Юлия Друнина - Стихотворения (1970–1980)
КИМЕРИЯ
Я же дочерь твоя, Расея,Голос крови не побороть.Но зачем странный край ОдиссеяТоже в кровь мне вошел и в плоть.
Что я в гротах морских искала,Чьи там слышала голоса?Что мне черные эти скалы,Эти призрачные леса?
Что мне буйная алость маков,А не синь васильков во ржи?..Отчего же и петь и плакатьТак мне хочется здесь, скажи?..
«Запах соли, запах йода…»
Запах соли, запах йода.Неприступны и горды,Рифы каменные мордыВыставляют из воды.И рассматривают горы,Бликов солнечных игру,И людей: веселых, голых —Золотую мошкару.
«Я тоскую в Москве о многом…»
Я тоскую в Москве о многом:И о том,Что с тобой мы — врозь,И о горных крутых дорогах,Где нам встретиться довелось.
Не забуду дороги эти,Альпинистов упругий шаг.Все мне кажется — горный ветерЧем-то близок ветрам атак.
АЛЬПИНИСТУ
Ты полз по отвесным дорогам,Меж цепких колючих кустов.Рукой осторожною трогалГоловки сомлевших цветов.
Срываясь, цеплялся за корни,Бледнея, смотрел в пустоту.А сердце стучало упорней,А сердце рвалось в высоту.
Не эти ли горные кручиВо взгляде остались твоем?Не там ли ты понял —Чем круче,Тем радостней будет подъем?
«Отцвели маслины в Коктебеле…»
Отцвели маслины в Коктебеле,Пожелтел от зноя Карадаг…А у нас в ПолесьеЗябнут ели,Дождик,Комариные метелиДа в ночи истошный лай собак.
Я люблю тебя,Мое Полесье,Край туманных торфяных болот.Имя звонкое твое,Как песня,В глубине души моей живет.
Отчего жеНынче над собою,В полумраке северных лесов,Вижу юга небо голубое,Слышу дальних теплоходов зов?
Ну, а тыВ ночах осенних, длинных,Ты,От моря и меня вдали,Помнишь лиЦветущие маслиныИ на горизонте корабли?
ЗНОЙ
Солнце.Скалы.Да кустарник рыжий.Выжженная, тощая трава…Что сказал ты?Наклонись поближе,Звон цикад глушит твои слова.
То ли так глаза твои синеют,То ли это неба синева?Может, то не Крым,А Пиренеи?..Звон цикад глушит твои слова.
Марево плывет над дальней далью.Так похоже облако на льва.Дульцинея…Дон-Кихот…Идальго…Звон цикад глушит твои слова.
Слышишь звон доспехов Дон-Кихота?Скалы…Зной…Кружится голова…Ты лениво отвечаешь что-то,Звон цикад глушит твои слова.
«Нынче в наших горах синева…»
Нынче в наших горах синева,Нынче серое небо в столице.И кружится моя голова —А твоя голова не кружится?
Я не шлю телеграммы в Москву,Не пленяю сияющим Крымом,Я приехать тебя не зову —Приезжают без зова к любимым…
«Да здравствуют южные зимы!..»
Да здравствуют южные зимы!В них осень с весной пополам.За месяц январского КрымаТри лета курортных отдам.
Здесь веришь, что жизнь обратима,Что годы вдруг двинулись вспять.Да здравствуют южные зимы! —Короткая их благодать.
«Бежала от морозов — вот беда…»
Бежала от морозов — вот беда:От них, должно быть, никуда не деться.Сковали землю Крыма холодаИ добираются они до сердца.
Я, как могу, со стужею борюсь —Хожу на лыжах в горы,А под вечерТвержу, чтобы согреться, наизустьСкупые наши, считанные встречи…
В ПЛАНЕРСКОМ
Над горою КлементьеваВетра тревожный рев.Рядом с легким планеромТяжелый орел плывет.Здесь Икаром себяВдруг почувствовал Королев,Полстолетья назадВ безмоторный уйдя полет.
Сколько тем, что когда-тоМальчишками шли сюда,Тем девчонкам, которыхВзяла высота в полон?..Ах, не будем педантами,Что нам считать года?Возраст сердца —Единственный времени эталон…
Над горою КлементьеваТак же ветра ревут,Как ревели ониПолстолетья тому назад.Через гору КлементьеваК солнцу пролег маршрут,Хоть давно с космодромовТуда корабли летят.
У МОРЯ
Догола здесь ветер горы вылизал,Подступает к морю невысокий кряж.До сих пор отстрелянными гильзамиМрачно звякает забытый пляж.В орудийном грохоте прибояЧеловек со шрамом у вискаСнова, снова слышит голос боя,К ржавым гильзам тянется рука.
В БУХТЕ
Чаек крикливых стая.Хмурый морской простор.Ветер, листву листая,Осень приносит с гор.
Я в бухте уединенной,С прошлым наедине.Проржавленные патроныВолны выносят мне.
Ввысь, на крутые дали,Смотрю я из-под руки —Давно ли здесь отступалиРусские моряки?
От самого КарадагаОни отползали вниз.Отчаяние с отвагойВ узел морской сплелись.
Они отступали с боемИ раненых волокли.А море их голубоеВздыхало внизу, вдали.
И верили свято парни:За ними с Большой землиПослала родная армияНа выручку корабли.
Хрипел командир: — БратишкиДавайте-ка задний ход.Я вижу в тумане вспышкиТо наша эскадра бьет.
А в море эскадры этойНе было и следа —За Севастополем где-тоНаши дрались суда…
Вздыхали пустынные волны…Да, может быть, лишь в боюМы меряем мерой полнойВеликую веру свою.
Великую веру в отчизну,В поддержку родной земли.У нас отнимали жизни,Но веру отнять не могли!
У ПАМЯТНИКА
Коктебель в декабре.Нет туристов, нет гидов,Нету дам, на жареРазомлевших от видов.И закрыты ларьки,И на складе буйки,Только волны идут,Как на приступ полки.
Коктебель в декабре.Только снега мельканье,Только трое десантников,Вросшие в камень.Только три моряка,Обреченно и гордоСмотрят в страшный декабрьСорок первого года.
В ГОРАХ
Мне на пляже сияющем стало тоскливо,Бойких модниц претит болтовня.Ветер треплет деревьев зеленые гривы,Ветер в горы толкает меня.Пусть в чащобахНе все обезврежены мины —Как на фронте, под ноги смотри…В партизанском лесу, на утесе орлиномЯ порою сижу до зари.Неужели в войну так же цокали белки.Эдельвейсы купались в росе?..И отсюда, с вершины, так кажутся мелкиМне житейские горести все.Почему я не знаю минуты покоя,У забот в безнадежном плену?..А ведь было такое, ведь было такое —Суету позабыла в войну…Что ж опять довоенною меркою мерюЯ и радость, и горе теперь?…Знойный город.Могила на площади, в сквере —В партизанское прошлое дверь.Даты жизни читаю на каменных плитах:От шестнадцати до двадцати…Пусть никто не забыт и ничто не забыто —Мне от чувства вины не уйти.От невольной вины, что осталась живою,Что люблю, ненавижу, дышу,Под дождем с непокрытой брожу головою,Чайкам хлеб, улыбаясь, крошу.Потому мне, должно быть,На пляже тоскливо,Бойких модниц претит болтовня.
Ветер треплет деревьев зеленые гривы,Ветер в горы толкает меня…
БАЛЛАДА О ДЕСАНТЕ
