Отговорила роща золотая… Новокрестьянская поэзия - Антология

Люблю тебя я, сумрак предосенний,

Закатных вечеров торжественный разлив…

Играет ветерок, и тих, и сиротлив,

Листвою прибережних ив,

И облака гуськом бегут, как в сновиденьи…

Редеет лес, и льются на дорогу

Серебряные колокольчики синиц.

То осень старый бор обходит вдоль границ,

И лики темные с божниц

Глядят в углу задумчиво и строго…

Вкушает мир покой и увяданье,

И в сердце у меня такой же тихий свет…

Не ты ль, златая быль благоуханных лет,

Не ты ль, завороженный след

Давно в душе увядшего страданья?

1922

«Любовь – неразумный ребенок…»

Любовь – неразумный ребенок —

За нею ухаживать надо

И лет до восьми от пеленок

Оставить нельзя без пригляда.

От ссоры пасти и от брани

И няню брать с толком, без спешки.

А чтоб не украли цыгане,

Возить за собою в тележке!

Выкармливать грудью с рожденья,

А спать класть у самого сердца,

На стол без предупрежденья

Не ставить горчицы и перца!

А то может так получиться,

Что вымажет ручки и платье

И жизнь вся пропахнет горчицей,

А с горечью что ж за объятья!

И вот за хорошим уходом

Поднимется дочь иль сынишка —

И брови крутые с разводом,

И щеки как свежие пышки!

Но так, знать, положено нам уж,

Что счастью не вечно же длиться:

И дочь может выскочить замуж,

И может сынок отделиться!

Ребенок же слабый и хилый,

Во всем обойденный судьбою,

С тобой доживет до могилы

И ляжет в могилу с тобою!

С ним только вот, кроме пеленок,

Другой не увидишь отрады:

Любовь – неразумный ребенок,

Смотреть да смотреть за ней надо!

Мельница в лесу

Льется речка лугом, лесом,

А в лесу волшебный плес,

Словно чаша под навесом

Частых елей и берез.

У лазоревого плеса

Посредине нету дна,

В пене вертятся колеса,

В чаше мельница видна!

Дуб зеленый у порога,

Крыша – словно на весу:

Говорят, что к ней дорога

Потерялася в лесу…

У ворот, как пики, ельник,

От колес по лесу гул!

Сто годов прошло, как мельник

У плотины утонул…

И темно в речной пучине,

И поныне его дочь

Саван шьет, поет в кручине

При лучине в полночь…

В окнах сумрак, паутина

И не видно огонька,

Только слышно, как с плотины

В пене падает река —

Как шумит колючий ельник,

Плачет в ельнике сова,

Как зерно стонувший мельник

Подсыпает в жернова!..

И аукается леший

На диковинном плесу,

Дочку мельникову теша

Звонким посвистом в лесу.

1912, 1918

«Меня раздели донага…»

Меня раздели донага

И достоверной были,

На лбу приделали рога

И хвост гвоздем прибили…

Пух из подушки растрясли

И вываляли в дегте,

И у меня вдруг отросли

И в самом деле когти…

И вот я с парою клешней

Теперь в чертей не верю,

Узнав, что человек страшней

И злей любого зверя…

1929

Месяц

Месяц, месяц, встань за ивой,

Мне в разлуке тяжело!..

Друг весенний, луч пугливый,

Вместе выйдем на село!..

Постучися у крылечка,

Глянь на милую мою,

Я ж у церкви недалечко

В темных липах постою…

Ночь по небу звезды кружит,

Свежим полем шелестит —

Ах, о чем, о чем же тужит

И о ком она грустит?..

Посвети ей на колечко,

Просияй в его кремне —

Может, выйдет на крылечко,

Может, вспомнит обо мне!..

Отвернется, не ответит,

Не изменится в лице —

Пусть у милой месяц светит

Одиноко на крыльце!..

1912–1913

«Мне не уйти из круга…»

Мне не уйти из круга,

В котором мне дана

Бессменная подруга,

Полночная луна…

Я вижу блеск и славу,

Сияние лучей

И взгляд ее лукавый,

Призывный и ничей…

И чую я коварство,

Безумье и обман,

Когда из царства в царство

Плывет ее туман…

И знаю, как убога

Своею простотой

Души моей берлога

Пред этой высотой!..

Не потому ль недуги

И беспокойный жар

Таинственной подруги

Единственный мне дар…

Но, со звериной дрожью

Весь погружаясь в мир,

Как я душой берложьей

В нем одинок и сир!

И верю вот, что в некий,

В последний смертный час

Она закроет веки

Моих потухших глаз…

И сладко мне подумать

Без друга и жены,

Что в этот час угрюмый

Последней глубины

Она, склонясь на плечи

И выпив жадно кровь,

В углу затеплит свечи

За верность и любовь.

1929

«Монастырскими крестами…»

Монастырскими крестами

Ярко золотеет даль.

За прибрежными кустами

Спит речной хрусталь.

За чудесною рекою

Вижу: словно дремлет Русь,

И разбитою рукою

Я крещусь, крещусь.

Вижу: скошенные нивы,

По буграм седой костырь,

Словно плакальщицы, ивы

Склонены в пустырь.