Марк Гроссман - Синева осенних вечеров

БЕРЕГИТЕ СТАРИКОВ

Ах, как радостно вседневноЗнать и сердцем понимать,Что на свете есть Матвевна —Мама, матушка и мать.Что с тобой в едином веке,Как с бойцом в бою боец,Нет, не просто Павлыч некий —Батя, батюшка, отец.Сколько б лет тебя ни било,Но покамест не затих,Хоть какой ты есть, а милый —Для родителей своих.Пусть вокруг и гром и слякоть, —В старом домике своемМожешь ты молчком поплакатьСо старушкою вдвоем.Укорят когда — по чести,Без навета, по любви,И вздохнут в ладошку вместе:«Господи, благослови…»Стариков любовь немая,Легче с ней судьбу ломать.Только это понимаешь,Потеряв отца и мать.Враз старее ты на тризне,Хочешь — нет — закон таков.Пуще глаза, больше жизниБерегите стариков!

1974

РАНЫ СЕРДЦА ЗАЖИВАЮТ ПЛОХО

Не умеем ни стонать, ни охать,Но пока ты смертью не убит —Раны сердца заживают плохо,Тихо ноют ссадины обид.Схвачены железными вожжамиБудней быта, космоса глубин,Стариков, бывает, обижаем,Терпеливым женщинам грубим.От ничтожных черные печалей —Бесполезно лезем на рожон,Преданных очей не замечаем,Нежелезных жен не бережем.Ворожим на картах и на травах,И в сухой красе осенних жатвОбнимаем лживых и лукавых,Даже кровью жил не задрожав.Что ж, за все положена уплата,И в глуши преданий и балладПодле прокуратора ПилатаМолча усмехается Пилад.

1974

СЕЕТ ИЗМОРОСЬЮ ОСЕНЬ

Сеет изморосью осень…Под шагами грузнет гать.Нет, не срок еще в обозеСтарой гвардии шагать.Торопись! Чем века меньшеДо черты последних дней,Тем желанней нежность женщин,Жажда мужества нужней.И когда дойдет до слухаШлепанье пяты босой,И появится старуха,Та, раскосая, с косой, —Ты простись со светом белым,Не в укор скажи судьбе:Все, что мог я сделать, — сделал.Черт с тобой, тащи к себе!

1974

ЖИЗНЬ КОРОТКА, И, В БУДНЯХ ПАРЯСЬ…

Жизнь коротка, и, в буднях парясь,Вдруг доживаем до седин.И все ж трудись. Трудись без пауз.Лишь труд надежен. Труд один.Недолгий век — он наше горе,Но славим воли торжество,Чтоб стал твой стон — «Мементо мори!» —Бичом безделья твоего.И на земле суровой славясьТрудом, отпущенным в удел,Твори устойчивую завязьГрядущих помыслов и дел.Нет в жизни радости без тягот,Но будет жить молва потом:«Он был отменный работяга,Своим откованный трудом.Отнюдь не думая о славе,Он жил для всех — и оттогоОн след в Отечестве оставил,Запомним, граждане, его!»

1975

КОГДА ПРИДЕТ МОЙ ЧАС ОСОБЫЙ

Когда придет мой час особый,Вселенской выдуманный злобой,Вином, любовью, местью ада,Уплатой сердца табаку, —И равнодушная лопатаЛежать устанет на боку, —Ухватит смерть свою дубину,Вонзит ее в живую плоть.И я почувствую глубинно,Как глупо выдумал господь:Бредут во тьму былые души,А мир из грома и огня.Нет, он не лучше стал, не хуже, —Он стал беднее на меня.Не разумея это слово,Его естественную суть,«Он стал богаче на другого», —Меня поправит кто-нибудь.— Да… да… конечно… не иначе… —Скажу я, голову клоня, —Мир на другого стал богаче,Он стал беднее на меня.

1975

ВОРЧИШЬ ПОРОЙ, НОЧАМИ МУЧАСЬ

Ворчишь порой, ночами мучась,Гудит с устатку голова.Такая каторжная участь —В свой лад сколачивать слова.Такая сказочная доля —Услышать, ношу скинув с плеч,Многоголосую, как поле,Тобою вспаханную речь.А где то поле? В поле что там?В ином не сыщешь колоска,Лишь, изъязвленная осотом,Лежит болотная тоска.Подчас и колос — лишь полова,В нем лживый вкус, обманный вес,Известно, что основа словаЧужда ничтожности словес.Иную речь отыщешь разом,Иной глагол — года ловиВот так же, как находят разумНа колдобоинах любви.…Молчишь и маешься ночами,Чтоб обрести на речь права.

