Александр Артёмов - Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

104. КАСКА

Если сердце не камень, то ясно для вас —Не из камня и сердце солдата.Трудно даже с одеждой расстаться подчас,Если с нею ты сжился когда-то.

Я в сраженьях сберег свой запал боевой,Силу рук, одолевших усталость,И отвагу…                   Но каска моя со звездойУ далекой траншеи осталась.

Перед нами песок…                                Батареи врагаНавалились волной огневою,И багровая соединила дугаЗапылавшее небо с землею.

Я привстал, чтобы лучше вглядеться в лесок,И мгновенно две злобные пулиПросвистели, едва не пробив мне висок,По стальной моей каске скользнули.

Значит, вражеский снайпер пробрался впередИ следит терпеливо за целью…Даже на две секунды, подлец, не даетПриподняться над узкою щелью!

Снял я каску,                      на бруствере перед собойПоложил ее тихо, с опаской.И сейчас же противник мой точной стрельбойПоднял пыль над пробитою каской.

Погоди-ка, голубчик, напрасен твой пыл,Проживешь ты недолго на свете!Я успел заприметить, откуда он бил,И без промаха пулей ответил…

А немного спустя мы в атаку пошли.Громовое «ура» раздавалось.А пробитая пулями каска в пылиВозле старой траншеи валялась…

Отслужила бедняжка…                                    И всё же, друзья,Что-то дрогнуло в сердце солдата:И с одеждой без боли расстаться нельзя,Если в ней воевал ты когда-то!

Не предмет снаряженья — оружье в бою,Ты со мною сражалась повсюду.Друг безгласный, ты жизнь сохранила мою,Я тебя никогда не забуду.

105. «Былые невзгоды…»

Былые невзгоды,И беды, и гореПромчатся, как воды,Забудутся вскоре.

Настала минута,Лучи засияли,И кажется, будтоНе знал ты печали.

Но ввек не остудишьПод ветром ненастья,Но ввек не забудешьПрошедшего счастья.

Живете вы снова,И нет вам забвенья,О, счастья людскогоЧасы и мгновенья!

106. ПРОСТИ, РОДИНА!

Прости меня, твоего рядового,Самую малую часть твою.Прости за то, что я не умерСмертью солдата в жарком бою.

Кто посмеет сказать, что я тебя предал?Кто хоть в чем-нибудь бросит упрек?Волхов — свидетель: я не струсил,Пылинку жизни моей не берег.

В содрогающемся под бомбами,Обреченном на гибель кольце,Видя раны и смерть товарищей,Я не изменился в лице.

Слезинки не выронил, понимая:Дороги отрезаны. Слышал я:Беспощадная смерть считалаСекунды моего бытия.

Я не ждал ни спасенья, ни чуда.К смерти взывал: приди! добей!..Просил: избавь от жестокого рабства!Молил медлительную: скорей!..

Не я ли писал спутнику жизни:«Не беспокойся, — писал, — жена,Последняя капля крови капнет.—На клятве моей не будет пятна».

Не я ли стихом присягал и клялся,Идя на кровавую войну:«Смерть улыбку мою увидит,Когда последним дыханьем вздохну».

О том, что твоя любовь, товарищ,Смертный огонь гасила во мне,Что родину и тебя любил я,Кровью моей напишу на земле.

Еще о том, что буду спокоен,Если за родину смерть приму.Живой водой эта клятва будетСердцу смолкающему моему.

Судьба посмеялась надо мной:Смерть обошла — прошла стороной.Последний миг — и выстрела нет!Мне изменил                     мой пистолет…

Скорпион себя убивает жалом,Орел разбивается о скалу.Разве орлом я не был, чтобыУмереть, как подобает орлу?

Поверь мне, родина, был таким я, —Горела во мне орлиная страсть!Уж я и крылья сложил, готовыйКамнем в бездну смерти упасть.

