Михаил Кузмин - Сети (Первая книга стихов) (издание 1923 года)

Несчастный день

Я знаю, что у Вас такiе нравы:Уехать не простясь, вернуться тайно,Вамъ любо поступать необычайно, —Но как Вам не сказать, что Вы не правы?

Быть в том же городе, так близко, близко —И не видать, не слышать, не касаться,Раз двадцать в день к швейцару вниз спускаться.Смотреть, пришла ль столь жданная записка.

Нет, нет и нет! чужие ходят с Вами,И говорят, и слышат без участьяТо, что меня ввергало-б в трепет счастья,И руку жмут бездушными руками.

Извозчикам, актерам, машинистам —Вы всем открыты, все Вас могут видеть,Ну что ж, любви я не хочу обидеть:Я буду терпеливым, верным, чистым.

Мечты о Москве

Розовый дом с голубыми воротами;Шапка голландская с отворотами:

Милые руки, глаза неверные,Уста любимые (неужели лицемерные?);

В комнате гардероб, кровать двуспальная,Из окна мастерской видна улица дальняя;

В Вашей столовой с лестницей внутреннейТак сладко пить чай или кофей утренний;

Вместе целые дни, близкие гости редкие,Шум, смех, пенье, остроты меткие;

Вдвоем по переулкам снежным блуждания,Долгим поцелуем ночи начало и окончание.

Утешение

Я жалкой радостью себя утешу,Купив такую ж шапку, как у Вас;Ее на вешалку, вздохнув, повешу,И вспоминать Вас буду каждый раз.

Свое увидя мельком отраженье,Я удивлюсь, что я не вижу Вас,И дорисует вмиг воображеньеПод шапкой взгляд неверных, милых глаз.

И, проходя случайно по передней,Я вдруг пленюсь несбыточной мечтой,Я обольщусь какой-то странной бредней:«Вдруг он приехал, в комнате уж той».

Мне видится знакомая фигура,Мне слышится Ваш голос — то не сон —Но тотчас я опять пройду понуро,Пустой мечтой на миг лишь обольщен.

И залу взглядом обведу пустую:Увы, стеклом был лживый тот алмаз!И лишь печально отворот целуюТакой же шапки, как была у Вас.

Целый день

Сегодня целый день пробуду дома;Я видеть не хочу чужих людей,Владеет мною грустная истома,И потерял я счет несчастных дней.

Морозно, ясно, солнце в окна светит,Из детской слышен шум и смех детей;Письмо, которому он не ответит,Пишу я тихо в комнате своей.

Я посижу немного у Сережи,Потом с сестрой, в столовой, у себя —С минутой каждой Вы мне все дороже,Забыв меня, презревши, не любя.

Читаю книгу я, не понимая,И мысль одно и то же мне твердит:«Далек зимой расцвет веселый Мая,Разлукою любовь кто утвердит?»

Свет двух свечей не гонит полумрака,Печаль моя — упорна и тупа.И песенку пою я Далайрака«Mon bien-aimé, hélas, ne revient pas!»[2]

Вот ужин, чай, холодная котлета,Ленивый спор домашних — я молчу;И, совершив обрядность туалета,Скорей тушу унылую свечу.

Эпилог

Что делать с вами, милые стихи?Кончаетесь, едва начавшись.Счастливы все: невесты, женихи,Покойник мертв, скончавшись.

В романах строгих ясны все слова,В конце — большая точка;Известно — кто Арман, и кто вдова,И чья Элиза дочка.

Но в легком беге повести моейНет стройности намека,Над пропастью летит она вольнейГазели скока.

Слез не заметит на моем лицеЧитатель-плакса,Судьбой не точка ставится в конце,А только клякса.

Ноябрь 1906-январь 1907

III

Разные стихотворения

На берегу сидел слепой ребенок…

На берегу сидел слепой ребенок,И моряки вокруг него толпились;И, улыбаясь, он сказал: «Никто не знает,Откуда я, куда иду и кто я,И смертный избежать меня не может,Но и купить ничем меня нельзя.Мне все равны: поэт, герой и нищий,И, сладость неизбежности неся,Одним я горе, радость для других.И юный назовет меня любовью,Муж — жизнью, старец — смертью. Кто же я?»

1904

Любви утехи

К рассказу С. Ауслендера «Вечер у г-на де Севираж»

Plaisir damour-ne dure qu'un moment,

Chagrin d'amour dure toute la vie.[3]

Любви утехи длятся миг единый,Любви страданья длятся долгий век.Как счастлив был я с милою Надиной,Как жадно пил я кубок томных нег!

Но ах! недолго той любови нежнойМы собирали сладкие плоды:Поток времен, несытый и мятежный,Смыл на песке любимые следы.

На том лужке, где вместе мы резвились,Коса скосила мягкую траву;Венки любви, увы! они развились,Надины я не вижу наяву.

Но долго после в томном жаре негДругих красавиц звал в бреду Надиной.Любви страданья длятся долгий век,Любви утехи длятся миг единый.

Ноябрь 1906

Серенада

К рассказу С. Ауслендера «Корабельщики»

Сердце женщины — как море,Уж давно сказал поэт.Море, воле лунной вторя,То бежит к земле, то нет.

То послушно, то строптиво,Море — горе, море — рай;Иль дремли на нем лениво,Или снасти подбирай.

Кормщик опытный и смелыйНе боится тех причуд,Держит руль рукой умелойТам сегодня, завтра тут.

Что ему морей капризы, —Ветер, буря, штиль и гладь?Сердцем Биче, сердцем ЛизыРазве трудно управлять?

Август 1907

Флейта Вафилла

К рассказу С. Ауслендера «Флейта Вафилла»

Флейта нежного ВафиллаНас пленила, покорила,Плен нам сладок, плен нам мил,Но еще милей и слаще,Если встречен в темной чащеСам пленительный Вафилл.

Кто ловчей в любовном лове:Алость крови, тонкость брови?Гроздья ль темные кудрей?Жены, юноши и девы —Все текут на те напевы.Все к любви спешат скорей.

О, Вафилл, желает каждыйХоть однажды страстной жаждыСладко ярость утолить,Хоть однажды, пламенея,Позабыться, томно млея —Рвися после жизни нить!

Но глаза Вафилла строги,Без тревоги те дороги,Где идет сама любовь.Ты не хочешь, ты не знаешь,Ты один в лесу блуждаешь,Пусть других мятется кровь.

Ты идешь легко, спокоен.Царь иль воин — кто достоинЦеловать твой алый рот?Кто соперник, где предтечи,Кто обнимет эти плечи,Что лобзал один Эрот?

Сам в себе себя лобзая,Прелесть Мая презирая,Ты идешь и не глядишь.Мнится: вот раскроешь крыльяИ без страха, без усильяВ небо ясное взлетишь.

Февраль 1907

«Люблю», сказал я, не любя…

«Люблю», сказал я, не любя,Вдруг прилетел Амур крылатыйИ, руку взявши, как вожатый,Меня повлек во след тебя.

С прозревших глаз сметая сонЛюбви минувшей и забытой,На светлый луг, росой омытый,Меня нежданно вывел он.

Чудесен утренний обман:Я вижу странно, прозревая,Как алость нежно-зареваяРумянит смутно зыбкий стан;

Я вижу чуть открытый рот,Я вижу краску щек стыдливыхИ взгляд очей еще сонливых,И шеи тонкой поворот.

Ручей журчит мне новый сон,Я жадно пью струи живые —И снова я люблю впервые,Навеки снова я влюблен!

Апрель 1907