Константин Батюшков - Полное собрание стихотворений

<1814>

Пленный*

В местах, где Рона протекает  По бархатным лугам,Где мирт душистый расцветает,  Склонясь к ее водам,Где на горах роскошно зреет  Янтарный виноград,Златый лимон на солнце рдеет  И яворы шумят, –

В часы вечерния прохлады  Любуяся рекой,Стоял, склоня на Рону взгляды  С глубокою тоской,Добыча брани, русский пленный,  Придонских честь сынов,С полей победы похищенный  Один – толпой врагов.

«Шуми, – он пел, – волнами, Рона,  И жатвы орошай,Но плеском волн – родного Дона  Мне шум напоминай!Я в праздности теряю время,  Душою в людстве сир;Мне жизнь – не жизнь, без славы – бремя,  И пуст прекрасный мир!

Весна вокруг живит природу,  Яснеет солнца свет,Всё славит счастье и свободу,  Но мне свободы нет!Шуми, шуми волнами, Рона,  И мне воспоминайНа берегах родного Дона  Отчизны милый край!

Здесь прелесть – сельские девицы!  Их взор огнем горитИ сквозь потупленны ресницы  Мне радости сулит.Какие радости в чужбине?  Они в родных краях;Они цветут в моей пустыне,  И в дебрях, и в снегах.

Отдайте ж мне мою свободу!  Отдайте край отцов,Отчизны вьюги, непогоду,  На родине мой кров,Покрытый в зиму ярким снегом!  Ах! дайте мне коня;Туда помчит он быстрым бегом  И день и ночь меня!

На родину, в сей терем древний,  Где ждет меня красаИ под окном в часы вечерни  Глядит на небеса;О друге тайно помышляет…  Иль робкою рукойКоня ретивого ласкает,  Тебя, соратник мой!

Шуми, шуми волнами, Рона,  И жатвы орошай;Но плеском волн – родного Дона  Мне шум напоминай!О ветры, с полночи летите  От родины моей,Вы, звезды севера, горите  Изгнаннику светлей!»

Так пел наш пленник одинокой  В виду лионских стен,Где юноше судьбой жестокой  Назначен долгий плен.Он пел – у ног сверкала Рона,  В ней месяц трепетал,И на златых верхах Лиона  Луч солнца догорал.

<1814>

<О парижских женщинах>*

Пред ними истощаетЛюбовь златой колчан.Всё в них обворожает:Походка, легкий стан,Полунагие рукиИ полный неги взор,И уст волшебны звуки,И страстный разговор, –Всё в них очарованье!А ножка… милый друг,Она – харит созданье,Кипридиных подруг.Для ножки сей, о вечны боги,Усейте розами дороги  Иль пухом лебедей!  Сам Фидий перед ней  В восторге утопает,  Поэт – на небесах,  И труженик в слезах  Молитву забывает!

25 апреля 1814

Тень друга*

Sunt aliquid manes: letum non omnia finit;

Luridaque evictos effugit umbra rogos.

Я берег покидал туманный Альбиона:Казалось, он в волнах свинцовых утопал.  За кораблем вилася Гальциона,И тихий глас ее пловцов увеселял.    Вечерний ветр, валов плесканье,Однообразный шум, и трепет парусов,  И кормчего на палубе взываньеКо страже, дремлющей под говором валов, –  Всё сладкую задумчивость питало.Как очарованный, у мачты я стоял  И сквозь туман и ночи покрывалоСветила Севера любезного искал.  Вся мысль моя была в воспоминаньеПод небом сладостным отеческой земли,  Но ветров шум и моря колыханьеНа вежды томное забвенье навели.    Мечты сменялися мечтами,И вдруг… то был ли сон?.. предстал товарищ мне,    Погибший в роковом огнеЗавидной смертию, над плейсскими струями.    Но вид не страшен был; чело    Глубоких ран не сохраняло,Как утро майское, веселием цвелоИ всё небесное душе напоминало.«Ты ль это, милый друг, товарищ лучших дней!Ты ль это? – я вскричал, – о воин вечно милый!Не я ли над твоей безвременной могилой,При страшном зареве Беллониных огней,    Не я ли с верными друзьямиМечом на дереве твой подвиг начерталИ тень в небесную отчизну провождал    С мольбой, рыданьем и слезами?Тень незабвенного! ответствуй, милый брат!Или протекшее всё было сон, мечтанье;Всё, всё – и бледный труп, могила и обряд,Свершенный дружбою в твое воспоминанье?О! молви слово мне! пускай знакомый звук    Еще мой жадный слух ласкает,Пускай рука моя, о незабвенный друг!    Твою с любовию сжимает…»И я летел к нему… Но горний дух исчезВ бездонной синеве безоблачных небес,Как дым, как метеор, как призрак полуночи,    И сон покинул очи.

