Иван Савин - На посохе—сова...
1829
Когда в кровавом ТегеранеПоэт от рук злодейских пал,Невозмутимые дворянеМетали банк, давали бал.Княгиня Марья АлексевнаСказала только: «Ай-ай-ай!»О свет! О чудище стозевно,Огромно, обло и лаяй!
Париж
Грязна убогая таверна,и подавальщица пьяна.Здесь пол прогнил, здесь пахнет скверно,И будет Франсуа, наверно,зарезан у того окна.Его любовь, его баллада,заплачет толстая Марго.Но время разума и ладагрядёт — и чашку шоколадазакажет здесь месье Гюго.
Комарово
Ещё вчера шуршали жуткоМаруси чёрные в ночи.Теперь полна гостями БудкаИ не опасны стукачи.К ней ездит Фрост. С улыбкой кроткойЕй англичанка смотрит в рот.И резво бегает за водкойЧетвёрка будущих сирот.
Оплошность
Проклятый город Кишинёв!..
А. С. П.Имел Филипп Филиппыч ВигельК любви несчастливый талант.Он голым раз вошёл во флигель,Где жил с ним флигель-адъютант.
А там лежит нагая дева.Тут Вигель понял, что он влип.И, на пути ломая древа,Бежал сконфуженный Филипп.
Он нёсся, горестный любовник,Не в силах поглядеть назад.А вслед ему кричал садовник:«Но, Вигель, пощади мой сад!..»
Зима
Мураново, Тарханы, СпасскоеУкрыл невыносимый снег.Всё умерло и стало сказкою —Не вспоминай о нём вовек.Оставь напрасные иллюзии.Пей чашу горькую до дна.Ночная мгла на холмах ГрузииНепоправимо холодна.
Exegi monumentum
И назовёт меня
всяк сущий в ней язык…
И гордый внук славян, местамиПорастерявший прежний форс,И друг степей в буддистском храме,И финн, отбывший в Гельсингфорс,
И, ныне водкой убиенный,Тунгус в посёлке и в тайге,И бард-грузинец вдохновенный —В стихах на дружеской ноге.
Безбожник
Под соловьиное аллегроШеншин забылся. И во снеКоннозаводчик видит негра,Кричит и плачет: «Горе мне!А если бы я ездил в Лавру,Как наш неутомимый граф,Господь бы не позволил мавруЯвляться мне без всяких прав!»
Коктебель
Цикады пели до рассвета,Не нарушая тишины,В которой даже МариэттаМогла бы — как ни странно это —Услышать слабый плеск волны.Волна черна была, как вакса.И раздавался голосок:— Прими же из сандалий МаксаПересыпаемый песок.
Ялта
Как скучно летом в душной Ялте:Толпа матросов пиво пьёт,В ужасном грохоте и гвалтеПричаливает пароход.Как много пошлых сантиментов,Нелепых жестов, слов пустых…Он презирает пациентов,Но бескорыстно лечит их.
Он лечит насморк, лечит триппер,Но лишь тогда и счастлив он,Когда письмо от Ольги КнипперЕму вручает почтальон.
Девятнадцатый векГремит в трактире хор цыганский.Солдаты строятся в каре.И на коленях перед ГанскойСтоит безумный Оноре.
Взлетают вальдшнепы над лесом,И, услыхав их резкий свист,В них целит с жутким интересомЯснополянский беллетрист.
Эмигрант
Сижу в кафе на МонпарнасеИ пью игристое бордо.И о моём последнем часеПоёт Полина Виардо.Вот так же воздух был сиреневУ Врубеля на полотне.Иван Сергеевич Тургенев,Молите Бога обо мне!
