Эдуард Асадов - Судьбы и сердца
ВЫСОКИЙ ДОЛГ
Осмотр окончен. На какой шкалеОтметить степень веры и тревоги?!Налево — жизнь, направо — смерть во мгле,А он сейчас, как на «ничьей земле»,У света и у мрака на пороге…
Больной привстал, как будто от толчка,В глазах надежда, и мольба, и муки,А доктор молча умывает рукиИ взгляд отводит в сторону слегка.
А за дверьми испуганной роднеОн говорит устало и морозно:— Прошу простить, как ни прискорбно мне,Но, к сожаленью, поздно, слишком поздно!
И добавляет: — Следует признаться,Процесс запущен. В этом и секрет.И надо ждать развязки и мужаться.Иных решений, к сожаленью, нет.
Все вроде верно. И, однако, яХочу вмешаться: — Стойте! Подождите!Я свято чту науку. Но простите,Не так тут что-то, милые друзья!
Не хмурьтесь, доктор, если я горяч,Когда касаюсь вашего искусства,Но медицина без большого чувстваЛишь ремесло. И врач уже не врач!
Пусть безнадежен, может быть, больной,И вы правы по всем статьям науки,Но ждать конца, сложив спокойно руки…Да можно ль с настоящею душой?'
Ведь если не пылать и примирятьсяИ не стремиться поддержать плечом,Пусть в трижды безнадежной ситуации,Зачем же быть сестрой или врачом?!
Чтоб был и впрямь прекраснейшим ваш труд,За все, что можно, яростно цепляйтесь,За каждый шанс и каждый вздох сражайтесьИ даже после смерти семь минут!
Ведь сколько раз когда-то на войнеБывали вдруг такие ситуации,Когда конец. Когда уже сражатьсяБессмысленно. И ты в сплошном огне,
Когда горели и вода и твердь,И мы уже со смертью обнимались,И без надежды все-таки сражались,И выживали. Побеждали смерть!
И если в самых гиблых ситуацияхМы бились, всем наукам вопреки,Так почему ж сегодня не с рукиИ вам вот так же яростно сражаться?!
Врачи бывали разными всегда:Один пред трудной хворостью смирялся,Другой же не сдавался никогдаИ шел вперед. И бился и сражался!
Горел, искал и в стужу и в грозу,Пусть не всегда победа улыбалась,И все же было. Чудо совершалось.И он счастливый смахивал слезу…
Ведь коль не он — мечтатель и боец,И не его дерзанья, ум и руки,Каких высот достигли б мы в наукеИ где б мы сами были, наконец?!
Нельзя на смерть с покорностью смотреть,Тем паче где терять-то больше нечего,И как порою ни упряма смерть —Бесстрашно биться, сметь и только сметь!Сражаться ради счастья человечьего.
Так славьтесь же на много поколений,Упрямыми сердцами горячи,Не знающие страха и сомненийПрекрасные и светлые врачи!
БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ ХАЛАТЫ
Если б все профессии на светеВдруг сложить горою на планете,То, наверно, у ее вершиныВспыхнуло бы слово: «Медицина».
Ибо чуть не с каменного векаНе было почетнее судьбы,Чем сражаться в пламени борьбыЗа спасенье жизни человека.
Все отдать, чтоб побороть недуг!Цель — свята. Но святость этой мыслиТребует предельно чистых рукИ в прямом и в переносном смысле.
Потому-то много лет назадВ верности призванию и честиВ светлый час с учениками вместеПоклялся великий Гиппократ.
И теперь торжественно и свято,Честными сердцами горячи,Той же гордой клятвой ГиппократаНа служенье людям, как солдаты,Присягают новые врачи.
Сколько ж, сколько на землей моейБыло их — достойнейших и честных;Знаменитых и совсем безвестныхНе щадивших сердца для людей!
И когда б не руки докторовТам, в дыму, в неходком лазарете,Не было б, наверное, на светеНи меня и ни моих стихов…
Только если в благородном делеВдруг расчетец вынырнет подчас,Это худо, ну почти как грязьИли язва на здоровом теле.
Взятка всюду мелочно-гадка,А в работе трепетной и чистойКажется мне лапою когтистойПодношенье взявшая рука.
Нет, не гонорар или зарплату,Что за труд положены везде,А вторую, «тайную» оплату,Вроде жатвы на чужой беде.
И, таким примером окрыленные(Портится ведь рыба с головы),Мзду берут уже и подчиненные,Чуть ли не по-своему правы.
Благо в горе просто приучать:Рубль, чтоб взять халат без ожиданья,Няне — трешку, а сестрице — пять,Так сказать «за доброе вниманье».
