Давид Самойлов - Избранное

«Сад — это вовсе не природа…»

Сад — это вовсе не природа,А означенье переходаОт грустной осени к зиме,От неба серого к земле.

Сад — это рассветанье в окнах,Через окно — огромность лип,Где тишина лежит, промокнув,И холод ей равновелик.

Ах, как мне надоело это —Холодная зима и лето,Времен скрипучий переход,Что длится уж который год!..

«Запиши мне в жизнь кусок…»

Запиши мне в жизнь кусокМарта с долгою метелью.Занеси еще лесок,Где береза рядом с елью.

Подверстай еще сугроб,Что от сумрака сиренев.Подведи потом итогВетра, снега и деревьев.

Это все соединиВ зимнем облике природыВ завершающие дниХолодов и непогоды.

«В деревьях около воды…»

В деревьях около водыЗапели вешние дрозды.Их с каждым годом меньше.А ручеек между камнейВесною каждой все мутнейИ каждым летом мельче.И с каждым годом роща та,Лишаясь дерева, куста,Становится все реже.Так наступает пустота;Так изменяются места.А говорят: все те же.

«Купаться в ключевой воде…»

Купаться в ключевой воде,Вдыхать всей грудью воздух чистыйИ взором на заре тенистойСтремиться к молодой звезде.

Чего еще? В траве лежать,Всю ночь прислушиваясь к полю.И руку медленно разжать,Чтоб сердце отпустить на волю.

Гроза

Накатывается издалека.Сначала громом конского обозаПо мостовой. Гуденьем сквозняка.Потом паденьем тяжких бочек с воза.Потом фугасным взрывом. А за нимВитком сверхзвукового самолета.И вскоре — адом, где удар и дым.И упаданье дерева в болото.

Бушуй, бушуй! Ударь в меня, ударь,Чтоб пал близ пенной кромки океана,Где превращается смола в янтарьИ смерть, как жизнь, светла и первозданна.

Весна

IВдруг становится хорошо,Отчего — не поймешь.Как точильное колесо,Точит солнышко нож.

Узкий ножик весны,Ее синюю сталь.С этим звуком и мыУстремляемся вдаль.

Ах, побольше печалей,Побольше тревог!Чище шорканье сталиО тугой оселок!

Смерть — вы знаете, что это?Не конец, не беда —Остановка сюжетаНавсегда, навсегда.

IIВсе тянет меня к Подмосковью.Я связан с ним детством и кровью.Вы слышали дудку коровьюКогда-нибудь на заре?

Конечно, романтика стадаУже устаревшею стала.И — да! — остается нас мало,Кто слыхивал выхлест кнута.Эпоха настала не та.

Теперь уже слогом ГомераОпишут купанье коней.Но будет нарушена мераУ нас в отысканье корней.

IIIРассвет в огромном дереве —Словно гнездо жар-птицы.Солнцеобразно вделаныВ него большие спицы.

Весенний день высиживаетсяЗолотой, как луковица.И быстро солнце рыжееИз скорлупы вылупливается.

Птицы

IО, как я птиц люблю весенних,Не зная их по именам.Я горожанин. В потрясеньяхДо этого ли было нам?

Я житель улиц, житель парков,А не тайги и не степей.И скромных городских подарковЯ жду от птиц и талых дней.

IIМузыка играетВ тихом кафетерии.Воробей порхаетЗа окном на дереве.

Веселишься, малый,На носу апрель.Проживем, пожалуй,Несколько недель.

IIIСловно пестрая корова,Март пасется у реки.Там от снежного покроваОстаются островки.

Ожиданье ледоходаНаблюдается везде.Любопытство небосводаК лесу, полю и воде.

IVЛюблю я март.Вороний карк.Зимы последний всплеск.Грачиный крик,Где спор возникО пользе сочинительств.

И ветер свеж.И вот рубежМежду зимой и мартом.Ветра судьбуНа берегуГадают нам по картам.В раскладе карт —Вороний каркИ вопли жадных чаек,Грачиный шум,Которым умИ сердце отвечают.

Облики облака

Наблюдая, как тысячиНаблюдают облака,Вижу я, как в них неровно высеченОбраз века и не наверняка.

Можно видеть в утреннем облакеТекучие лики и облики:Космические вихри атомаИ рядом профиль Курчатова.

И чему-то вселенскому родственно,И стоустой молвы стоустей —Нежное лицо Высоцкого,Полное печали и предчувствий.

«А на рассвете дрозд поет…»

А на рассвете дрозд поет.Проснувшись, вновь тоскую.Ведь невозможен поворотОбратно, в жизнь мирскую.

Есть что-то нелюдское в том,Как я живу, пытаясьСебя изобразить пером,И как пишу, отчаясь.

А на рассвете свищет дроздИ тенькают синицы.И росы падают со звездДеревьям на ресницы.

«Милая жизнь! Протеканье времен…»

Милая жизнь! Протеканье времен.Медленное угасание сада.Вот уж ничем я не обременен.Сказано слово, дописана сага.

Кажется, все-таки что-то в нем есть —В медленном, в неотвратимом теченье,Может, о вечности тайная вестьИ сопредельного мира свеченье…

Осень. Уже улетели скворцы.Ветер в деревьях звучит многострунноГрустно. Но именно в эти часыТак хорошо, одиноко, безумно.

Конец лета

Покатилось лето под гору.Август. Тихие деньки.Подложив туман под голову,Сонно бредят родники.

Млечный Путь клешнею рачьейТихо движется к рассвету,Осторожно поворачиваяВорот медленного лета.

Осторожней, осторожнееВейте, ветры, надо мной,Чтобы месяц новорожденныйНе пугался тьмы ночной.

«Сколько здесь явилось чар…»

Сколько здесь явилось чар:Ветер клены раскачал,Листья с липы сбросил —Наступила осень.

Все окончилось как будто.Но сегодня сердце радо:Ведь всего одна минутаДо зимы и снегопада.

«Декабрь. Но не хватает снега…»

Декабрь. Но не хватает снега.Скрипит приморская сосна.Дождей тяжелая телегаВсе тянется мимо окна.

А после медленно и скупоСквозь тучи цедится рассвет.В такие дни на сердце скука,Чего-то ждешь и мыслей нет.

И вдруг — письмо… Письмо от друга…Но, как ни сумрачно окрест,Порой желанна роскошь юга,Но чуждо счастье дальних мест…

«Всю ночь сегодня буря выла…»

Всю ночь сегодня буря вылаИ море зимнее бесилось.И оттого так смутно было,И думал я про нашу сирость.

Неужто есть конец, начало,Но в мире — нам подобных нету?И оттого так страшно сталоЗа одинокую планету.

А утром волны отрычали,Снега от солнца заблистали.И оттого так беспечальныМне дни грядущие предстали.

Смех в отдаленье