Марк Гроссман - Синева осенних вечеров

ВОЗНИКАЮТ ЖЕЛАННЫЕ ЛИЦА

Наши дочери ныне девицы,Наши парни ушли за порог.Что ж, теперь-то, пожалуй, влюбитьсяНаступает нам истинный срок.Годы дыбились громом и дымом,И в крутой круговерти трудаУделяли мы людям любимым…Что мы им уделяли тогда?..В грозном грохоте маршей и песен,Где и собственный значился стих,Возводили мы грады и весиПо приказу райкомов своих.Ах, походов холодные каши,Ах, морозные слезы из глаз!Как ругали нас женщины наши,Как они тосковали о нас!…Возникают желанные лицаВ перепутьях осенних дорог.Что ж, теперь-то, пожалуй, влюбитьсяНаступает нам истинный срок.

1977

НЕ СПОРЬ С ГЛУПЦАМИ ПОНАПРАСНУ

Не спорь с глупцами понапрасну,До срока молодость не тронь,Но помни: прежде, чем погаснуть,На миг взметается огонь.И в том полете умиранья,И в глубь упрятанной тоскиОн воспаряет над мирами,Он торжествует по-мужски.Пусть ухмыльнется кто-то: «Бредни…»,Есть упоение, заметь,Своим дыханием последнимЕще живущее согреть.

1978

2. Кровавые росы

ЗЕМЛИ НЕМАЯ НИЩЕТА

Земли немая нищета…Леса́ молчат навстречу бою.У пулеметного щитаТрубач с холодною трубою.Во тьме вмерзал губами в медь,Бежал вперед под ярым градом,Чтоб первым смерть преодолетьИль умереть с бойцами рядом.Возьми слова, переиначь,Но дело остается делом, —Ты звал на подвиги трубач,Я сам не трус и верю смелым.Я верю слову и свинцу,Что пробивают путь во мраке.Я верю нашему певцуВ бою. На линии атаки.

Карельский фронт, январь 1940

РЖАВЕЕТ КАСКА НА МОГИЛЕ

Ржавеет каска на могиле.Бежит дорожка к блиндажу.…Мы под одним накатом жили,Мы из одной жестянки пили…Что я жене его скажу?..

Алакуса, 1939

НА ФАНЕРНОЙ ДОЩЕЧКЕ КАРАКУЛИ

На фанерной дощечке каракулиНи вьюга, ни дождь не смыли:«Все красноармейцы плакали,Когда ее хоронили…»

Финляндия, 1939

МЫ В РАЗВЕДКУ УХОДИЛИ

Мы в разведку уходили.Ты сказал мне побратим:— Дело сделаем мы, илиБогу душу отдадим.Я тебе тогда ответил:— Это славно и по мне —Походить на белом светеНе в обозе, а в огне.Пули ныли, будто улей,Мчалась снежная река,И ползли мы через пули,Неприцельные пока.И в начальном этом деле,Миновав передний край,Так мы оба пропотели,Что хоть каски выжимай.Наши пули рвались роем,Били мы из ППШа,Что ж, на то разведка боем —На кон ставится душа.Я врага не буду хаять,Он стрелял по нас ладом,И пылала ночь лихая,Ночь, закованная льдом.Уползали мы в ометы,Усмехались: «Догони…»,Засекали пулеметы,Орудийные огни.Артиллерией отпетыНа передней полосе,Санитарные пакетыИзрасходовали все.Ты тащил меня из боя,Горевал: «Хотя б глоток…»Ликовал: «А мы с тобоюДело сделали, браток.В медсанбате, как у бати,И покуришь, и попьешь,И поплачешь на кровати,Коль от боли невтерпеж».Оклемался я и кое-какВижу: печь… в палатке дым…И мигает мне на койкеВ красной марле побратим.…Громыхает канонада,И на рать уходит рать.Смерть вокруг. Кому-то надоЗа Россию умирать.

