Волшебная кисточка - Николай Иванович Хрипков
Порошок дурман-травы.
Всё, что только люди знают,
Вылетит из головы.
Эх, дружок! — старик вздыхает.
— Зря свернул на этот путь.
Здесь такое, друг, бывает,
Что зовется словом «жуть».
Парни, все в рабочей робе,
Вышли, чтоб встречать гостей.
— Ох! Давно в своей чащобе
Мы не слышим новостей.
— Чувствуйте себя, как дома! –
Молвил рыжий краснобай.
— Ну, чего стоишь, Ерёма,
Не подносишь каравай?
За пекарней бродят лоси.
Вот такой таежный край!
Вышел парень. На подносе
Соль и пышный каравай.
Ну, а запахи какие!
— Чтоб обычай не крушить,
Надо, гости дорогие,
Хоть немного откусить!
А традиции, мы знаем,
Надо чтить и уважать.
Если их не уважаем,
Как тогда нас называть?
Старичок берет кусочек
И, в кулак его зажав,
Прошептал:
— Его, дружочек,
Брошу я себе в рукав.
Тимофей вперед подался
И кусочек отломил,
Сунул в рот, не удержался,
Пожевал и проглотил.
Вот они зашли в хоромы.
Перед ними, как князья,
В креслах парни-дуболомы.
— Хлебопёки мы, друзья.
Хлеб важней всего на свете.
Это жизнь, здоровый дух.
Хлебопёк за всех в ответе,
От детей и до старух.
Можно жить без мармелада,
Можно семечки не грызть.
А без хлеба хуже ада.
И какая это жизнь?
Всех верстаем в хлебопеки.
Всем найдется место тут.
Погодите! Дайте сроки,
В хлебопеки все уйдут.
Старичок кивнул.
— Занятно!
Но извольте объяснить!
Мне вот как-то непонятно.
Кто же будет строить, шить,
Добывать руду и уголь,
Рыть каналы, строить ГЭС?
Всех в один загоним угол,
Остановится прогресс.
Молодцы переглянулись.
— Тот ли хлеб, Ерёма, дал.
— Ну, конечно же, — нахмурясь,
Им Ерема отвечал.
— Дюже вредный старикашка,-
Молвил парень с хохолком.
— Сам-то мелкий, как букашка.
Можно пришибить щелчком.
— А вот я, — сказал Тимоша,
— Тоже буду хлебопек.
От профессии хорошей
Не сбегу, как дурачок.
— Молодец! — сказали парни.
— Нет другого ремесла
И нужней, и благодарней,
Хоть ремеслам нет числа.
Старичок вздохнул:
— Мой мальчик!
Что ж не можешь ты понять!
Если в пасть засунешь пальчик,
Руку можешь потерять.
— Ты пацан, его не слушай!
Старичок-то глуп, видать.
Хорошо давай покушай!
И в постельку отдыхать!
Молодец пацан! Охотно
Мы тебя к себе берем.
Будешь жить здесь беззаботно
И не думать ни о чем.
Хоть он мальчик не нахальный,
Но наелся, что не встать.
Отвели его до спальни.
И упал он на кровать.
А когда проснулся, сразу
Подниаться он не стал.
«По какому же указу
Я к кому и как попал?
И вообще не понимаю,
Кто я, что я и зачем.
Как зовут меня, не знаю.
Жизнь свою забыл совсем.
Он уселся на кровати.
— Есть здесь кто-нибудь живой?
Объяснить должны вы, кстати,
Что случилось-то со мной.
Приоткрылась дверь. Парнище,
Настоящий великан.
— Что? Понравилось жилище?
Хлебопеки мы, пацан.
— Хлебопеки? Что за диво?
Как меня к вам занесло?
— И полезно, и красиво
Это наше ремесло.
Он отводит Тимофея
В помещенье. Чан большой.
— Месишь, силы не жалея,
Тестомес наш дорогой!
Как зовут тебя?
— Не знаю.