Когда слова́ сильней молчанья —Тогда лишь тратятся слова.

1976

ВОСПОМИНАНИЕ О ПРОЛЕТАРСКОЙ ДИВИЗИИ

Ах, станет сердцу жарко,Как вспомнишь те годки, —Родная Пролетарка,Московские полки!Среди дивизий славных,Каленых добела,Среди своих и равныхТы первая была.И в радости, и в гореВсегда в ряду с братвой,Я был твой стихотворецИ знаменосец твой.На праздничных парадахЖивая шла скала,Шагала наша радость,И гордость наша шла.И с нами Вечный город,Державы всей душа.Мы шли, на вязь собораРавнение держа.Бывало так — тирадыС ухмылкой плел простак:— Парады, что ж — парады,А на войне-то как?Мы усмехались: — Шпарьте…Работали вдвойне.Одной из первых гвардийТы стала на войне!Года бегут, и яркоМне виден первый полк,Родная Пролетарка,Знамен багровых шелк,И молодость, и сила,И первых строчек след,И Родина Россия,Которой двадцать лет.

1977

И ПИР БЕЗ КРАЯ УГНЕТАЕТ

И пир без края угнетает,И в тягость женщина, когдаМолчит и терпит, как святаяНа дыбе вечного суда.Нет, бабы спорят, как парламент,Что утром встал не с той ноги,И мир дерется и горланит,Свои не пряча синяки.Он, этот мир, совсем не робок,И на его лице бойцаПечати местных нервотрепок,Рубцы немецкого свинца.

1977

ПОРОЙ ОТ ВЗДОРА САТАНЕЮ

Порой от вздора сатанею.Нет, это, право, не умно:Я был вселенной, стану ею,Как хлеб насущный и вино.И злой дурак, и добрый генийМы в землю все в свой срок уйдемМогучей плотью удобрений,Тяжелым градом и дождем.Мы старше. Старится планета.Трубит во славу истин медь.И мы исчезнем. Трудно этоЖивой душе уразуметь.И все ж с усердием педантаНе станем зря искать ответ,Уж коли Пушкина и ДантаНе пощадил наш белый свет.

1977

КОГДА ХМЕЛЕЕТ ГОЛОВА

Когда хмелеет головаОт женских губ и от полета,Я понимаю птиц словаИ голос бурого болота.Я различаю речь берез,И бормотание стрекоз,И жениха кукушкиГаданье у опушки.И мне становятся тогдаНочей понятны крохи:Молвь городов (она горда)И деревенек вздохи,Ворчливой молнии укол,И ржи рифмованный глагол,И мерный говор лета,И первый клик рассвета.Я слышу гиканье и гамАртели воробьиной,Коней беседы по лугам,И рек мотив старинный,Колодца брошенного вскрик,И ветхой мельницы язык,И шум оглохших сосен.Чей диалог несносен.Когда хмелеет головаОт женских губ и от полета,Ты понимаешь, как праваЛюбовь, поднявшая кого-то,Любовь, способная разжечьЗемли таинственную речь,И слух ее, и зреньеВместить в стихотворенье.

1977

ВОЗНИКАЮТ ЖЕЛАННЫЕ ЛИЦА

Наши дочери ныне девицы,Наши парни ушли за порог.Что ж, теперь-то, пожалуй, влюбитьсяНаступает нам истинный срок.Годы дыбились громом и дымом,И в крутой круговерти трудаУделяли мы людям любимым…Что мы им уделяли тогда?..В грозном грохоте маршей и песен,Где и собственный значился стих,Возводили мы грады и весиПо приказу райкомов своих.Ах, походов холодные каши,Ах, морозные слезы из глаз!Как ругали нас женщины наши,Как они тосковали о нас!…Возникают желанные лицаВ перепутьях осенних дорог.Что ж, теперь-то, пожалуй, влюбитьсяНаступает нам истинный срок.

1977

НЕ СПОРЬ С ГЛУПЦАМИ ПОНАПРАСНУ