Владимир Маяковский - Сборники стихотворений
грядущем быту,
помноженном на электричество
и коммунизм. Одни мы,
как ни хвалите халтуры, но, годы на спины грузя, тащим
историю литературы лишь мы
и наши друзья. Мы не ласкаем
ни глаза,
ни слуха. Мы
это Леф,
без истерики
мы по чертежам
деловито
и сухо строим
завтрашний мир. Друзья
поэты рабочего класса. Их знание
невелико, но врезал
инстинкт
в оркестр разногласый буквы
грядущих веков. Горько
думать им
о Горьком-эмигранте. Оправдайтесь,
гряньте! Я знаю
Вас ценит
и власть
и партия, Вам дали б все
от любви
до квартир. Прозаики
сели
пред Вами
на парте б: - Учи!
Верти!Или жить вам,
как живет Шаляпин, раздушенными аплодисментами оляпан? Вернись
теперь
такой артист назад
на русские рублики я первый крикну:
- Обратно катись, народный артист Республики!Алексей Максимыч,
из-за Ваших стекол виден
Вам
еще
парящий сокол? Или
с Вами
начали дружить по саду
ползущие ужи? Говорили
(объясненья ходкие!), будто
Вы
не едете из-за чахотки. И Вы
в Европе,
где каждый из граждан смердит покоем,
жратвой,
валютцей! Не чище ль
наш воздух,
разреженный дважды грозою
двух революций! Бросить Республику
с думами,
с бунтами, лысинку
южной зарей озарив,разве не лучше,
как Феликс Эдмундович, сердце
отдать
временам на разрыв. Здесь
дела по горло,
рукав по локти, знамена неба
алы, и соколы
сталь в моторном клекоте глядят,
чтоб не лезли орлы. Делами,
кровью,
строкою вот этою, нигде
не бывшею в найме,я славлю
взвитое красной ракетою Октябрьское,
руганное
и пропетое, пробитое пулями знамя!
1926
ДОЛГ УКРАИНЕ
Знаете ли вы
украинскую ночь? Нет,
вы не знаете украинской ночи! Здесь
небо
от дыма
становится черно, и герб
звездой пятиконечной вточен. Где горилкой,
удалью
и кровью Запорожская
бурлила Сечь, проводов уздой
смирив Днепровье, Днепр
заставят
на турбины течь. И Днипро
по проволокам-усам электричеством
течет по корпусам. Небось, рафинада и Гоголю надо!
Мы знаем,
курит ли,
пьет ли Чаплин; мы знаем
Италии безрукие руины; мы знаем,
как Дугласа
галстух краплен... А что мы знаем
о лице Украины? Знаний груз
у русского
тощ тем, кто рядом,
почета мало. Знают вот
украинский борщ, знают вот
украинское сало. И с культуры
поснимали пенку: кроме
двух
прославленных Тарасов Бульбы
и известного Шевченка,ничего не выжмешь,
сколько ни старайся. А если прижмут
зардеется розой и выдвинет
аргумент новый: возьмет и расскажет
пару курьезов анекдотов
украинской мовы. Говорю себе:
товарищ москаль, на Украину
шуток не скаль. Разучите
эту мову
на знаменах
лексиконах алых,эта мова
величава и проста: "Чуешь, сурмы заграли, час расплаты настав..." Разве может быть
затрепанней
да тише слова
поистасканного
"Слышишь"?! Я немало слов придумал вам, взвешивая их,
одно хочу лишь,чтобы стали
всех
моих
стихов слова полновесными,
как слово "чуешь". Трудно
людей
в одно истолочь, собой
кичись не очень. Знаем ли мы украинскую ночь? Нет,
мы не знаем украинской ночи.
1926
ОКТЯБРЬ
1917 - 1926
Если
стих
сердечный раж, если
в сердце
задор смолк, голосами его будоражь комсомольцев
и комсомолок. Дней шоферы
и кучера
гонят
пулей
время свое, а как будто
лишь вчера были
бури
этих боев. В шинелях,
в поддевках идут... Весть:
"Победа!"
За Смольный порог. Там Ильич и речь,
а тут пулеметный говорок. Мир
другими людьми оброс; пионеры
лет десяти задают про Октябрь вопрос, как про дело
глубоких седин. Вырастает
времени мол, день-волна,
не в силах противиться; в смоль - усы
оброс комсомол, из юнцов
перерос в партийцев. И партийцы
в годах борьбы против всех
буржуазных лис натрудили
себе
горбы, многий
стал
и взросл
и лыс. А у стен,
с Кремля под уклон, спят вожди
от трудов,
от ран. Лишь колышет
камни
поклон ото ста
подневольных стран. На стене
пропылен
и нем календарь как календарь, но в сегодняшнем
красном дне воскресает
годов легендарь. Будет знамя,
а не хоругвь, будут
пули свистеть над ним, и "Вставай, проклятьем..."