1978

СЛОЖИЛ БЫ СТРОЧКУ И СБЕРЕГ

Сложил бы строчку и сберег,Знал цену каждому словечку,Когда б привал на малый срок,Когда б коптилку или свечку.Но ничего в дороге нет.Визжат, давясь песком, снаряды.Слепой холодный свет ракетКолеблется от канонады.Толпой за нами смерть по следуИ слово — пуле и штыку, —Но только так берут победу,И добывают так строку.

Северо-Западный фронт, июнь 1941

МЫ ШЛИ НАЗАД, БЛЕДНЫ ОТ ГНЕВА

Мы шли назад, бледны от гнева.Штыки в крови. Нагрет металл.И пепел хлеба, пепел хлебаВ глазах угрюмых оседал.Мы шли назад. А к нам из тылаСпешили в черный этот часУрала яростная сила,Твоя уверенность, Кузбасс.Гремят гранаты, бесноваты,И душу тяжелит вина —Мы пятимся… Но даль расплатыПолуослепшим нам — видна…

Псков, 8 июля 1941

РЕКА

Кузьме Горбунову

Стоим в окопах у Ловати.Почти в траншеи бьет волна.В ознобе взрывов на закатеРека угрюма и мутна.

Ей долго быть чертою синейНа картах Ставки и штабных,Пока врагов не опрокинем,Пока не вдавим в землю их.

Солдату высшая награда,Чтоб ты струилась, широка, —И не рубеж, и не преграда,А просто — синяя река,

В которой мирно мокнут сети,Куда, уздечкою звеня,Приходит мальчик на рассветеПоить колхозного коня.

Ловать, август 1941

ПОЭТ

Степану Щипачеву

Мы жили с ним в блиндажике-землянке,На сене спали у костра вдвоем,Ползли сквозь ночь по выжженной полянке,Издерганной винтовочным огнем.Бежали, задыхаясь, на рассветеЗа танками ревущими, в огне.Глотая слезы, видели, как детиБез плача умирают на войне.…Благословен тот лес на перевале,Сырой блиндаж с коптилкой у виска,Где он слагал стихи, которых ждалиИдущие под пулями войска.

Валдай, 1941

В БЕСКРОВНОМ ПЛАМЕНИ РАССВЕТА

В бескровном пламени рассветаПоля пусты, земля в золе,В огне боев сгорело летоНа этой северной земле.Дома истерзаны войною,И смерть обыденно близка,И голый тополь над стеною,Как жало ржавого штыка.За черным остовом заводаТропа опальная пуста,И пенят масляную водуБыки разбитого моста.Здесь враг прошел. Пожаром веет.И в горле — ярости комок.Кто ненавидеть не умеет,Тот никогда любить не мог.

Северо-Западный фронт, 1941

БЛЕСТИТ НА ТРАВКЕ ПЕРВЫЙ ИНЕЙ

Блестит на травке первый иней,Трещит легонько ломкий лед.На горизонте небо сине,Уходят летчики в полет.Иной и шутит, и беспечен,Как будто гладкий выпал путь,А он уж пулею примечен,Ему и дня не протянуть.Мне говорят: «Зачем лукавить?Пусть каждый будет сам собой, —Судьба солдата не легка ведь,Так не заигрывай с судьбой…»И все ж — да славится бравада,Хоть не проста она вдвойне:Ведь жить-то надо, драться надо,И на войне — как на войне!

Старая Русса, 1941

НЕ ТО… НЕ ТО… Я ЗНАЮ САМ…

Не то… не то… Я знаю сам…Опять на травах сплю ежовых,И ковыляет по лесамДорога в язвах и ожогах.Не то сказал… Не так ушел…А гром и злобен, и огромен,А над войною воздух желт,И тучи черные багровы.И в пулеметных лентах Русь,Врагам не отдана на травлю.…Прости меня. Даст бог, вернусь —Все доскажу и все поправлю.

1941

ШИНЕЛЬ БОЙЦА ОТ СНЕГА ЗАДУБЕЛА