Уолт Уитмен - Стихотворения и поэмы

Народу,

Я вселяю в него мятеж (о, тайное пламя и право бунта!

О, неугасимое, животворящее пламя!).

НЕ ЗАКРЫВАЙТЕ ДВЕРЕЙ

Не закрывайте дверей предо мною, надменные библиотеки,

Ведь я приношу вам то, чего никогда не бывало на ваших

тесно уставленных полках, то, что вам нужнее всего,

Ибо и я, и моя книга взросли из войны;

Слова моей книги - ничто, ее стремление - все,

Одинокая книга, с другими не связанная, ее не постигнешь

рассудком,

Но то сокровенное, что не сказано в ней, прорвется на каждой

странице.

ПОЭТАМ, КОТОРЫЕ БУДУТ

Поэты, которые будут! Певцы, музыканты, ораторы!

Не нынешний день оправдает меня и ответит, зачем я,

Нет, люди породы иной - коренной, атлетической, куда

величавее прежних.

Явитесь! Вам надо меня оправдать.

Я сам напишу для будущих дней два-три указующих слова,

Выступлю только на миг, чтоб уйти опять в темноту.

Я - тот, кто, слоняясь в толпе, на ходу вас глазами окинет

и снова лицо отвернет,

Вам предоставив его разгадать и создать отчетливый образ.

Главного жду я от вас.

ТЕБЕ

Первый встречный, если ты, проходя, захочешь заговорить

со мною, почему бы тебе не заговорить со мною?

Почему бы и мне не начать разговора с тобой?

В ТЕБЕ, ЧИТАТЕЛЬ

В тебе, читатель, трепещет жизнь, гордость, любовь

как и во мне,

Поэтому для тебя эти мои песни.

РОЖДЕННЫЙ НА ПОМАНОКЕ

1

Рожденный на Поманоке, похожем формой на рыбу,

Взлелеянный и взращенный прекрасной матерью,

Неутомимый бродяга, влюбленный в толпы на улицах,

Обитатель города моего Манхаттена, житель южной

саванны,

Солдат на биваке, солдат с ружьем и скаткой за плечами,

рудокоп в Калифорнии,

Дикарь в лесах родной Дакоты, чья пища - мясо и вода

из ручья,

Отшельник в глубоком уединении, предающийся

сладостному раздумью,

Вдали от приливов и отливов городской суеты,

Человек, которому близки щедрость благодатной Миссури

и могущество Ниагары,

Явствен топот буйволов на равнине и поступь

сильногрудого косматого быка перед стадом,

Человек, живущий в благодарном изумлении перед землей,

скалами, звездами, дождем, снегом и подснежниками,

Постигший все трели пересмешника и тайну парения

горного ястреба,

Слыхавший на рассвете несравненного певца дрозда-отшельника

в зелени болотного кедра,

Одинокий, я запеваю на Западе песнь Нового Света.

2

Победа, единение, вера, тождество, время,

Нерушимые договоры, богатства, тайна,

Вечный прогресс, космос и современные открытия.

Вот она, жизнь,

Появившаяся на свет в мучительных родах, в судорогах

и конвульсиях.

Удивительная! И реальная!

Под ногами божественная земля, над головой солнце.

Смотри - вертится земной шар,

Вон там древние континенты прижались друг к другу,

А вот материки нынешние и будущие

и перешеек между Севером и Югом.

Смотри - огромные бездорожные пространства

Меняются как по волшебству, их заполняют

Бесчисленные массы людей,

И вот уже существуют на этих землях выдающиеся люди

искусства и государственные учреждения.

А теперь посмотри сквозь время

На бесчисленных моих читателей.

Твердым и уверенным шагом идут они неустанно,

Вереницы людей, Американос, сотни миллионов,

Вот одно поколение, свершив свой подвиг, уходит,

И другое поколение, свершив свой подвиг, уходит следом,

Лица идущих повернуты ко мне, дабы слышать.

И глаза их смотрят на меня.

3

Американос! победители! марш человечества!

Передовые! марш века! Либертад! массы!

Для вас мои песни.

Песни о прериях,

Песни о Миссисипи, бесконечно плывущей вниз

к Мексиканскому морю,

Песни об Огайо, об Айове, об Индиане, Висконсине,

Иллинойсе и Миннесоте,

Песни, которые разлетаются из Канзаса, из самого центра,

которые слышны всюду,

Песни, которые бьются в огненных пульсах и все оживляют.

