Антология - Европейские поэты Возрождения
ЛУИДЖИ ТАНСИЛЛО[92]
«Амур крыла мне дал. И вот, крылат…»
Перевод А. Бердникова
Амур крыла мне дал. И вот, крылат,Так воспарил я мыслью, прежде пленной,Что мнится мне: рукою дерзновеннойСтучаться буду у небесных врат.
Но я дрожу, лишь оглянусь назад,А он вослед пророчит мне, надменный,Что упаду, что будет смерть мгновенной, —Но что за дерзость славой наградят.
Икар, что прежде к небесам проник,Когда смягчили воск лучи светила,Дал имя морю в свой последний миг.
Но обо мне б молва провозгласила:«Взалкавший звезд, он цели не достиг.Не мужества, но жизни не хватило».
«Глаза, как вас назвать?..»
Перевод А. Парина
Глаза, как вас назвать?Глаза? Пожалуй, бледно. Как иначе?В словах высоких поискать удачи?Сравню со звездами — солгу безбожно?В них нет огня, и красота их ложна.
И с солнцем не сравню: огонь светилаШальная ваша красота затмила —Я говорю по праву очевидца.К тому ж не вы, а солнце туч боится.Где слов былая сила?Виновны сами вы, что все сравненьяНичуть мне не по нраву:Для красоты — словесной нет оправы.
ГАЛЕАЦЦО ДИ ТАРСИА[93]
Перевод Евг. Солоновича
«Спокойные до первой непогоды…»
Спокойные до первой непогоды,Вы превзошли себя на этот раз,Напоминая боль мою сейчас,Ревущие, не умолкая, воды.
Смолистые челны и хороводыВеселых нимф сокрылися от вас,Как от моих сокрыта ныне глазВиновница нечаянной невзгоды.
Увы, мой день унылый все длинней,И значит — время счастья недалеко,Но мне удел от всех отличный дан:
Ни трепетных ночей, ни светлых дней,Будь солнце низко, будь оно высоко,Не принесет жестокий мой тиран.
«Побеждены недугом, на пороге…»
Побеждены недугом, на порогеОтчаянья, бросают люди дом,Спасения ища в краю чужом,Когда пред ними нет иной дороги, —
Покинув так богатство и чертоги,Где бог любви с особым мастерствомПускает стрелы, я решил в глухомУбежище забыть мои тревоги.
Но всюду — и в безлюдной стороне,И стиснутый толпою, — постоянно,Где б ни был я, Амур, как тень, при мне:
Скачу в седле — и моего тиранаВезу, плыву — и он со мной в челне,Я плачу, он смеется, как ни странно.
«Дворец, где жен высокородных лица…»
Дворец, где жен высокородных лица[94]Сияли счастьем, царственный колосс,Ты стольким радости любви принес,Но эта перевернута страница.
Сегодня ты — жестокая темница,Обитель страха, пыток и угроз,Вместилище теней и вечных слез,Где равносильно смерти очутиться.
Другие времена — и ты другой,Нам одинаково не повезло, —Недаром были мы с тобой похожи.
Надежды все утратив до одной,Я, хоть и поздно, убедился тоже,Что наслажденья — хрупкое стекло.
«Седые Альпы — зыбкая преграда…»
Седые Альпы — зыбкая преграда —Остались позади, и ожил я:Ты предо мной, Италия моя,Для счастья больше ничего не надо.
Какой была мучительной отрада,Чужим красотам противостоя,Не забывать для них твои края,Не ведают твои слепые чада.
Блажен, кто небольшой земли клочокИмеет здесь, и кров над головою,И пропитанье, и воды глоток!
Я не стремился некогда к покоюИ плачу ныне, что, увы! не смогПроститься раньше с юной суетою.
ТОРКВАТО ТАССО[95]
Перевод Евг. Солоновича
Аминта
Отрывок
Дафна.