в хору будет бой
и марш,
а не гимн. Век промчится
в седой бороде, но и десять
пройдет хотя б, мы не можем
не молодеть, выходя
на праздник - Октябрь. Чтоб не стих
сердечный раж, не дряхлел,
не стыл
и не смолк, голосами
его
будоражь комсомольцев
и комсомолок.
1926
НЕ ЮБИЛЕЙТЕ!
Мне б хотелось
про Октябрь сказать,
не в колокол названивая, не словами,
украшающими
тепленький уют,дать бы
революции
такие же названия, как любимым
в первый день дают! Но разве
уместно
слово такое? Но разве
настали
дни для покоя? Кто галоши приобрел,
кто зонтик; радуется обыватель:
"Небо голубо..." Нет,
в такую ерунду
не расказеньте боевую
революцию - любовь.
В сотне улиц
сегодня
на вас,
на меня упадут огнем знамена. Будут глотки греметь,
за кордоны катя огневые слова про Октябрь.
Белой гвардии
для меня
белей имя мертвое: юбилей. Юбилей - это пепел,
песок и дым; юбилей
это радость седым; юбилей
это край
кладбищенских ям; это речи
и фимиам; остановка предсмертная,
вздохи,
елей вот что лезет
из букв
"ю-б-и-л-е-й". А для нас
юбилей
ремонт в пути, постоял
и дальше гуди. Остановка для вас,
для вас
юбилей а для нас
подсчет рублей. Сбереженный рубль
сбереженный заряд, поражающий вражеский ряд. Остановка для вас,
для вас
юбилей а для нас
это сплавы лей. Разобьет
врага
электрический ход лучше пушек
и лучше пехот. Юбилей! А для нас
подсчет работ, перемеренный литрами пот. Знаем:
в графиках
довоенных норм коммунизма одежда и корм. Не горюй, товарищ,
что бой измельчал: - Глаз на мелочь!
приказ Ильича. Надо
в каждой пылинке
будить уметь большевистского пафоса медь. Зорче глаз крестьянина и рабочего, и минуту
не будь рассеянней! Будет:
под ногами
заколеблется почва почище японских землетрясений. Молчит
перед боем,
топки глуша, Англия бастующих шахт. Пусть
китайский язык
мудрен и велик,знает каждый и так,
что Кантон тот же бой ведет,
что в Октябрь вели наш
рязанский
Иван да Антон. И в сердце Союза
война.
И даже киты батарей
и полки. Воры
с дураками
засели в блиндажи растрат
и волокит. И каждая вывеска:
- рабкооп коммунизма тяжелый окоп. Война в отчетах,
в газетных листах рассчитывай,
режь и крой. Не наша ли кровь
продолжает хлестать из красных чернил РКИ?! И как ни тушили огонь
нас трое! Мы трое
охапки в огонь кидаем: растет революция
в огнях Волховстроя, в молчании Лондона,
в пулях Китая. Нам
девятый Октябрь
не покой,
не причал. Сквозь десятки таких девяти мозг живой,
живая мысль Ильича, нас
к последней победе веди!
1926
СТОЯЩИМ НА ПОСТУ
Жандармы вселенной,
вылоснив лица, стоят над рабочим:
- Эй,
не бастуй!А здесь
трудящихся щит
милиция стоит
на своем
бессменном посту. Пока
за нашим
октябрьским гулом и в странах
в других
не грянет такой,стой,
береги своим караулом копейку рабочую, дом и покой. Пока
Волховстроев яркая речь не победит
темноту нищеты, нутро республики
вам беречь рабочих
домов и людей
щиты. Храня республику,
от людей до иголок, без устали стой
и без лени, пока не исчезнут
богатство и голод поставщики преступлений. Враг - хитер!
Смотрите в оба! Его не сломишь,
если сам лоботряс. Помни, товарищ,
нужна учеба всем,
защищающим рабочий класс! Голой рукой
не взять врага нам, на каждом участке
преследуй их. Знай, товарищ,
и стрельбу из нагана, и книгу Ленина,
и наш стих. Слаба дисциплина - петлю накинут. Бандит и белый
живут в ладах. Товарищ,
тверже крепи дисциплину в милиционерских рядах! Иной
хулигану
так
даже рад,выйдет
этакий
драчун и голосило: - Ничего, мол,
выпимши
свой брат богатырская
русская сила.А ты качнешься
(от пива частого), у целой улицы нос заалел: - Ежели,
мол,
безобразит начальство, то нам,
разумеется,
и бог велел!Сорвут работу
