Константин Бальмонт - Том 1. Стихотворения
Пред картиной Греко
(В музее Прадо, в Мадриде)
1На картине Греко вытянулись тени.Длинные, восходят. Неба не достать.«Где же нам найти воздушные ступени?Как же нам пути небесные создать?»
Сумрачный художник, ангел возмущенный.Неба захотел ты, в Небо ты вступил, –И, с высот низвергнут. Богом побежденный,Ужасом безумья дерзость искупил.
2Да, но безумье твое было безумье священное,Мир для тебя превратился в тюрьму,Ты разлюбил все земное, неверное, пленное,Взор устремлял ты лишь к высшему Сну своему.
Да, все монахи твои – это не тени согбенные,Это не темные сонмы рабов,Лица их странные, между других – удлиненные,С жадностью тянутся к высшей разгадке миров.
Отверженный
Отчаянье исстерзанной души,В свидетели тебя я призываю,Что я не спал в изнеженной тиши,Что я не шел к заманчивому Раю.
Я светлого покоя не хотел,Боясь забыть о тех, на ком проклятье,Меня манил мучительный удел,Меня влекли отверженные братья.
Не ангелы, а демоны со мнойПечальную дорогу совершили,И дни мои в обители земнойРазвеялись, как груда темной пыли.
Камея
Клеопатра, полновластная царица, Сон Египетских ночей, Чаровница и блудница,Озаренная сияньем ускользающих лучей.
Ты окутана немеркнущей славой, И доныне сохранил, Отблеск славы величавойНа волнах своих ленивых плодоносный сонный Нил.
Дочь надменного владыки Птоломея, Я дарю тебе свой стих, Потому что ты, камея,И в любви и в самой смерти непохожа на других.
Пламя
Нет. Уходи скорей. К восторгам не зови.Любить? – Любя, убить, – вот красота любви.Я только миг люблю, и удаляюсь прочь.Со мной был яркий день, за мной клубится ночь.
Я не люблю тебя Мне жаль тебя губитьБеги, пока еще ты можешь не любить.Как жернов буду я для полу детских плеч.Светить и греть?.. – Уйди! Могу я только жечь.
Полуразорванные тучи
Полуразорванные тучиПлывут над жадною землей,Они, спокойны и могучи,Поят весь мир холодной мглой.Своими взмахами живымиОни дают и дождь, и тень,Они стрелами огневымиСжигают избы деревень.
Есть души в мире – те же тучи,Для них земля – как сон, как твердь,Они, спокойны и могучи,Даруют жизнь, даруют смерть.Рабы мечты и сладострастья,В себе лелеют дар певца,Они навек приносят счастье,И губят, губят без конца.
Когда же?
О, жизни волненье! О, свет и любовь! Когда же мы встретимся вновь?Когда я узнаю не сны наяву, А радостный возглас: «Живу!»
Мы детство не любим, от Солнца ушли, Забыли веленья Земли,И, сердце утратив, отдавшись мечте, Слепые, мы ждем в пустоте.
Отступники между уставших врагов, Мы видим лишь гроб и альков,Холодное пламя yгacших светил Над царством цветов и могил.
Английский пейзаж
В отдаленной дымке утопаяПривиденьями деревья стали в ряд Чуть заметна дымка голубая,Чуть заметные огни за ней горят
Воздух полон тающей печалью,Все предчувствием неясным смущено Что там тонет? Что за этой далью?Там как в сердце отуманенном темно!
Точно шепот ночи раздается,Точно небо наклонилось над землей И над ней, беззвучное, смеется,Все как саваном окутанное мглой.
В Оксфорде
Словно усыпаны хлопьями снега,Искрятся яблони, млея в цветахВетер, о ветви ударив с разбега,Шепчет и прячется в дальних кустахВ парке мечтательном лунная нега,Лунные ласки дрожат на листах.
С башен доносится бой колокольный,Дремлют колледжи в объятьях тенейСладостный час для души недовольной,Стройные мысли сплетаются в ней,К небу уходят от горести дольной,Беглость минут выступает ясней.
Дышат деревья, их пышность нетленна,Грезят колледжи о Средних ВекахЗимние думы промчатся мгновенно,Воды проснутся в родных берегахВремя проходит, мечта неизменна,Наше грядущее в наших руках.
Вечер
Удвоены влагой сквозною,Живя неземной белизною,Купавы на небо глядятИ дремлют прибрежные травы,И внемлют их вздохам купавы,Но с ними вздохнуть не хотят.
На озере, тихом и сонном,Наскучив путем раскаленным,Качается огненный лик, –То Солнце, зардевшись закатом,На озере, негой объятом,Лелеет лучистый двойник.
И тучка, – воздушная нега, –Воздушней нагорного снега,На воды глядит с вышины;Охвачена жизнью двойною,Сквозя неземной белизною,Чуть дышит в улыбке волны.
Оксфорд.
Весна, 1897.
Ручей
Вильяму Р. Морфилю
«Кто печаль развеял дымкой?Кто меж тучек невидимкойТусклый месяц засветил?Кто, шурша травой густою,Возмущает над водоюТочно дальний дым кадил?»
«Чья печаль в твоем журчаньи!»Я спросил в ночном молчаньиУ звенящего ручья.«Чья печаль в росе блестящей,И в осоке шелестящей?»Мне ручей сказал: «Ничья!»
«Отчего же так печальны,Так уныло-музыкальныТрепетанья быстрых вод?»«Я пою!» ручей ответил.«Я всегда певуч и светел,Я всегда бегу вперед!»
Крымская картинка
Все сильнее горя, Молодая заряНа цветы уронила росу. Гул в лесу пробежал, Горный лес задрожал,Зашумел между скал водопад Учан-Су. И горяч, и могуч, Вспыхнул солнечный луч,Протянулся, дрожит, и целует росу, Поцелуй его жгуч, Он сверкает в лесу, Там, где гул так певуч, Он целует росу,А меж сосен шумит и журчит Учан-Су.
В окрестностях Мадрида
Ты глядела мне в душу с улыбкой богини.Ты со мною была, но была на картине.
Ты собой создавала виденье Искусства,Озаренное пламенем яркого чувства.
Мы стремились к горам из Испанской столицы.Мы с тобой улетали, как вольные птицы.
И дома чуть виднелись, в лучах утопая.И над нами раскинулась ширь голубая.
И пред нами предстала вдали Гвадаррама,Как преддверье воздушного белого храма.
Мечтательный вечер
Мечтательный вечер над лесом дышал безмятежно,От новой Луны протянулась лучистая нить,И первые звезды мерцали так слабо и нежно,Как будто бы ветер чуть слышный их мог погасить.
И было так странно, и были так сказочны ели,Как мертвая сталь, холодела поверхность реки,О чем-то невнятном, о чем-то печальном, без цели,Как будто бы пели над влажным песком тростники.
И в бледном объятьи две тени родные дрожали,И каждой хотелось в другой о себе позабыть,Как будто бы можно в блаженстве не ведать печали,Как будто бы сердце людское способно любить!
«От последней улыбки луча…»
