Антология - Русская любовная лирика
1850
«Я не люблю иронии твоей…»
Я не люблю иронии твоей.Оставь ее отжившим и не жившим,А нам с тобой, так горячо любившим,Еще остаток чувства сохранившим, —Нам рано предаваться ей!
Пока еще застенчиво и нежноСвидание продлить желаешь ты,Пока еще кипят во мне мятежноРевнивые тревоги и мечты —Не торопи развязки неизбежной!
И без того она не далека:Кипим сильней, последней жаждой полны,Но в сердце тайный холод и тоска…Так осенью бурливее река,Но холодней бушующие волны…
1850
«О письма женщины, нам милой!..»
О письма женщины, нам милой!От вас восторгам нет числа,Но в будущем душе унылойГотовите вы больше зла.Когда погаснет пламя страстиИли послушаетесь выБлагоразумья строгой властиИ чувству скажете: увы! —
Отдайте ей ее посланьяИль не читайте их потом,А то нет хуже наказанья,Как задним горевать числом.Начнешь с усмешкою ленивой,Как бред невинный и пустой,А кончишь злобою ревнивойИли мучительной тоской…
О ты, чьих писем много, многоВ моем портфеле берегу!Подчас на них гляжу я строго,Но бросить в печку не могу.Пускай мне время доказало,Что правды в них и проку мало,Как в праздном лепете детей,Но и теперь они мне милы —Поблекшие цветы с могилыПогибшей юности моей!
1852
Прости
Прости! Не помни дней паденья,Тоски, унынья, озлобленья, —Не помни бурь, не помни слез,Не помни ревности угроз!
Но дни, когда любви светилоНад нами ласково всходилоИ бодро мы свершали путь, —Благослови и не забудь!
1856
Аполлон Александрович Григорьев
1822–1864
Из цикла «Борьба»
«Я ее не люблю, не люблю…»
Я ее не люблю, не люблю…Это – сила привычки случайной!Но зачем же с тревогою тайнойНа нее я смотрю, ее речи ловлю?
Что мне в них, в простодушных речахТихой девочки с женской улыбкой?Что в задумчиво-робко смотрящих очахЭтой тени воздушной и гибкой?
Отчего же – и сам не пойму —Мне при ней как-то сладко и больно,Отчего трепещу я невольно,Если руку ее на прощанье пожму?
Отчего на прозрачный румянец ланитЯ порою гляжу с непонятною злостьюИ боюсь за воздушную гостью,Что, как призрак, она улетит.
И спешу насмотреться, и жадно ловлюМелодически-милые, детские речи;Отчего я боюся и жду с нею встречи?..Ведь ее не люблю я, клянусь, не люблю.
<1853, 1857>
«Я измучен, истерзан тоскою…»
Я измучен, истерзан тоскою…Но тебе, ангел мой, не скажуНикогда, никогда, отчего я,Как помешанный, днями брожу.
Есть минуты, что каждое словоМне отрава твое и что радЯ отдать всё, что есть дорогого,За пожатье руки и за взгляд.
Есть минуты мучений и злобы,Ночи стонов безумных таких,Что, бог знает, не сделал чего бы,Лишь упасть бы у ног у твоих.
Есть минуты, что я не умеюСкрыть безумия страсти своей…О, молю тебя – будь холоднее,И меня и себя пожалей!
1857
«Прощай, прощай! О, если б знала ты…»
Прощай, прощай! О, если б знала ты,Как тяжело, как страшно это слово…От муки разорваться грудь готова,А в голове больной бунтуют сноваОдна другой безумнее мечты.
Я гнал их прочь, обуздывая властьюМоей любви глубокой и святой;В борьбу и в долг я верил, веря счастью;Из тьмы греха исторгнут чистой страстью,Я был царем над ней и над собой.
Я, мучася, ревнуя и пылая,С тобою был спокоен, чист и тих,Я был с тобою свят, моя святая!Я не роптал – главу во прах склоняя,Я горько плакал о грехах своих.
Прощай! прощай!.. Вновь осужден узнать яНа тяжкой жизни тяжкую печатьНе смытого раскаяньем проклятья…Но, испытавший сердцем благодать, яТеперь иду безропотно страдать.
1857
«Мой ангел света! Пусть перед тобою…»
Мой ангел света! Пусть перед тобоюСтихает всё, что в сердце накипит;Немеет всё, что без тебя пороюДуше тревожной речью говорит.
Ты знаешь всё… Когда благоразумной,Холодной речью я хочу облечь,Оледенить души порыв безумный —Лишь для других не жжется эта речь!
Ты знаешь всё… Ты опускаешь очи,И долго их не в силах ты поднять,И долго ты темней осенней ночи,Хоть никому тебя не разгадать.