Что делать?                    Отказался от слова,От последнего слова, друг-пистолет.Враг мне сковал полумертвые руки,Пыль занесла мой кровавый след…

…Вновь заря над колючим забором.Я жив, и поэзия не умерла:Пламенем ненависти исходитРаненое сердце орла.

Вновь заря над колючим забором,Будто подняли знамя друзья!Кровавой ненавистью рдеетДуша полоненная моя!

Только одна у меня надежда:Будет август. Во мгле ночнойГнев мой к врагу и любовь к отчизнеВыйдут из плена вместе со мной.

Есть на друзей у меня надежда, —Сердце стремится к одному:В ваших рядах идти на битвуДайте, товарищи, место ему!

107. ВОЛЯ

Сам я покоя себе не даю,Горе терзает сердце мое.Вечером лягу, утром встаю —Всё мне чего-то недостает.Кажется, цел я,                        не инвалид,Руки и ноги не отнялись.Можно сказать, ничего не болит,А нет свободы —                          и жизнь не в жизнь.Если нельзя рукой шевельнуть,Если нельзя ногой шагнуть,Если пропала воля моя —Хуже безруких, безногих я!Похоронивший отца и мать,Был ли на родине я сиротой?Тут потерял я больше, чем мать, —Тут потерял я край родной.Где ж моя воля? Родные места?Разве не пленник я? Не сирота?Были бы живы отец и мать,Мне всё равно бы их не видать.Я — одинокий.                             Я — сирота.Здешним бездомным псам под стать…Воля моя! Золотая моя!Перелетная птица моя!Куда улетела? В какие края?А мне осталась темница моя.В дни моей прежней свободы, друзья,Волю ценил ли как следует я?Тут, в каземате, при звоне замка,Понял я, как свобода сладка!Если обрадует душу судьба,Если я сброшу оковы раба,Воля моя, одной лишь тебеСилы отдам я в священной борьбе.

108. ПЛАТОК

Платочек в руку на прощаньеВложила мне моя любовь,И вот его к открытой ранеПрижал я, чтоб не била кровь.

Отяжелел платок дареный,От крови стал горяч и ал.Платок, любовью озаренный,Ослабил боль и кровь унял.

Я шел на смерть за счастье нашеИ не боялся ничего.Пусть кровью мой платок окрашен,Но я не запятнал его.

109. ПТАШКА

Колючей проволоки частоколомОкружены бараки и пески.Вот здесь и копошимся мы в неволе,Как будто мы навозные жуки.

Восходит солнце за оградой где-то,Поля в лучах купаются давно,Но почему-то кажется, что светомНас солнце не коснулось всё равно.

Недальний лес, луга…                                  И то и делоОтбивка кос поблизости слышна.Оттуда прилетев, вчера нам пелаС ограды нашей пташечка одна.

Коль и позвать, неведомая птаха,Ты не влетишь по доброй воле к нам.И не влетай!                    Как здесь в крови и прахеСгораем мы, ты видишь по утрам.

Но пой нам, пой, хотя б через ограду,Вот через эту, проклятую, — пой!Ведь даже в том для нас уже отрада,Что души напоишь нам песней той.

Ты, может, в край мой полетишь прекрасный:В свободных крыльях столько быстроты!Но лишь скажи мне: не в последний раз лиКо мне, певунья, прилетаешь ты?

Коль это так, то слушай, непоседа,Последнюю мечту моей души:Лети в отчизну!                           Пленного поэтаЛюбви и гнева песнею спеши!

По песне-зорьке и по крыльям-стреламТебя легко узнает мой народИ скажет:                   «Это, погибая, пел он,Из битвы песнь последнюю нам шлет».

И скажет:               «Хоть колючие оковыСмогли поэта по рукам связать,Но нет еще таких оков суровых,Чтоб думы сердца жгучего сковать!»

Лети же, пташка, песней полнокровной,В которой сила прежняя звучит.Пусть плоть моя останется тут, — что в ней? —Но сердце пусть на родину летит!

110. НЕОТВЯЗНЫЕ МЫСЛИ