Константин Бальмонт - Том 3. Стихотворения

Nasz taniec, nasz taniec…

Наш танец, наш танец – есть дикая пляска, Смерть и любовь.Качанье, завязка – шептанье, развязка,Наш танец, наш танец, когда ж ты устанешь, и будет безмолвие вновь?Несказанность слов, неизношенность чувства, теченье мгновении без скрипа минут,Цветов нераскрытность, замкнутые очи, красивость ресниц и отсутствие пут.Завесы бесшумные бархатной Ночи, бездонность затонов, и свежесть глубин,И тихая, тихая нежность, нежнее, чем стоны свирели в плач мандолин.Наш танец, наш танец – от края до края, наш зал сновиденный – небесная твердь,Любовь нас уводит, – о, злая, о, злая! – и манит нас добрая, добрая Смерть.

Осень

Осень Мертвый простор Углубленные грустные дали.Завершительный ропот, шуршащих листвою, ветров.Для чего не со мной ты, о, друг мой, в ночах, в их печали?Столько звезд в них сияет, в предчувствии зимних снегов.

Я сижу у окна. Чуть дрожат беспокойные ставни.И в трубе, без конца, без конца, звуки чьей-то мольбы.На лице у меня поцелуй, – о, вчерашний, недавнийПо лесам и полям протянулась дорога Судьбы.

Далеко, далеко, по давнишней пробитой дороге,Заливаясь, поет колокольчик, и тройка бежит.Старый дом опустел. Кто-то бледный стоит на пороге.Этот плачущий – кто он? Ах, лист пожелтевший шуршит.

Этот лист, этот лист… Он сорвался, летит, упадает…Бьются ветки в окно. Снова ночь. Снова день. Снова ночь.Не могу я терпеть. Кто же гам так безумно рыдает?Замолчи О, молю! Не могу, не могу я помочь.

Это ты говоришь? Сам с собой – и себя отвергая?Колокольчик вернись С привиденьями страшно мне быть.О, глубокая ночь! О, холодная осень! Немая!Непостижность Судьбы: – Расставаться, страдать, и любить.

Хрустальный воздух

Какая грусть в прозрачности Небес,В бездонности с единственной Звездою.Изваян, отодвинут в Вечность лес,Удвоенный глубокою водою.

Из края в край уходит длинный путь.Хрустальный воздух холоден, без ласки.О, Май, ужель ты был когда-нибудь?Весь мир – печаль застывшей бледной сказки.

Прощай

Мне жаль. Бледнеют лепестки.Мне жаль. Кругом все меньше света.Я вижу, в зеркале рекиПечаль в туманности одета.

Зажглась Вечерняя Звезда,И сколько слез в ее мерцаньях.Прощай. Бездонно. Навсегда.Застынь звездой в своих рыданьях.

Поля вечерние

Поля вечерние. Печальные закаты.Холодность бледная осенних облаков.В грустящей памяти виденья тесно сжаты.Созданья дней иных и невозвратных снов.

Тихонько сетуя, печалясь, и тоскуя,Беззвучно шепчутся поблекшие мечты.И словно чудится прощальность поцелуяВ туманном шествии вечерней темноты.

Створки раковин

Створки раковин я вижу на песке.В створках раковинок кто-то жил когда-то.Чайка белая мелькнула вдалеке.   – Помнишь брата?

Чайка, помнишь? Чайка, помнишь? – Нет путиРечь вести со всем кругом, что так люблю я.Лишь одно могу – узоры слов сплести   Из стихов и поцелуя.

Не погасай

«Не погасай, – она сказала, –Твой свет восторг. Не погасай».О, нашей власти слишком мало,Чтоб не уйти в закатный край.

Закат алеет нежной кровью,И стынет в бездне голубой.Не плачь, припавши к изголовью.Я умер, пусть. Я был с тобой.

Телесность

О, храм из белых облаков,  Из темных туч, и тучек рдяных,Зачем порваться ты готов,Не просияв и двух часов,  Пока я медлю тут в туманах?

Я ждал, я долго ждал и ждал,  Моля мучительно бездонность,Чтоб полог неба заблистал,Чтоб белым он и алым стал,  Чтоб, наконец, зажглась червонность.

Она в небесности зажглась,  Она телесностью блестела,Но вот звезда, и день погас,Глядит душа из грустных глаз,  И мир – как раненое тело.

Возглас боли

Я возглас боли, я крик тоски.Я камень, павший на дно реки.

Я тайный стебель подводных трав,Я бледный облик речных купав.

Я легкий призрак меж двух миров.Я сказка взоров. Я взгляд без слов.

Я знак заветный, и лишь со мнойТы скажешь сердцем: «Есть мир иной».

Живому от вечно живого

Я по Земле прошел всей полнотой захвата  Приливно-рвушейся волны.Душа других людей всегда в условьях сжата,  Я безусловно верил в сны.

Я закрывал глаза, я опускал ресницы,  Я в глубь души своей глядел.Я лунно-спящим шел, и узкий край темницы  В безмерной обращал предел.

И больше нет меня. Я схоронен навеки.  Но ты, неведомый мне брат,Пойми, и будь как я, и будешь ты как реки,  Как в море впавший водопад.

Звезда к звезде

О, Млечный Путь, о, Млечный Путь,Поймем ли мы когда-нибудь,Что только пламенный потокОт безразличности далек.

О, сколько звезд, тех грез-невест.От Скорпиона – в Южный Крест,Чрез символ Арго – в Орион,И дальше, дальше – в вечный сон.

Звезда к звезде, звезда с звездой,Поток всемирно-молодой.Дорога душ, дорога птиц,Дай быть мне там, где нет границ.

Белый звон

Бледный лик одной ЗвездыЧуть мерцает, чуть горит.Месяц светел гладь водыКолыхает, серебрит.

Я не знаю, что со мной,Не пойму я, что светлей:Бледный лик Звезды одной,Или Месяц в снах лучей.

Наступает тишина.Приходи побыть со мной,Ангел Смерти, Ангел Сна,В лике бабочки ночной.

Дай прощальный поцелуй,Разлучи меня с тоской,В ровный ропот сонных струйВбрось и вздох последний мой.

Без упрека, без мольбы,Проскользнем мы над Землей,Ангел Смерти, дух Судьбы,Мы уйдем с тобой домой.

Хорошо скользить с тобой,В легком звоне примиренья,Над уснувшею Землей,Как безгласное виденье.

Ночью вольно дышит грудь.И звездится цвет сирени.Кротко светит Млечный Путь,Тихой Вечности ступени.

Млеет сумрак голубой,Чуть колышутся растенья.Улетает птичий рой,В белом свете восхожденья.

Ниспадают лепестки,И звезда порой сорвется.Свет Белеющей РекиБелым звоном отдается.

Разъединенные

Я давно полюбил мою душу,Я замкнул ее в светлый свой дом,И ее тишины не нарушу,Хоть не сдержан в блужданьи своем.

Я брожу меж людей только телом,Я хожу между них лишь как тень,В сладострастьи замру онемелом,Как охваченный страхом олень.

И как яркий встаю пред толпою,И как жалкий склонюсь под грозой.Над фиалкой стою голубою,Напою все растенья росой.

И душа моя в доме скучает,Моего возвращения ждет,И слезами свой лик расцвечает,И потерян алмазностям счет.

И душа так жалеет, жалеетО моем бесконечном пути,Но покинуть чертог свой не смеет,И не смею я к ней подойти.

Одежда души