Один лишь я в душе твоей читаю,Непрошенный, досадный чтец порой…Ты знаешь всё… Но я, я также знаюВсё, что живет в душе твоей больной.
И я и ты равно друг друга знаем,А между тем наедине молчим,И я и ты – мы поровну страдаемИ скрыть равно страдание хотим.
Не видясь, друг о друге мы не спросимНи у кого, хоть спросим обо всем;При встрече взгляда лишнего не бросим,Руки друг другу крепче не пожмем.
В толпе ли шумной встретимся с тобою,Под маскою ль подашь ты руку мне —Нам тяжело идти рука с рукою,Как тяжело нам быть наедине.
И чинны ледяные наши речи,Хоть, кажется, молчать нет больше сил,Хоть так и ждешь, что в миг подобной встречиВсё выскажешь, что на сердце таил.
А между тем, и ты и я – мы знаем,Что мучиться одни осуждены,И чувствуем, что поровну страдаем,На жизненном пути разделены.
Молились мы молитвою единой,И общих слез мы знали благодать:Тому, кто раз встречался с половинойСвоей души, – иной не отыскать!
1857
«О, говори хоть ты со мной…»
О, говори хоть ты со мной,Подруга семиструнная!Душа полна такой тоской,А ночь такая лунная!
Вон там звезда одна горитТак ярко и мучительно,Лучами сердце шевелит,Дразня его язвительно.
Чего от сердца нужно ей?Ведь знает без того она,Что к ней тоскою долгих днейВся жизнь моя прикована…
И сердце ведает мое,Отравою облитое,Что я впивал в себя ееДыханье ядовитое…
Я от зари и до зариТоскую, мучусь, сетую…Допой же мне – договориТы песню недопетую.
Договори сестры твоейВсе недомолвки странные…Смотри: звезда горит ярчей…О, пой, моя желанная!
И до зари готов с тобойВести беседу эту я…Договори лишь мне, допойТы песню недопетую!
<1857>
Из «Импровизаций странствующего романтика»
«Твои движенья гибкие…»
Твои движенья гибкие,Твои кошачьи ласки,То гневом, то улыбкоюСверкающие глазки…То лень в тебе небрежная,То – прыг! поди лови!И дышит речь мятежнаяВсей жаждою любви.
Тревожная загадочностьИ ледяная чинность,То страсти лихорадочность,То детская невинность,То мягкий и ласкающийВзгляд бархатных очей,То холод ужасающийЯзвительных речей.
Любить тебя – мучение,А не любить – так вдвое…Капризное творение,Я полон весь тобою.Мятежная и странная —Морская ты волна,Но ты, моя желанная,Ты киской создана.
И пусть под нежной лапкоюКошачьи когти скрыты —А все ж тебя в охапку яСхватил бы, хоть пищи ты…Что хочешь, делай ты со мной,Царапай лапкой больно,У ног твоих я твой, я твой —Ты киска – и довольно.
Готов я все мученияТерпеть, как в стары годы,От гибкого творенияИз кошачьей породы.Пусть вечно когти разгляжу,Лишь подойду я близко.Я по тебе с ума схожу,Прелестный друг мой – киска!
6 февраля 1858, Città dei Fiori
Иван Саввич Никитин
1824–1861
«Как мне легко, как счастлив я в тот миг…»
Как мне легко, как счастлив я в тот миг,Когда, мой друг, речам твоим внимаюИ кроткую любовь в очах твоих,Задумчивый, внимательно читаю!Тогда молчит тоска в моей грудиИ нет в уме холодной укоризны.Не правда ли, мгновения любвиЕсть лучшие мгновенья нашей жизни!Зато, когда один я остаюсьИ о судьбе грядущей размышляю,Как глубоко я грусти предаюсь,Как много слез безмолвно проливаю!
1850
«Не повторяй холодной укоризны…»
Не повторяй холодной укоризны:Не суждено тебе меня любить.Беспечный мир твоей невинной жизниЯ не хочу безжалостно сгубить.Тебе ль, с младенчества не знавшей огорчений,Со мною об руку идти одним путем,Глядеть на зло и грязь и гаснуть за трудом,И плакать, может быть, под бременем лишений,Страдать не день, не два – всю жизнь своюстрадать!..Но где ж на это сил, где воли нужно взять?И что тебе в тот час скажу я в оправданье,Когда, убитая и горем и тоской,Упреком мне и горькою слезойОтветишь ты на ласки и лобзанье?Слезы твоей себе не мог бы я простить…Но кто ж меня бесчувствию научитИ, наконец, заставит позабытьВсе, что меня и радует и мучит,Что для меня, под холодом забот,Под гнетом нужд, печали и сомнений, —Единая отрада и оплот,Источник дум, надежд и песнопений?..
1853