4

Возьми мои листья, Америка, унеси их на Юг, унеси их

на Север,

Радуйся им, куда бы они ни прилетели, это отпрыски

твоего древа,

Сбереги мои песни на Востоке и на Западе, и они сберегут

тебя,

И вы, ранее спетые песни, в любви соединитесь с ними, ибо

они стремятся в любви соединиться с вами.

Я постиг старину,

Я учился, сидя у ног великих мастеров,

И если я достоин, пусть великие мастера вернутся и изучают

меня.

Во имя этих Штатов вправе ли я презирать древность?

Штаты - дети древности и тем самым оправдывают ее.

5

Ушедшие поэты, философы, священнослужители,

Великомученики, художники, изобретатели,

давно исчезнувшие правительства,

Создатели языка в неведомых странах,

Народы, некогда могущественные, а ныне вымирающие

и пришедшие в упадок,

Я не вправе продолжать, пока не воздам дань уважения

тому, что вы оставили нам.

Я изучил ваше наследие, оно восхитительно (я даже порою

бродил в мире ушедшем),

И понял - ничто не может быть более великим и

заслуживать большего почитания, нежели оно заслуживает,

Но, тщательно изучив прошлое, я оставил его

И стою там, где я есть, - в моем сегодняшнем дне.

Здесь сходят на берег женщина и мужчина,

Мужская и женская наследственность мира, пламя материи,

Вот она, духовность, всем понятная и открыто признанная,

Вечное стремление, конец зримых форм,

Владычица одаряющая грядет после томительного

ожидания,

Приближается душа.

6

Душа,

Во веки веков, дольше, чем земля останется бурой и твердой,

дольше, чем будут существовать приливы и отливы,

Я буду слагать поэмы о материи, ибо считаю, что эти поэмы

самые духовные,

Я буду слагать поэмы о моем теле и смертности,

Ибо считаю, что только так можно создать стихи о моей

душе и бессмертии.

И для этих штатов сложу я песню о том, что ни один штат

ни при каких обстоятельствах не должен подчинить себе

другой штат.

И еще я сложу песню о том, что все штаты и днем и ночью

должны жить в дружбе, и два соседние штата не должны

враждовать.

А для ушей Президента я сложу песню, в которой будут слышны

угрозы и лязг оружия,

И сквозь частокол оружия будут проглядывать хмурые лица;

И о безликом Страхе, вобравшем в себя черты многих, я

тоже сложу песню,

О клыкастом, ощеренном Страхе, возвышающемся

надо всеми,

О воинственном, грозном Страхе, чья голова в поднебесье

(Как бы ни был высок самый высокий человек, Страх

подчас выше).

Я признаю все современные страны,

Я прослежу географию шара земного и сердечно приветствую

все города, малые и большие.

А людские занятия! Героизм их - на море, героизм их

на суше, в песнях своих я расскажу об этом,

Все расскажу я о героизме, как понимают его американцы.

Я спою песню товарищества,

Я докажу, что в одном должны объединиться многие,

Я уверен, что многие должны создать идеал мужественной

любви, найдя его во мне,

Потому и позволяю я вырваться наружу пламени, которое

пожирало меня,

Долго тлели угли в костре, я уберу все, что мешало ему

гореть,

Я дам полную волю огню,

Кто, если не я, может постичь любовь с ее радостями и

печалями.

Кто, если не я, может стать поэтом товарищества?

7

Я верю в достоинство человека всех рас и веков,

Народ мой выслал меня вперед,

Моими устами поет безграничная уверенность.

Омнес! Омнес! Пусть некоторые презирают все на свете,

Я сложу песню о зле, и о зле рассказать я должен.

Ведь и во мне уживаются добро и зло, как во всей моей нации,

и я утверждаю, что зло относительно.

(А если оно существует, то я утверждаю: оно неотъемлемая

часть бытия и вашего, и моего, и страны моей.)

Я, который за многими шел, за которым следуют многие,

провозглашаю свои взгляды и спускаюсь на арену

(Кто знает, может быть, именно мне суждено издать самый

громкий, самый победный клич,

Вылетев из моих уст, может быть, он воспарит над миром).

Ничто не существует ради себя самого,

Я утверждаю, что вся земля и все звезды в небе существуют

ради религии.

Я утверждаю, не бывало еще на земле истинно верующего.

И никто еще не склонил в почитании колен и не вознес молитв