Всё спало вкруг меня под кровом тишины.Стихии грозные катилися безмолвны.При свете облаком подернутой луныЧуть веял ветерок, едва сверкали волны,Но сладостный покой бежал моих очей,  И всё душа за призраком летела,Всё гостя горнего остановить хотела:Тебя, о милый брат! о лучший из друзей!

Июнь 1814

На развалинах замка в Швеции*

Уже светило дня на западе горит  И тихо погрузилось в волны!..Задумчиво луна сквозь тонкий пар глядит  На хляби и брега безмолвны.И всё в глубоком сне поморие кругом.Лишь изредка рыбарь к товарищам взывает,Лишь эхо глас его протяжно повторяет    В безмолвии ночном.

Я здесь, на сих скалах, висящих над водой,  В священном сумраке дубравыЗадумчиво брожу и вижу пред собой  Следы протекших лет и славы:Обломки, грозный вал, поросший злаком ров,Столбы и ветхий мост с чугунными цепями,Твердыни мшистые с гранитными зубцами    И длинный ряд гробов.

Всё тихо: мертвый сон в обители глухой.  Но здесь живет воспоминанье:И путник, опершись на камень гробовой,  Вкушает сладкое мечтанье.Там, там, где вьется плющ по лестнице крутой,И ветр колышет стебль иссохшия полыни,Где месяц осребрил угрюмые твердыни    Над спящею водой, –

Там воин некогда, Одена храбрый внук,  В боях приморских поседелый,Готовил сына в брань, и стрел пернатых пук,  Броню заветну, меч тяжелыйОн юноше вручил израненной рукой,И громко восклицал, подъяв дрожащи длани:«Тебе он обречен, о бог, властитель брани,    Всегда и всюду твой!

А ты, мой сын, клянись мечом своих отцов  И Гелы клятвою кровавойНа западных струях быть ужасом врагов  Иль пасть, как предки пали, с славой!»И пылкий юноша меч прадедов лобзалИ к персям прижимал родительские длани,И в радости, как конь при звуке новой брани,    Кипел и трепетал.

Война, война врагам отеческой земли! –  Суда наутро восшумели.Запенились моря, и быстры корабли  На крыльях бури полетели!В долинах Нейстрии раздался браней гром,Туманный Альбион из края в край пылает,И Гела день и ночь в Валкалу провождает    Погибших бледный сонм.

Ах, юноша! спеши к отеческим брегам,  Назад лети с добычей бранной;Уж веет кроткий ветр вослед твоим судам,  Герой, победою избранный!Уж скальды пиршество готовят на холмах.Зри: дубы в пламени, в сосудах мед сверкает,И вестник радости отцам провозглашает    Победы на морях.

Здесь, в мирной пристани, с денницей золотой  Тебя невеста ожидает,К тебе, о юноша, слезами и мольбой  Богов на милость преклоняет…Но вот в тумане там, как стая лебедей,Белеют корабли, несомые волнами;О, вей, попутный ветр, вей тихими устами    В ветрила кораблей!

Суда у берегов, на них уже герой  С добычей жен иноплеменных;К нему спешит отец с невестою младой  И лики скальдов вдохновенных.Красавица стоит, безмолвствуя, в слезах,Едва на жениха взглянуть украдкой смеет,Потупя ясный взор, краснеет и бледнеет,    Как месяц в небесах…

И там, где камней ряд, седым одетый мхом,  Помост обрушенный являет,Повременно сова в безмолвии ночном  Пустыню криком оглашает, –Там чаши радости стучали по столам,Там храбрые кругом с друзьями ликовали,Там скальды пели брань, и персты их летали    По пламенным струнам.

Там пели звук мечей и свист пернатых стрел,  И треск щитов, и гром ударов,Кипящу брань среди опустошенных сел  И грады в зареве пожаров;Там старцы жадный слух склоняли к песне сей,Сосуды полные в десницах их дрожали,И гордые сердца с восторгом вспоминали    О славе юных дней.

Но всё покрыто здесь угрюмой ночи мглой,  Всё время в прах преобратило!Где прежде скальд гремел на арфе золотой,  Там ветер свищет лишь уныло!Где храбрый ликовал с дружиною своей,Где жертвовал вином отцу и богу брани,Там дремлют, притаясь, две трепетные лани    До утренних лучей.

Где ж вы, о сильные, вы, галлов бич и страх,  Земель полнощных исполины,Роальда спутники, на бренных челноках  Протекши дальные пучины?Где вы, отважные толпы богатырей,Вы, дикие сыны и брани и свободы,Возникшие в снегах, средь ужасов природы,    Средь копий, средь мечей?

Погибли сильные! Но странник в сих местах  Не тщетно камни вопрошаетИ руны тайные, преданья на скалах  Угрюмой древности, читает.Оратай ближних сел, склонясь на посох свой,Гласит ему: «Смотри, о сын иноплеменный,Здесь тлеют праотцов останки драгоценны:    Почти их гроб святой!»

Июнь или июль 1814