— Значит, будешь Тестомес.
Есть профессия такая.
Ну, давай трудись, балбес!
Целый день он месит, месит.
Это ж каторга, не жизнь.
Мастер подойдет, отвесит
Подзатыльник.
— Не ленись!
Не один он здесь. Другие
Тестомесы тоже есть.
Но не знают, кто такие.
Все беспамятные здесь.
Как они сюда попали,
Не расскажут, хоть убей,
Будто мозг у них изъяли.
Вот такой и Тимофей.
Словно нет тебя на свете,
Ты не знаешь ничего
О себе и о планете.
Отупенья торжество.
И такие ж окружают
Тимофея тени тут.
Ничего они не знают,
Только сон и тяжкий труд.
Превратился в скот рабочий.
Нет желаний, разум пуст.
Нет ни прав, ни полномочий.
Как осенний голый куст.
Все как будто бы немые,
Ни о чем не говорят,
Ходят вялые такие,
На друг друга не глядят.
Сколько он прожил в пекарне,
И ответить бы не мог.
Никогда еще ударней
Не трудился паренек..
Слышит ночью, кто-то тянет
За мизинец и молчит.
— Ну, чего же он не встанет?
Ну, чего так крепко спит?
Он открыл глаза и видит
Старичка перед собой.
Ну, такой хоть не обидит.
Сразу видно он не злой.
— Что, малец, не надоело
Тесто день и ночь месить?
На-ка кисточку! Умело
Научился ей водить.
Ну, рисуй тот чертов камень,
Где ты путь свой выбирал.
Да! Талантливый ты парень.
Всё, как есть, нарисовал.
Всё кругом загрохотало,
Загремело, затрясло.
И казарма вмиг пропала.
Их же вихрем унесло.
— Не ушибся ли, Тимоша?
Вижу, цел, мой дорогой.
Но зато какая ноша
Нынче сброшена тобой.
— Мог же, дедушка, об этом
Ты мне раньше рассказать.
— Чтобы жить, дружок, со светом,
Тьму ты должен увидать.
Влево глянули, направо.
Тот же камень, три пути.
Старичок спросил лукаво:
— И куда ж теперь идти?
— Что налево, мы узнали.
И туда мы не пойдем.
А пойдем, где ни бывали.
Вот направо и свернем!
— Что ж, направо ждет нас слава,-
Согласился старичок.
Каблуками щёлкнул браво.
— Слава же — не пустячок.
В городе славы
Зашагали по тропинке.
Что там, хочется узнать.
На траве блестят росинки,
Солнце светит. Благодать!
Полностью вернулась память.
Вспомнил всё, что он забыл.
— Даже не могу представить,
Как я это пережил.
— Знаешь, сколько там пропало?
Нехороший это край.
А злодеям мало, мало,
Им всё новых подавай!
Воду мёртвую добавят,
Зелья разные в муке.
И людей тем хлебом травят,
Чтоб держать в своей руке.
А главарь их Хлебомором
Прозван был с седых времен.
Изгнан был давно с позором
Из рядов волшебных он.
Потерял он дар волшебный,
Но свой нрав не укротил.
Взор свой злобный, непотребный
Он на зелье обратил.
Вместе с шайкой негодяев
Смог пекарню он создать.
В виде булок, караваев
Стал дурман он выпекать.
А тропинка стала шире.
Вот в дорогу перешла.
Чисто так же, как в квартире,
Где хозяйка прибрала.
И луга кругом цветные,
Пенье птиц со всех сторон.
Ароматами такими
Местный воздух напоен!
Тучи шариков воздушных
Взвились. И не сосчитать!
— Рады вам!
От криков дружных
Можно уши затыкать.
Сотни празднично одетых,
Разных возрастов людей,
Генералы в эполетах
И оравы малышей.
Вышли девушки такие,
Отвести не сможешь глаз.
— Гости наши дорогие!
Как мы рады видеть вас!
Все их радостно встречают,
Очень шумно, как родных.
И букеты