Ужель ты станешь, Сильвия,И впредь себя в твои младые годыЛишать волшебных радостей Венеры?И слова «мама» так и не услышишьИ не увидишь, как играют детиВокруг тебя? Послушайся совета,Оставь, оставь упрямство,Одумайся, глупышка.
Сильвия.
Другие пусть в любви отраду ищут,Когда в любви найти ее возможно,А я довольна жизнью; лук и стрелы —Моя забава, бег за быстрым зверемИ наконец решительная схватка —И он сражен. Покуда звери в заросляхИ стрелы не перевелись в колчане,В забавах я не знаю недостатка.
Дафна.
Воистину нелепые забавы,И если ты довольна этой жизнью,То потому, что ты другой не знаешь.Так представлялись первобытным людямВо времена младенчества вселеннойПитьем чудесным и чудесной пищейВода и желуди, теперь же это —Питье и пропитание животных,А люди хлеб и виноград узнали.Быть может, если б ты хоть раз вкусилаИ тысячную часть отрад сердечных,Которых не узнать, любви не зная,Ты б молвила, вздыхая:«Напрасно тратит время,Кто не живет любовью.О, месяцы и годы,Как много одинокихНочей и дней без другаЯ провела впустую,Что посвятить обычаю могла бы,Который большей сладостью известен!»Оставь, оставь упрямство,Одумайся, глупышка:Спохватишься потом — да будет поздно.
Джорджо Гизи (1520–1582).
Венера и Адонис. Резец
Сильвия.
Как только я произнесу, вздыхая,Твои слова — красивые, не спорю, —К своим истокам возвратятся реки,Трусливый заяц за борзой припустит,А овцы — за волками, и медведиПолюбят море, а дельфины — горы.
Дафна.
Я знаю, до чего упряма юность:И я была такой, судьбой похожаИ ликом на тебя, — светловолосой,Как ты, была и с алыми губами,И на ланитах пухлых цвел румянец,С такой же сочетаясь белизною.Мне было в радость (радости у глупыхСвои) одно: натягивать тенета,На ветки клей намазывать, о каменьТочить копье, отыскивать по следуЗверей; когда же на себе случалосьМне взгляд подчас почувствовать влюбленный,Дикарка, я глаза склоняла долу,Полна стыда и гнева; счастье мнилосьНесчастьем мне, и нравиться другомуНе нравилось, как будто это былоМоей виною и моим позором —Внушать любовь и возбуждать желанья.Но время шло. Чего любовник верныйСо временем от милой не добьетсяПовиновеньем, вздохами, мольбами?Да, я сдалась, — оружьем победительИзбрал недаром слезы, и смиренье,И скорбный вид, и просьбы о пощаде.Открыла тень одной короткой ночиМне то, что долгий свет тысячедневныйОткрыть не властен был бы и поныне.Я прокляла тогда свою наивностьИ слепоту и молвила, вздыхая:«Вот лук мой, Кинтия, — с меня довольноИ стрел твоих, и твоего устава».Хочу я верить, что и твой АминтаВ один прекрасный день преодолеетТвое упрямство дикое и сердцеЖелезное твое смягчит. Быть может,Он не пригож? Или тебя не любит?Или другим не люб? Или, отверженТобою, бросился другой в объятья?Он Сильвии, быть может, не достоин?Достоин: если ты — дитя КидиппыИ внучка бога этой славной речки,То он Сильвано сын, который сыномБыл божеству стада пасущих — Пану.Когда ты смотришь в зеркало речное,Тебе не уступает АмариллисНичуть в красе, но он пренебрегаетПриманками ее, предпочитаяСтрадать из-за тебя. Ты, видно, хочешь(Да не исполнится твое желанье!),Чтоб он другой, отчаявшись, прельстился,Которая его прельстить бы рада.Какими бы глазами посмотрелаТы на него тогда? На то, как счастливС другою он и над тобой смеется?
Сильвия.
