Виктор Гюго - Том 13. Стихотворения

Все вокруг папы замирает и исчезает.

Как! Ни священников, ни храма! В бездну ночиВсе скрылось! Вавилон вот так когда-то весьРазрушился. И я — один во тьме.

Я здесь!

Зима. Нищенское ложе. Бедняк, его семья.

Не верю в бога я!

(входя)

Ты голоден.

(Разламывает хлеб и отдает половину бедняку.)

КусочекДай и ребенку.

(отдавая остальное ребенку)

На!

Как вкусно!

(глядя на ребенка)

Ангелочек!Благословлю его!

Как хочешь…

(высыпая содержимое своего кошелька на нищенское ложе.)

Можешь взять.Купи белья.

И дров!

Одень дитя, и мать,И самого себя. О брат мой, жизнь сурова!Тебя бросает в дрожь от холода такого.Работу дам тебе, воспрянет вся семья.Теперь поговорим о боге.

Верю я!

Из глубины ночей, в печали и в тревоге,Придите все ко мне, кто нищи и убоги,Кто проклят, побежден! Ко мне, я говорю!Я ваш! Один из вас! О толпы, я горюПыланьем вашего смертельного озноба.Я ваших каторг раб. Готов служить до гробаЯ рабству вашему. Я, первый средь владык,Последний между вас. Воистину великВид вашей нищеты святой и вопиющей.Как ни старается добро творить имущий,Но ближе к богу тот, кто голоден и бос;Чем небеса темней, тем больше звезд зажглось!

Люблю я вас, как сын, и лишь по той причинеЯ — пастырь и судья над пастырями ныне.Я лишь бедняк, стремлюсь я всем принадлежать!Несчастные! Ко мне! Хочу я кротким стать.Но помогите же! Разделим все — и холод,И голод, и посты. Средь молодых я молод,А между стариков глубокий старец я,И прадед я отца, и всех детей дитя.Все ваши возрасты в себе я воплощаю.О сыновья мои, в себе я совмещаюВсе вожделения и каждый аппетит:Как агнец, лакомлюсь побегами ракит,Но и влекут меня лишенья, слезы, боли;Во всех страданиях иметь хочу я долю;Хочу отведать я от всех земных тревог.Ведь всеобъемлющ я, хотя и одинок.Все дай мне, нищета: дай мне свой день голодный,И кочки мостовой, и свой очаг холодный,Помойки, синяки, и жесткость тюфяка,И небо звездное дай вместо потолка.О неимущие, всё дайте мне! В чахотке,В лохмотьях и в крови, пройдя сквозь все решетки,Дойдите до меня! Несите, бедняки,Все ваши горести, обиды, гнойники,Чтоб вашу ночь я днем сменил хотя б отчастиИ превратил в любовь все беды, все несчастья!Придите, жалобы, рыдания и злость!О братья, спорить мне с несчастьем довелось,И мы по-своему судили, каждый здраво.Несчастье каялось, я говорил: «Ты право!»Оно винилось в том, что плачут от него,Но в этом-то и есть несчастья торжество —Что любят тем сильней, чем мучались жесточе.Несчастье — небеса, но под покровом ночи.У вас — мучения, лекарство — у меня.Я честолюбец. Взять хотел бы души я…Но ничего б не спас! О нищета, вот где ты!А вечность ото всех потребует ответа!Перед лицом того, кто ждет за гробом нас,Весьма рискованно предстать в вечерний часВот так, без ничего, без всяких оправданий.О, дайте, бедняки, мне часть своих страданий!Я ваш помощник, друг. Так будьте же со мной,Проказа, бедность, скорбь, и всех болячек гной,И те, кто без надежд, и те, кто вне закона,И сонм погибших душ, и разум помраченный!Увечья, скудости, разбитые сердца —О, все это мое! Мученьям нет конца;Родятся на земле они всегда, повсюду.Так пусть же окружен и здесь я ими буду,И перед господом предстану я с земнойНесчастной беднотой. Так будьте же со мной,Все проклятые, все достойные презренья.

Все несчастные окружают его со всех сторон.

Что делаешь, старик?

Коплю я сбереженья.

