-банд.
1926
«Напрасным истреблением страстей…»
Напрасным истреблением страстейМы предавались на глазах гостейОни смеялись жались забивалисьНас покидали и не возвращались
Был темен вечер той последней встречиИ дождь летел со скоростью картечиНо ты нескромно прежде веселаХотела тихо встать из-за стола
1926
Бардак на весу
Владимиру Кемецкому
Таинственный пришлец не спал подлецОн шаркал шаркал тонкими ногамиОн грязною душой в одном бельеЛомался беспредметно пред врагами
Варфоломеевская ночь была точь-в-точьТочь-в-точь такой же, водною с отливомСпала спала убийственная ночьСчастливейшая из всех счастливых
В тумане лунный рак метал икруЛил желчь и длил молчание бесплатноПотом измыслив некую игруЗашел. И вот! во сне, в белье, халатно.
На сальный мир стекает свет — светаетУж тает ледяная ночь уже сквозитДругая жизнь не мертвая святаяЧто ночью слышит, видит Вечный Жид
О блядь! Дневная гладь весна ночнаяСгинь подлежащий сон, парящий стонВращающаяся и ледянаяИгла весны входящая в пальто
Средь майской теплоты где ходят льдыПобоище невидное, а вышеПереползающие в дыму столыИ там на них поэты сняв портища
Алло Алло но спит облезлый сонмУже издавши образцовый стонОставившие низший телефонПроклявшие печатный граммофон
И голый голос тонет без водыПрозрачный череп стонет без бедыВозвратный выдох молкнет на весуПрелестный призрак виснет на носу
Безумно шевеля рукой клешнейС зажатой в ней плешивою лунойПокойник жрет проворно колбасуВ цилиндре пляшет нагишом в лесуИ с ним в него впившись волшебный ракТрясется в такт как образцовый фракРаскачивается небес баракКракк!!!!
Письмо швейцара
На вешалке висят печаль и счастьеПустой цилиндр и полное пальтоВнизу сидит без всякого участьяШвейцар и автор, зритель и не то
Танцуют гости за перегородкойШумит рояль как пароход, как ледИ слышится короткий рев, короткийСон музыканта, обморок, отлет
Застигнутые нотами робеютХотят уйти но вертятся, растутМолчат в сердцах то фыркают слабеяГогочут: Раз мы в мире ах раз тут
И в белом море потолков плафоновОни пускают дым шикарных душЗаводят дочь стихи и граммофоныВ пальто и университет идут под душ
Потом издавши жизнеописаньеОни пытаются продать его комплектСадятся в сани запрягают самиИ гордо отстраняют дым котлет
Любовь к испанцам
Испанцы это вроде марокканцевПрекраснейшие люди на планетеОни давно носили брюки клешемТрень тренькали на саблях в добрый час
На красном солнце пели и ленивоЛениво умирали в тот же вечер(Пилили горло бритвою шикарнойЕще пилок и голос ик да ик)
Прекрасно молчаливо и хвастливоНе зная о законе АльвогадроВытягивали в струнку нос заливаЧтобы на нем стоял футбольный мяч
Затягивали бесполезный матч.
Dionisus Au Pôle Sud
А.А.В.
Revue en un actePersonnages
PersonnagesMarie — Solveig — Hélène — Venus — Anne —principe femme dans la natureJesus — Dionisus — principe androgyne corrélationdu passif et de l’actifMarie alias «Sophie» — Sephira devenant parréfraction Sophie Achamot âme humaineChrist non encore né — conscience humaine — ratioAngeVoyageurset snobs ex.
Розовый крест опускался от звездСыпались снежные розы окрестПутник не тронь эти странные розыПальцы уколешь шипами морозаМилый не верь ледовитой веснеВсе это только лишь розовый снег…В розовом фраке волшебник ХристосТам собирает букеты из розВечером выползли толстые ракиВ проруби призрак в сиреневом фракеУтром хихикали красные грудиСонно лежали убитые люди.Чу по шоссе точно палец по тореЕдет за сыном мадонна в моторе!Как на холсте Одильона РедонаСкачет в карете красотка мадонна.Но опускается занавес снегаЗагромождает дорогу телега.Ангел шофер поднимись над дорогой(Нерасторопны лакеи у Бога).Но хохотал огнедышащий поездДева Венера срывает свой пояс;Шубу снимает Диана во снеЕва стремительно сходит на снегДива опомнись проснись обернисьУмер в хрустальных цепях АдонисОн утонул белозубый охотникПлачет отец его Праведный ПлотникНо как спортсмен как кочующий жидСольвейг мадонна на лыжах бежитБрызжет сиянье на нежную ледиАнну Диану боятся медведи;В разнообразном холодном сияньеПризрак скользит по стране без названья,Там где себя устрашается голосЧто произносит фамилию «полюс».И наконец под горой из стеклаВидит Елена два белых крылаЗрит полосатое знамя и звезды,Сквозь неподвижный разреженный воздух.Дом воплощение неги и скукиЗапахи кухни и трубные звуки…И в полосатой зеркальной стенеВидит она как в прозрачном винеХодят прекрасные дамы и лордыНежны холодны прелестны и гордыПо бесконечным гостиным кочуютВ розовых платьях бесстрастно танцуютИ в невозвратном счастливом жужжаньеВ радостном небе летят горожанеИ среди них восхитительный дендиС синим моноклем на шелковой лентеГладко постриженный, в возрасте, в телеЗдесь Дионис проживает в отеле.Вышел; прилично приветствовал матьСтал дорогую перчатку снимать.Но не пожались различные рукиСольвейг на снег опадает от скукиСольвейг на смерть оседает от смехаЛает в ответ ледовитое эхоГрудь неестественный смех разрываетСольвейг ослабла она умирает.Франт не успел дотянуться до телаТело растаяло оно улетело.
«Вино и смерть, два ястреба судьбы…»
Вино и смерть, два ястреба судьбы,Они летают и терзают вместе.Но лишена печали и мольбыИ гнева падаль, равнодушна к мести.
Бессмертен труп, но смертна плоть моя.Они, летящие от сотворенья мира,Едят его, об этом плачет лира,Но далее ползет небес змея.
Так над водами, ожидая падали,Парят они, друзья и ужас муз.Об этом знают все, кто на дороге падали,И поднимались, но не поднимусь,
Уж смертный холод обнимает душу,Она молчит и ни одной мольбы.Так преданную прекращенью сушуНеслышно правят ястребы судьбы.
«Шасть тысячу шагов проходит жизнь…»
