Анна Присманова - Туманное Звено. Стихотворения

ЛУНА

Стисни губы, воин честный,сердце верой ополча.

На равнине крайней славыпод светилом ясных дней жгиДиане среброглавой,празднуй деве, знай о ней.

Только стройной хоть жестокойпредоставь любовь свою,льва руки и птицу оказа нее сложи в бою.

Лейся лейся надо гробомсамовольная лунас белым белым гардеробом,с волосами изо льна.

Иль над легшим станьте лестнодва Астартиных меча.

МАЯК

Всей душой полюбила душа моятех кто ходит в чужие края,кто и за гору ходит и за море,для кого и закат и маяк;

для кого поселянка румянаяисходила парным молоком,в ком разгуливала безымяннаякровь, а сердце большим молотком;

от кого рассыпается в ужасезеленное зверье по тайгам,чьей рукой основательно тужитсябезошибочная тетива.

Посмотри блудный сын возвращаетсявесь в репейнике и бороде,только пес признает и ласкается,чуден странник для глупых людей.

Я привет под испорченным зонтикомголоском восклицаю скопцамореплавателям и охотникам,путешественникам и борцам.

РУБАШКА

Я считаю что я недостаточно смели что это большой грех,и поэтому смелым раздать готоввесь запас дорогих венков.

Не вдаваясь в оценку флагов и слов,в рассмотренье партийных основ,я всегда утверждал что всегда хорошамускулистых шей краснота.

А когда спасения больше нетнадо чистую рубашку надетьчтобы там не нашли что в смертный часпозабыл человек чистоту.

АННЕ ПРИСМАНОВОЙ

Для вас пишу любя и нарочитов прямом доверии и в простоте.Читайте тридцатипятиочитохоть этот почерк и осточертел.

А там стихопечатальной машинойкоторой век пороги обмелилсмят почерк этот чисто камышиный,побит свинцом и стерт с лица земли.

Глядите верно — ведь еще возможнопока набор писца не оборвал:я друг — и твердый и еще не ложно —еще не холощеные слова.

СЛЕЗЫ

Есть слезы счастья: той достойной влагойглазам родительницы изойтикогда вернулся сын, служивший флагусвоей страны на Марсовом пути.

А слезы горя! Гнутые ресницыпокинутой супруги — их приют.Так, в жизни двух — единство только снится,его достигнуть судьбы не дают.

О третьи слезы… Но молчи об этом:о преисподней — о слезах стыда,о жалком зле, не раз тобою петом,об этой ране, свежей навсегда.

СЕРДЦЕ

Недостойному мне ли присталоо великом, о тайном начать?Но об этом душа зашепталаи об этом нельзя умолчать.

Не уйду от тебя никуда я,ненасытная совесть моя.некрепка моя вера худая,маловерная вера моя.

и когда бы чужое насильеповелело: покинь, отойди –я бы сбросил духовные крылья,сердце выбросил бы из груди.

Оттого то, последний быть можетя скажу о духовных делах.Ведь и вас э то дело тревожит,ведь и вас посещает Аллах.

В мире наших ужасных волнений,в море яда, в чугунном бредупреклоняю старинно колени,славословлю, поклоны кладу.

Вас приветствую, слабые храмы,сад единственный в пропасти злаострия католической Дамы,православных церквей купола;

мусульманский высокий обычай:чистым сердцем и чистой пятой…Бейся, сердце, от разных обличийчеловеческой веры святой.

О святая святых синагоги!Если б я среди набожных рося бывал бы в печальном чертогеочистительно-жалобных роз.

Нет, я вырос без церкви, без быта.Как же стало что с каждой веснойочевидней, сильнее открытаглубина, ширина надо мной?

Неужели до самой кончиныбуду я не оставлен тобойи тобой награжден без причины,дивный воздух, покров голубой?

Сколько радостей было дано мне!Эти сорок счастливейших лет.Не бывает удачи огромней,не бывает блистательней свет.

Хоть мученье, позор и увечьена меня бы теперь низошло –совершилось мое человечьенезаслуженное ремесло.

Как безумно, как страшно, как дикоСердце мира вполне возлюбить;жадным волком, собакою дикойперед смертью об этом провыть.

Потому что не скажется словомбезграничное поле любви:снежным пламенем в небе свинцовомразложением в смертной крови.

СОЛНЦЕ

Отец мой солнце, я с тобой сегоднялицом к лицу –к тебе влекусь любовней и свободнейчем сын к отцу.

Ответственную клятву полагаюк твоим ногамотец мой солнце, покровитель гаяи птичьих гамм.

Зовет меня, но тщетно, воля злаялюдей чужих.Им не желаю ни добра ни зла я,не вижу их.

Каким щитом возможно оградитьсямне от себя?Сгореть в тебе, в тебе переродитьсятебя любя.

Звенит сирень запущенного сада,Блестит пчела.уходит прочь житейская досада,земли дела.

Я отступлю в стремительное летоот суеты.Пребудь со мной, родник тепла и света –ты, отче, ты.

МАНИЯ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Так лечат душу: выскажи скореенасильно вслух необоримый страх –и рухнет он подрубленною реей,сойдет с пути и обратится о прах.

Стихотворительное одержанье,язык богов, гармония комет!Бессонный клин, сознательное ржаньемоих разлук, моих плачевных смет.

О том что знаю и чего но знаю,Перо, тебе, докладываю я,С тобой теперь поминки начинаюпо злой тревоге моего житья.

Боюсь других в моем уме бессильномхоть и они хлопочут точно яподобные оплеванным рассыльнымна площади рябого бытия.

И вот во мне поет моя обуза,внутри грохочет мания мояи мелкий шар как сердце тонет в лузуподстреленное властию кия.

Смотри меня через очки незрячеймогучей беспорядочной любви;твоей души горячей ключ горячийсебе на помощь страстно призови

и подари меня любовью нужной,преследовательный разбей недуг,страх расколи рукой доброподружной,заботливым рисунком бровных дуг.

ТРИ СТРАСТИ

Три страсти есть которыми от векауничтожается дом человека.

Вот Богом проклятые имена:плоть женщины, плеск карт и пар вин.

Спасайтесь, вышибайте клином клин,лепите дух в противоборстве глин.

Брось женщину, подумай об ином,осуществи забвение вином.

А ты, вино, осенней стужи друг,минутное забвенье горьких мук

отступишь перед женскими плечами,отступишь перед женскими ночами.

Так с любострастьем борется вино,сим чашам равновесье суждено.

Но всепобедная встает играбыстрее мух, острее топора.

И третья страсть играется врагами.И в жадном сердце дикими лугами

распространяется Шестерка Пикстальней мечей и тверже статных пик.

ПТИЦЕЛОВ