Ах! Я непогрешим!Ах, мне лишь одномуВсе ясно.А господь?Неведомо ему,Что ведал Галилей, знал Кеплер, понял Ньютон.Все недостатки в нем: гневлив, завистлив, лют он.Он сбился с толку там, под сводами из звезд.Не возражает он, чтоб солнце под арестВзял человек. О, бог! Весь мир он проклинаетЗа кражу яблока. Он громом поражаетВслепую, наугад; охоч он до смертей;На волю выпустить готов он всех чертей.Мольеровский Альцест прочел бы наставленьеОтцу небесному. Дает господь прощеньеКровосмесителям, а с бедными — жесток.Разрушив весь Содом, он Лота уберег.Свой лицемерный рай он дополняет адом.Он противоречив бывает сплошь и рядомИ в дьявольский огонь суёт своей рукойСонм негорящих душ! Ах, вздумал род людскойТакого господа дополнить, исправляя!Я бога этого прекрасно представляю:Восстав из хаоса, людей казнит он зря.Он слеп в своей ночи. Он ждет поводыря.Сего поводыря ему мы подыскалиИ верим: несмотря на скептицизм ПаскаляИ отрицания Вольтера, наш господьКой-где препятствия сумеет побороть.Я, папа, божий пес, но убедился все же,Что зорок человек и слепы очи божьи!

Насмешка мрачная! Обида небесам!

Так папа говорит. Он лгать не может вам.Все безошибочно, что папа изрекает.Непогрешимостью суровою сверкаетЕго верховный взор.

Ночь, пощади людей!Быть человеком; быть игрушкою страстей;Быть хрупче стебелька; встревоженным прохожимБрести по сей земле, по зыбким бездорожьям;Быть дуновением; быть рябью, что дрожитНа водяной струе, которая бежит;Ничтожной тенью быть, томимою желаньемНичтожный вызвать шум… О, быть таким созданьем,Висеть над бездною и мнить, что выше нетВершины, чувствовать ужасный свой скелетПод плотью жалкою — и говорить при этом:«Бог, равен я тебе. Я вечен. Правлю светом.По одиночеству я на тебя похож.Мы, — папа и господь, — совсем одно и то жНад этим вот Ничто, что всеми Всем зоветсяИ лишь для нас Ничем навеки остается.Ты ведаешь конец, я знаю цель и суть.Держу тебя в руках. Умею отомкнутьТебя своим ключом. О, темный бог, до дна яВсю глубину твою постиг. Лишь я сияюВо мраке вечности. Не ошибаюсь я.Вершить по-моему — обязанность твоя.И если истину какую возглашаю —Все этим сказано! И если я решаю,Что должен ты, господь, быть чем-то разъярен,То я установлю порядок, и закон,И точку, где, свое отринув милосердье,Наморщишь грозный лоб ты под небесной твердью».Да! Колесница звезд стоит на двух осях —То папа и господь!

О солнце в небесах,Что можете сказать вы о непогрешимомНаместнике творца? Порядок, данный Римом,Вселенную попрал. Что скажешь ты о них,О небо грозное, — о мудрецах пустых,Над тайной тайн твоих которые глумятсяИ земляным червем дополнить бога тщатся?

Вот ветры сумрака летят со всех концов.О овцы, о стада, народы, лязг зубов!А где же ваша шерсть, плачевные бродяги?Идете от своих овчарен вы, бедняги,Под инеем, дождем вперед, вперед, вперед!Вы всех питаете и — голодны! Народ,Где все твои права? И душу кто похитилТвою, о человек? О каменщик, строитель,Где дом твой? Где умы, что воспитали вы,Мужи ученые? Где женский стыд? Увы,Я слышу, как звенят бубенчики вот эти.О девы, где любовь? О матери, где дети?Дрожи от холода, зубами лязгай, скот!Шерсть ваша не для вас, она — доход господ.Не для кого-нибудь, для них собака лает!Ленивцы короли шерсть вашу состригают.Не ваша ли судьба рабыня их сейчас?Ведь шерсть священную бог сотворил для вас,И в глубине души создатель проклинаетДурные ножницы стригальщика. Он знает:Добычей сильного стал слабый. О, грехи!Но где ж священники, где эти пастухи?Никто не защитит тебя, народ, о стадоМое любезное! Я знаю, что им надо:Состригли шерсть — возьмут и мясо погодя.

Наступает ночь.