Владислав Ходасевич - Стихотворения
В кафе
Мясисто губы выдаютсяС его щетинистой щеки,И черной проволокой вьютсяВолос крутые завитки.
Он — не простой знаток кофеен,Не сноб, не сутенер, — о, нет:Он славой некою овеян,Он провозвестник, он поэт.
Лизнув отвиснувшие губыИ вынув лаковый блокнот,Рифмует: кубы, клубы, трубы,Дреднот, вперед, переворот.
А сам сквозь дым английской трубкиГлядит, злорадно щуря взор,Как бойко вскидывает юбкиГолодных женщин голый хор.
Ему противна до страданийАрийских глаз голубизна,Арийских башен и преданийГотическая вышина,
Сердец крылатая тревога,Колоколов субботний звон…Их упоительного БогаЗаочно презирает он.
И, возвратясь из ресторанаИ выбросив измятый счет,Он осторожно из карманаКакой-то сверток достает.
28 февраля, 25 августа 1923 SaarowНЭП
Если б маленький домишко,Да вокруг него садишко,Да в погожий бы денекПопивать бы там чаек —
Да с супругой АкулинойДа с дочуркой ОктябринойД'на крылечке бы стоять —Своих курочек считать,
Да у каждой бы на лапкеЛоскуток из красной тряпки —Вот он, братцы, я б сказал, —«Нацьональный идеал»!
<1923> * * *«Проходят дни, и каждый сердце ранит,И на душе — печали злая тень.Верь, близок день, когда меня не станет:Томительный, осенний, тусклый день».
Ты мне прочел когда-то эти строки,Сказав: кончай, пиши романс такой,Чтоб были в нем и вздохи и намекиВо вкусе госпожи Ростопчиной.
Я не сумел тогда заняться ими,Хоть и писал о гибнущей весне.Теперь они мне кажутся плохими,И вообще не до романсов мне.
Я многие решил недоуменья,Из тех, что так нас мучили порой.И мир теперь мое ласкает зреньеНе , но честной наготой.
<Конец 1923 — начало 1924> Мариенбад27 мая 1836
Оставил дрожки у заставы, Побрел пешком.Ну вот, смотри теперь: дубравы Стоят кругом.
Недавно ведь мечтал: туда бы, В свои поля!Теперь несносны рощи, бабы И вся земля.
Уж и возвышенным, и низким По горло сыт,И только к теням застигийским Душа летит.
Уж и мечта, и жизнь — обуза Не по плечам.Умолкни, Парка! Полно, Муза! Довольно вам!
26 марта 1924 Рим * * *Как совладать с судьбою-дурой?Заладила свое — хоть плачь.Сосредоточенный и хмурый,Смычком орудует скрипач.
А скрипочка поет и свищетСвоим приятным голоском.И сам Господь с нее не взыщетЕй всё на свете нипочем.
4 апреля 1924 Рим * * *Великая вокруг меня пустыня,И я — великий в той пустыне постник.Взойдет ли день — я шторы опускаю,Чтоб солнечные бесы на стенахКинематограф свой не учиняли.Настанет ночь — поддельным, слабым светомЯ разгоняю мрак и в круге лампыСгибаю спину и скриплю пером, —А звезды без меня своей дорогойПускай идут. Когда шумит мятеж,Голодный объедается до рвоты,А сытого (в подвале) рвет от страхаВином и желчью, — я засов тяжелыйКладу на дверь, чтоб ветер революцийНе разметал моих листов заветных.И если (редко) женщина приходитШуршать одеждой и сиять очами —Что ж? я порой готов полюбоватьсяПрельстительным и нежным микрокосмом…
<1924–1925> * * *Кто счастлив честною женой,К блуднице в дверь не постучится.Кто прав последней правотой,За справедливостью пустойТому невместно волочиться.
