Владимир Маяковский - Стихотворения (1928)
СЧАСТЬЕ ИСКУССТВ
Бедный, бедный Пушкин!Великосветской тинойдамам в холеные ушкичитал стихи для гостиной,Жаль — губы.Дам да вон!Да в губы ему быда микрофон!
Мусоргский — бедный, бедный!Робки звуки роялишек:концертный зал да обеденныйобойдут — и ни метра дальше.
Бедный, бедный Герцен!Слабы слова красивые.По радио колокол-сердцерасплескивать бы ему по России!
Человечьей отсталости жертвы —радуйтесь мысли-громаде!Вас из забытых и мертвыхвоскрешает нынче радио!Во все всехсветные лонаи песня и лозунг текут.Мы близки ушам миллионов —бразильцу и эскимосу, испанцу и вотяку.Долой салонов жилье!Наш день прекрасней, чем небыль…Я счастлив, что мы живемв дни распеваний по небу.
ВОПЛЬ КУСТАРЯ
Товарищ писатель, о себе ори:«Зарез — какие-то выродцы.Нам надоело, что мы кустари.—Хотим механизироваться».Подошло вдохновение — писать пора.Перо в чернильницу — пожалте бриться:кляксой на бумагу упадает с перамаринованная в чернилах мокрица.Вы, писатели, земельная соль —с воришками путаться зазорно вам.А тут из-за «паркера» извольна кражу подбивать беспризорного.Начнешь переписывать — дорога́ машинистка.Валяются рукописи пуд на пуде.А попробуй на машинистке женись-ка —она и вовсе писать не будет.Редактору надоест глазная порчаот ваших каракулей да строчек.И он напечатает того, кто разборчив,у которого лучше почерк.Писатели, кто позаботится о вас?Ведь как писатели бегают!Аж хвост отрастишь, получаючи аванс,аж станешь кобылой пегою.Пешком бесконечные мили коси́,—хотя бы ездить по таксе бы!Но сколько червей накрутит такси,тоже — удовольствие так себе.Кустарю действительно дело табак —богема и кабак.Немедля избавителя мы назовемвсем, кто на жизнь злятся.Товарищ, беги и купи заем,заем индустриализации.Вырастет машинный город,выберемся из нищей запарки —и будет у писателя свой «форд»,свой «ундервуд» и «паркер».
ЛУЧШЕ ТОНЬШЕ, ДА ЛУЧШЕ
Я не терплю книг:от книжек мало толку —от тех, которые днипроводят, взобравшись на полку.Книг не могу терпеть,которые пудом-прессомначистят застежек медь,гордясь золотым обрезом.Прячут в страничную тыщьбунтующий времени гул,—таких крепостей-книжи́щя терпеть не могу.Книга — та, по-моему,которая худощава с лица,но вложены в страницы-обоймыстроки пороха и свинца.Меня ж печатать прошулетучим дождем брошюр.
ВРАГИ ХЛЕБА
Кто не любит щи хлебать?Любят все. И поэтомук щам любому нужны хлеба́:и рабочим, и крестьянам, и поэтам.Кому это выгодно, чтоб в наши днирабочий сытым не́ был?Только врагам,— они однишепчут: «Не давай хлеба…»Это они выходят на тракт,меж конскими путаются ногами,крестьянину шепчут: «Нарушь контракт —не хлебом отдай, а деньгами…»Это они затевают спор,в ухо зудят, не ле́нятся:«Крестьянин, советуем, гарнцевый сборим не плати на мельнице…»Это они у проселка в грязис самого раннего часикаловят и шепчут: «В лабаз вези,цена вздорожала у частника…»Они, учреждения загрязня,стараются (пока не увидели),чтоб шла конкуренция и грызнягосударственных заготовителей.Чтоб вновь, взвалив мешки и кульки,воскресла мешочная память,об этом стараются кулакида дети дворян с попами.Но если тебе земля люба,к дворянам не льнешь лисицей,а хочешь, чтоб ели твои хлеба́делатели машин и ситцев,—к амбарам советским путь держи!Чтоб наша республика здравствовала —частнику ни пуда ржи,миллионы пудов — государству!
ИДИЛЛИЯ
