Ярослав Астахов - Шестоднев

Хранитель веков

Поглотит медленная ЛетаЗвон колокольный, звон оков…Храни Господь, храни поэта,Храни хранителя веков!

Не вместны в мертвенную меруМиры сердец, зарницы крыл —Перекроит любую веруУгрюмый Антигавриил,

Посланник ада, чтобы славитьЦарей числа, спешащих в мир.Кромсают рвущиеся правитьСердца, кроя иной кумир…

Лишь ты, поэт, хранишь величьеСораспинаемых Царю.Ты плачешь, глядя сквозь обличья.Ты пьешьГрядущую Зарю.

Икона

Рассказ написанкак икона.В какой души иконостас– В ее оклад преображенный —Врастет, средь ликов лик, рассказ?

Укажет путь к каким вселенным?Искать – какой небесный град?И лик окажется затменнымЖивым огнемкаких лампад?

С годами масло оскудеетИ предпоследний ляжет блик,И вдруг – в печали – просветлеетПод взглядом чьимнеясный лик?

…Под взглядом чьим?Я взгляд узнаюВ моем бесплотном сне немом.И ныне яблагословляюТебя, душа,моим письмом.

* * *

Обрываются нити времен,Но становятся краше преданья.Недосмотренный праведней сон,Ибо образы множит гаданье.

Среди тысячи лиц пустоты,Среди тысячи звуков молчанья —Полумиг —чуть очутишься ТыИ растаешь, оставив бренчанье

Неслучайных, но мутных имен…И в колонны построятся маски.И состарится холст – заклейменПолуправдой несбывшейся краски.

* * *

Век одиночества высокийПоет над жалкою землей,И белый, сумрачный, глубокийКлонится полдень надо мной.

И в облаках бегущих —башенЧитаю тонкие черты,И каждый шепот мойвчерашенБезмолвьем этой высоты!

…Обнажена, легка, бездонна,Бесчеловечна чистота!В нее роняет мне МадоннаКак будто крылья —два листа.

Летят, и чудится, что жребийИ веку пал…И с высоты:

– Твой век – живым уже – на небе,Коль одиноки все, как ты.

Стрелою света

Тыне отыщешь мэтра,Единственный на планете.

Ты лучшеучись у ветра —Он чутче, чем даже дети.

Ты лучшеучись у моряСвободе егои ритму.

Бог дышит…Твори, не споря,Дыхание, как молитву.

Бог– плачет.И ты не бойсяСлезинкив глазах Ответа.

Лети.Но в душе покойся.Покойсястрелою света.

Союз о ключах Петра

Вот и я – белоснежное пламя,Бело-хладное, как века.Что ты скажешь мне, горный камень,В чьих изломахжурчит вьюга?

Ты тяжелый, а я беспечный.Ты надежный, а я – ничей.

Но союз наш священен вечный:Песня в камне – то звон Ключей!

Где ты?

Ты бо река Божества, из Отца Сыном происходящий.

Сломится усталое весло.Белый свет источит стремена.Янтаря нарядно ли тепло?Серых ветров дивна ли струна?

Бог течет мерцающей рекой.В-ней-под-ней и Солнце, и Луна.Темный свет… Играющий покой…Где ты, сокровенная страна?31 ноября 1995

Ветер

Весь день истерзанные тениНе в силах солнце превозмочь.Но грянет час, и на ступени —Ступени дня – ложится ночь.

И нет ни пыли, ни проклятийНи толп на улицах;одинИграет ветер восприятийСредь ограненных, темных льдин

И размывает снамилицаИ контерфорсы суеты.И замирают в небе птицы.И распускаютсямечты.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

МЕЧ ЕГО

«Вот он, великий всадник…»

«Огонь ли гонит города ручьи…»

Распад

«Отразились глаза в воде…»

Тысяча лет

Заклятье

Иное бытие

Круг

Ты жива

* * *

Вот он, великий всадник —Белой дорогой роз.Вот он, кипящий страдник —Зной да полет стрекоз…

Белого ль было мало?Серп ли устанет сечь?Вечного – не скрывалаБуден густая речь…

Выехав в чисто полеТыснизошел с седлаК людям…

Их нету боле! —КровьШестерниИ мгла!

* * *

Огонь ли гонит города ручьиПо напряженным нитям капилляровМы выполним желания ничьиПод мерный гром скрежещущих кошмаров

Мы не поднимем выколотых глазВзглянуть в глаза безличья со слезамиКошмары бьют двенадцатый рассказИ раны раскрываются глазами

Распад

Это звон колокольный ли, клекот копыт —По дороге домой?Это ветер ли вольной, узорной судьбыОпалило бедой?

Ни дороги, ни зги, ни строки, ни угла —В новый каменный век.И живем позабыв, что сгорели дотла,И согреет лишь снег.

Наменяли мы стен, наломали мы вех —Рай распродан и ад.Лишь по кромке воронки мерцающий смех…

Вот уж это РАСПАД!

* * *

Отразились глаза в воде:– Разве это страна твоя?Как же рано ты поседелМеж тяжелых царей жнивья!…

Сколько может гореть и ждатьБесполезный и острый меч?Если все равно умирать,Лечь сегодня – что завтра лечь.

…Дунул ветер, и рябь пошла.И мигнули глаза в воде:– Нам ли ведать Его дела,Нам, читающим по звезде?

Нам ли ведать… Но как забытьЛжесмиренство того раба?В землю ль белый клинок зарыть,Если – слышишь? – Его труба

Созывает среди тревогМолодую, седую рать…Это просит распятый БогНе уйти – до конца стоять.

Тысяча лет

Он скачет отравленным раемПлакучих и диких ночей,Но красная радость играетВ беспечных глубинах очей!

Нигде не умея укрыться,Не веруя правде хлебов,Гарцует Андреевский рыцарь,Смешной, как хмельная любовь!

Он предан безумному бегу,Предавшему тысячу раз,А смерть запрягает в телегуХрапящий Двенадцатый Час,

А степи кроваво дыханьеНа русском лице храбреца,Но грозное белое ЗнаньеБлеснуло во стали венца,

Но стремя над грязью дорогиИграет… И тысяча лет,Как самые первые богиДоверчиво смотрят вослед!

Заклятье