Александр Полежаев - Стихотворения и поэмы

57. Иван Великий

Опять она, опять Москва!Редеет зыбкий пар тумана,И засияла головаИ крест Великого Ивана!Вот он — огромный Бриарей,Отважно спорящий с громами,Но друг народа и царейС своими ста колоколами!Его набат и тихий звонВсегда приятны патриоту;Не в первый раз, спасая трон,Он влек злодея к эшафоту!И вас, Реншильд и Шлиппенбах,Встречал привет его громовый,Когда с улыбкой на устахВлачились гордо вы в цепяхЗа колесницею Петровой!Дела высокие славян,Прекрасный век Семирамиды,Герои Альпов и Тавриды,—Он был ваш верный Оссиан,Звучней, чем Игорев Баян!И он, супруг твой, Жозефина,Железный волей и рукой,На векового исполинаВзирал с невольною тоской!Москва под игом супостата,И ночь, и бунт, и Кремль в огне —Нередко нового сарматаСмущали в грустной тишине.Еще свободы ярой кликиТаила русская земля,Но грозен был Иван ВеликийСреди безмолвного Кремля.И Святослава меч кровавыйСверкнул над буйной головой,И, избалованная славой,Она скатилась величавоПеред торжественной судьбой!..Восстали царства, пламень браниПод небом Африки угас,И звучно, звучно с плеском дланейСлился Ивана шумный глас!..И где ж, когда в скрижаль отчизныНе вписан доблестный Иван?Всегда, везде без укоризныОн русской правды Алкоран!..Люблю его в войне и мире,Люблю в обычной простоте,И в пышной пламенной порфире,Во всей волшебной красоте,Когда во дни воспоминанийСобытий древних и живыхСреди щитов, огней, блистанийГорит он в радугах цветных!..Томясь желаньем ненасытнымЗаняться важно суетой,Люблю в раздумье любопытномВзойти с народною толпойПод самый купол золотойИ видеть с жалостью оттуда,Что эта гордая Москва,Которой добрая молваВсегда дарила имя чуда,—Песку и камней только груда.Без слов коварных и пустыхМогу прибавить я, что лица,Которых более другихЛаскает матушка-столица,Оттуда видны без очков,Поверьте мне, как вереницаОбыкновенных каплунов…А сколько мыслей, замечаний,Философических идей,Филантропических мечтанийИ романтических затейВсегда насчет других людейНа ум приходят в это время?Какое сладостное бремяЛежит на сердце и душе!Ах, это счастье без обмана,Оно лишь жителя МонбланаЛелеет в вольном шалаше!Один крестьянин полудикийНедаром вымолвил в слезах:«Велик господь на небесах,Велик в Москве Иван Великий!»Итак, хвала тебе, хвала,Живи, цвети, Иван кремлевский,И, утешая слух московский,Гуди во все колокола!

58. Отрывок из послания к А. П. Л<озовском>у

И нет их, нет! Промчались годыДушевных бурь и мятежей,И я далек от рубежейВойны, разбоя и свободы…И я без грусти и тоскиПокинул бранные станицы,Где в вечной праздности девицы,Где в вечном деле казаки;Где молоканки очень строгиДля целомудренных невест;Где днем и стража и разъезд,А ночью шумные тревоги;Где бородатый богатырь,Всегда готовый на сраженье,Меняет важно на чихирьВ горах отбитое именье;Где беззаботливый старикВсегда молчит благопристойно,Лишь только б сва́рливый языкНе возмущал семьи покойной;Где день и ночь седая матьГотова дочери стыдливойСедьмую заповедь читать;Где дочь внимает терпеливоСовету древности болтливойИ между тем в тринадцать летВ глазах святоши боязливойПолнее шьет себе бешмет;……………………………………………Где безукорая женаГлядит скосясь на изувера,[50]…………………………………………………………………………………………Где муж, от сабли и седлаБежав, как тень, в покое кратком,Под кровом мирного углаСебе растит в забвенье сладкомКрасу оленьего чела;Где всё живет одним развратом;[51]Где за червонец можно бытьЖене — сестрой, а мужу — братом;Где можно резать и душитьПроезжих с солнечным закатом;Где яд, кинжал, свинец и мечВсегда сменяются пожаромИ голова катится с плечПод неожиданным ударом;Где наконец Кази-Мулла,Свирепый воин исламизма,В когтях полночного ОрлаРастерзан с гидрой фанатизма,И пал коварный Бей-Булат,[52]И кровью злобы и раздораЗапечатлел дела позораОтважный русский ренегат…[53]И всё утихло: стон проклятий,Громов победных торжество,—И село мира божествоНа трупах недругов и братий…Таков сей край от древних лет,Свидетель казни Прометея,Войны Лукулла и ПомпеяИ Тамерлановых побед.