<1925–1926> * * *Нет ничего прекрасней и привольней,Чем навсегда с возлюбленной расстатьсяИ выйти из вокзала одному.По-новому тогда перед тобоюДворцы венецианские предстанут.Помедли на ступенях, а потомСядь в гондолу. К Риальто подплывая,Вдохни свободно запах рыбы, маслаПрогорклого и овощей лежалыхИ вспомни без раскаянья, что поездУж Мэстре, вероятно, миновал.Потом зайди в лавчонку banco lotto,Поставь на семь, четырнадцать и сорок,Пройдись по Мерчерии, пообедайС бутылкою «вальполичелла». В девятьПереоденься и явись на ПьяццеИ под финал волшебной увертюры«Тангейзера» — подумай: «Уж теперьОна проехала Понтеббу». Как привольно!На сердце и свежо и горьковато.
<1925–1926> * * *Как больно мне от вашей малости,От шаткости, от безмятежности.Я проклинаю вас — от жалости,Я ненавижу вас — от нежности.
О, если б вы сумели вырастиИз вашей гнилости и вялости,Из болотной сырости,Из…
<1925–1926> * * *Сквозь дикий грохот катастрофТвой чистый голос, милый зовДуша услышала когда-то…
Нет, не понять, не разгадать:Проклятье или благодать, —Но петь и гибнуть нам дано,И песня с гибелью — одно.Когда и лучшие мгновеньяМы в жертву звукам отдаем —Что ж? Погибаем мы от пеньяИли от гибели поем?
А нам простого счастья нет.Тому, что с песней рождено,Погибнуть в песне суждено…
<1926–1927>Мы
Не мудростью умышленных речейКамням повелевал певец Орфей.
Что прелесть мудрости камням земным?Он мудрой прелестью был сладок им.
Не поучал Орфей, но чаровал —И камень дикий на дыбы вставал
И шел — блаженно лечь у белых ног.Из груди мшистой рвался первый вздох.
……………………………………………………………………………………………………
Когда взрыдали тигры и слоныО [прелестях] Орфеевой жены —
Из каменной и из звериной тьмыТогда впервые вылупились — мы.
<Январь — 10 декабря 1927> ПарижУтро
То не прохладный дымок подмосковных осенних туманов,То не на грядку роняет листочки свои георгин:Сыплются мне на колени, хрустя, лепестки круассанов,Зеленоватую муть над асфальтом пускает бензин.
[Всё это присказки только. О сказках помалкивать надо.Знаем о чем помолчать. ] Понапрасну меня не учи.Славлю я утренний кофе на светлом моем перекрестке,Пыль под метлою гарсона и солнца косые лучи.
<1930-е гг.> * * *В последний раз зову Тебя: явисьНа пиршество ночного вдохновенья.В последний раз: восхить меня в ту высь, Откуда открывается паденье.
В последний раз! Нет в жизни ничегоСвятее и ужаснее прощанья.Оно есть агнец сердца моего, Влекомый на закланье.
В нем прошлое возлюблено опятьС уже нечеловеческою силой.Так пред расстрелом сын объемлет мать Над общей их могилой.
13 февраля 1934 Париж * * *Не ямбом ли четырехстопным,Заветным ямбом, допотопным?О чем, как не о нем самом —О благодатном ямбе том?
С высот надзвездной МузикииК нам ангелами занесен,Он крепче всех твердынь России,Славнее всех ее знамен.
Из памяти изгрызли годы,За что и кто в Хотине пал,Но первый звук Хотинской одыНам первым криком жизни стал.
В тот день на холмы снеговыеКамена русская взошлаИ дивный голос свой впервыеДалеким сестрам подала.
С тех пор в разнообразье строгом,Как оный славный «Водопад»,По четырем его порогамСтихи российские кипят.
И чем сильней спадают с кручи,Тем пенистей водоворот,Тем сокровенней лад певучийИ выше светлых брызгов взлет —
Тех брызгов, где, как сон, повисла,Сияя счастьем высоты,Играя переливом смысла, —Живая радуга мечты.……………………………………………Таинственна его природа,В нем спит спондей, поет пэон,Ему один закон — свобода.В его свободе есть закон…
<1938>Шуточные стихотворения