А не дашь — закаешься навек,Ибо там, за стенкою больничной,Друг твой или близкий человекТвой просчет почувствует отлично…
Дед мой, в прошлом старый земский врач,С гневом выгонял людей на улицуЗа любой подарок или курицу,Так что после со стыда хоть плачь!
Что ж, потомки позабыли честь?Нет, не так! Прекрасны наши медики!Только люди без высокой этикиИ сегодня, к сожаленью, есть.
И когда преподношеньям скорбнымЧей-то алчный радуется взгляд,Вижу я, как делается чернымБелый накрахмаленный халат.
Черным-черным, как печная сажа.И халатов тех не заменить.Не отчистить щетками и дажеНи в каких химчистках не отмыть;
И нельзя, чтоб люди не сказали:— Врач не смеет делаться рвачом.Вы ж высокий путь себе избрали,Вы же клятву светлую давали!Иль теперь все это ни при чем?!
Если ж да, то, значит, есть причинаВсем таким вот хлестануть сплеча:— Ну-ка прочь из нашей медицины,Ибо в ней воистину стерильныИ халат, и звание врача!
ОШИБКА
К нему приезжали три очень солидных врача.Одна все твердила о грыже и хирургии,Другой, молоточком по телу стуча,Рецепт прописал и, прощаясь, промолвил ворчаО том, что тут явно запущена пневмония.
А третий нашел, что банальнейший грипп у него,Что вирус есть вирус. Все просто и все повседневно.Плечо же болит, вероятней всего, оттого,Что чистил машину и гвозди вколачивал в стену.
И только четвертый, мальчишка, почти практикант,На пятые сутки со «Скорой» примчавшийся в полночь,Мгновенно поставил диагноз: обширный инфаркт,Внесли кардиограф. Все точно: обширный инфаркт.Уколы, подушки… Да поздно нагрянула помощь…
На пятые сутки диагноз… И вот его нет!А если бы раньше? А если б все вовремя ведать?А было ему только сорок каких-нибудь лет,И сколько бы смог он еще и увидеть и сделать!
Ошибка в диагнозе? Как? Отчего? Почему?!В ответ я предвижу смущенье, с обидой улыбки:— Но врач — человек! Так неужто, простите, емуНельзя совершить, как и всякому в мире, ошибки?!
Не надо, друзья, ну к чему тут риторика фраз?Ведь честное слово, недобрая это дорога!Минер ошибается в жизни один только раз,А сколько же врач? Или все тут уж проще намного?!
Причины? Да будь их хоть сотни, мудреных мудрей,А все же решенье тут очень, наверно, простое:Минер за ошибку расплатится жизнью своей,А врач, ошибаясь, расплатится жизнью чужою.
Ошибка — конец. Вновь ошибка, и снова — конец!А в мире ведь их миллионы, с судьбою плачевной.Да что миллионы, мой смелый, мой юный отец,Народный учитель, лихой комиссар и боец,Когда-то погиб от такой вот «ошибки» врачебной!
Не видишь решенья? Возьми и признайся: — Не знаю! —Талмуды достань иль с другими вопрос обсуди.Не зря ж в Гиппократовой клятве есть фраза такая:«Берясь за леченье, не сделай беды. Не вреди!»
Бывает неважной швея или слабым рабочий,Обидно, конечно, да ладно же, все нипочем,Но врач, он не вправе быть слабым иль так, между прочим,Но врач, он обязан быть только хорошим врачом!
Да, доктор не бог. Тут иного не может быть мненья.И смерть не отменишь. И годы не сдвинутся вспять,Но делать ошибки в диагнозах или леченье —Вот этих вещей нам нельзя ни терпеть, ни прощать!
И пусть повторить мне хотя бы стократно придется:Ошибся лекальщик — и тут хоть брани его век,Но в ящик летит заготовка. А врач ошибется,То «в ящик сыграет», простите, уже человек!
Как быть? А вот так: нам не нужно бумаг и подножьяПорой для престижа. Тут главное — ум и сердца,Учить надо тех, в ком действительно искорка божья,Кто трудится страстно и будет гореть до конца!
Чтоб к звездам открытий взмыть крыльям бесстрашно звенящим,Пускай без статистик и шумных парадных речейДипломы вручаются только врачам настоящимИ в жизнь выпускают одних прирожденных врачей!
Чтоб людям при хворях уверенно жить и лечиться,Ищите, ребята, смелее к наукам ключи.У нас же воистину есть у кого поучиться,Ведь рядом же часто первейшие в мире врачи!
Идите же дальше! Сражайтесь упрямо и гибко.Пусть счастьем здоровья от вашего веет труда!Да здравствует жизнь! А слова «роковая ошибка»Пусть будут забыты уверенно и навсегда!
КРИСТИАНУ БЕРНАРДУ