В АЛЬБОМ Ф. А. КОНИ (ЧТО НАПИСАТЬ, ЕЙ-ЕЙ, НЕ ЗНАЮ…)

Что написать, ей-ей, не знаю —

Девиц и женщин не терплю,

Лишь душу, чувство уважаю,

И ум я искренно люблю…

1834

ОПРАВДАНИЕ МУЖА

Берег сокровище! Но льзя ли сберечи,

Когда от оного у всех висят ключи?

<1833>

ОТВЕТ НА ВОПРОС ПУШКИНА

Прошли все юности затеи,

И либеральные идеи

Под верноподданным кнутом.

<1833>

59. Имениннику

Что могу тебе, Лозовский,Подарить для именин?Я, по милости бесовской,Очень бедный господин!В стоицизме самом строгом,Я живу без серебра,И в шатре моем убогомНет богатства и добра,Кроме сабли и пера.Жалко споря с гневной службой,Я ни гений, ни солдат,И одной твоею дружбойВ доле пагубной богат!Дружба — неба дар священный,Рай земного бытия!Чем же, друг неоцененный,Заплачу за дружбу я?Дружбой чистой, неизменной,Дружбой сердца на обмен:Плен торжественный за плен!..Посмотри: невольник страждетВ неприятельских цепяхИ напрасно воли жаждет,Как источника в степях.Так и я, могучей силойПредназначенный тебе,Не могу уже, мой милый,Перекорствовать судьбе…Не могу сказать я вольно:«Ты чужой мне, я не твой!»Было время — и довольно…Голос пылкий и живойИзлетел, как бури вой,Из груди моей суровой…Ты услышал дивный звук,Громкий отзыв жизни новой —И уста, и пламень рук,Будто с детской колыбели,Навсегда запечатлелиВ нас святое имя «друг!»В чем же, в чем теперь желаньеИмениннику души?Это верное признаньеГлубже в сердце запиши!..

60. Гальванизм, или Послание к Зевесу

Le monde est plein detrompeurs et de trompés.

Итак, узнал я наконецТебя, Зевес самодержавный![55]Узнал, что мир — большой глупец,А ты — проказник презабавный!

Два металлических кружкаДа два телятины кускаС цепочкой медной за ушами —

Вот тайна молний и громов,Которыми, как чудесами,Ты нас стращал из облаков.

Гальвани с мертвою лягушкойВ лаборатории своейНам доказал, что ты людейВсегда считал одной игрушкой!

Сын праха, слабый и глухой,Под руководством гальванизмаЕдва ль, Зевес почтенный мой,Я не сойду до атеизма!К чему мне ты? Я сам Зевес!

Перуны, молнии и громыМне без обмана и чудесТеперь торжественно знакомы!Огонь и блеск в моих очах,И гром и треск в моих ушах!

Я весь — разгульный шум СодомаИ мусульманский вертоград,С тех пор как дивный препаратИз мяса, шелку и металлаУснувших сил моих начала

Электризует и живитИ всё вокруг меня нестройно,Разнообразно, беспокойно,Но гармонически звенит!

Итак, Зевес, мое почтенье!Тебе я больше не слуга!Я сам велик — еще мгновенье…И — вознесусь на облака!

Тогда, как вздорного соседа,Тебя порядочно уйму,А молодого Ганимеда,Орла и Гебу отниму.

61. «Судьба меня в младенчестве убила…»