Людмила Мартьянова - Сонет Серебряного века. Сборник стихов. В 2 томах. Том 1

Максиму Горькому в июле 1917 года

В *** громили памятник Пушкина;

В *** артисты отказались играть «На дне».

Не в первый раз мы наблюдаем это:В толпе опять безумный шум возник,И вот она, подъемля буйный крик,Заносит руку на кумир поэта.

Но неизменен, в новых бурях света,Его спокойный и прекрасный лик;На вопль детей он не дает ответа,Задумчив и божественно велик.

И тот же шум вокруг твоих созданий,В толпе, забывшей гром рукоплесканийС каким она лелеяла «На дне».

И так же образы любимой драмы,Бессмертные, величественно-прямы,Стоят над нами в ясной вышине.

17 июля 1917

На смерть А. Н. Скрябина

Он не искал – минутно позабавить,Напевами утешить и пленить;Мечтал о высшем: Божество прославитьИ бездны духа в звуках озарить.

Металл мелодий он посмел раплавитьИ в формы новые хотел излить;Он неустанно жаждал жить и жить,Чтоб завершенным памятник поставить,

Но судит Рок. Не будет кончен труд!Расплавленный металл бесцельно стынет;Никто его, никто в русло не двинет...

И в дни, когда Война вершит свой судИ мысль успела с жатвой трупов сжиться,—Вот с этой смертью сердце не мирится!

17 апреля 1915 Варшава

Сонет к смерти

Смерть! обморок невыразимо-сладкий!Во тьму твою мой дух передаю,Так! вскоре я, всем существом, вопью,—Что ныне мучит роковой загадкой.

Но знаю: убаюкан негой краткой,Не в адской бездне, не в своем раюОчнусь, но вновь – в родном, земном краю,С томленьем прежним, с прежней верой шаткой.

Там будут свет и звук изменены,Туманно – зримое, мечты – ясны,Но встретят те ж сомнения, как прежде;

И пусть, не изменив живой надежде,Я волю пронесу сквозь темноту:Желать, искать, стремиться в высоту!

22 марта 1917

Отверженные

Мой рок, благодарю, о верный, мудрый змий!Яд отвержения – напиток венценосный!Ты запретил мне мир, изведанный и косный,Слова и числа дав – просторы двух стихий!

Мне чужды с ранних дней – блистающие весныИ речи о «любви», заветный хлам витий;Люблю я кактусы, пасть орхидей да сосны,А из людей лишь тех, кто презрел «не убий».

Вот почему мне так мучительно знакомаС мишурной кисеей продажная кровать.Я в зале меж блудниц, с ватагой пьяниц дома.

Одни пришли сюда грешить и убивать,Другие, перейдя за глубину паденья,Вне человечества, как странные растенья.

18 июня 1901

Сонет («О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво»...»)

О ловкий драматург, судьба, кричу я «браво»Той сцене выигрышной, где насмерть сам сражен.Как все подстроено правдиво и лукаво.Конец негаданный, а неизбежен он.

Сознайтесь, роль свою и я провел со славой,Не закричат ли «бис» и мне со всех сторон,Но я, закрыв глаза, лежу во мгле кровавой,Я не отвечу им, я насмерть поражен.

Люблю я красоту нежданных поражений,Свое падение я славлю и пою,Не все ли нам равно, ты или я на сцене.

«Вся жизнь игра». Я мудр и это признаю,Одно желание во мне, в пыли простертом,Узнать, как пятый акт развяжется с четвертым.

4 июля 1901

Втируша

Ты вновь пришла, вновь посмотрела в душу,Смеешься над бессильным крикнуть: «Прочь!»Тот вечно раб, кто принял раз втирушу...Покорствуй дух, когда нельзя помочь.

Я – труп пловца, заброшенный на сушу,Ты – зыбких волн неистовая дочь.Бери меня. Я клятвы не нарушу.В твоих руках я буду мертв всю ночь.

До утра буду я твоей добычей,Орудием твоих ночных утех.И будет вкруг меня звенеть твой смех.

Исчезнешь ты под первый щебет птичий,Но я останусь нем и недвижимИ страшно чуждый женщинам земным.

1903

К Пасифае

Сонет

Нет, не тебя так рабски я ласкаю!В тебе я женщину покорно чту,Земной души заветную мечту,За ней влекусь к предсказанному раю!

Я чту в тебе твою святыню, – ту,Чей ясный луч сквозь дым я прозреваю.Я, упоив тебя, как Пасифаю,Подъемлю взор к тебе, как в высоту!

Люби иль смейся, – счетов нет меж нами, —Я все равно приду ласкать тебя!Меня спасая и меня губя,

На всех путях, под всеми именами,Ты – воплощенье тайны мировой,Ты – мой Грааль, я – верный рыцарь твой!

Май 1904

Египетский раб

Я жалкий раб царя. С восхода до заката,Среди других рабов, свершаю тяжкий труд,И хлеба кус гнилой – единственная платаЗа слезы и за пот, за тысячи минут.

Когда порой душа отчаяньем объята,Над сгорбленной спиной свистит жестокий кнут,И каждый новый день товарища иль братаВ могилу общую крюками волокут.

Я жалкий раб царя, и жребий мой безвестен;Как утренняя тень, исчезну без следа,Меня с лица земли века сотрут, как плесень;

Но не исчезнет след упорного труда,И вечность простоит, близ озера Мерида,Гробница царская, святая пирамида.

7—20 октября 1911

Сонеты в духе Петрарки

Вчера лесной я проезжал дорогой,И было грустно мне в молчаньи бора,Но вдруг, в одежде скромной и убогой,Как странника, увидел я Амора.

Мне показалось, что прошел он многоИ много видел скорби и позора;Задумчивый, смотрел он без укора,Но в то же время сумрачно и строго.

Меня узнав, по имени окликнулИ мне сказал: «Пришел я издалека, —Где сердца твоего уединенье.

Его несу на новое служенье!»Я задрожал, а он, в мгновенье ока,Исчез – так непонятно, как возникнул.

Как всякий, кто Любви застенок ведал,Где Страсть пытает, ласковый палач,—Освобожден, я дух бесстрастью предал,И смех стал чуждым мне, безвестным плач.

Но в лабиринте тусклых снов, как Дедал,Предстала ты, тоски волшебный врач,Взманила к крыльям... Я ответа не дал,Отвыкший верить Гению удач.

И вновь влача по миру цепь бессилья,Вновь одинок, как скорбный Филоктет,Я грустно помню радужные крылья

И страсти новой за тобой просвет.Мне горько жаль, что с юношеским жаромЯ не взлетел, чтоб в море пасть Икаром.

10 марта 1912

Беглецы

Стон роковой прошел по Риму: «Канны!»Там консул пал и войска лучший цветПолег; в руках врагов – весь юг пространный;Идти на Город им – преграды нет!

У кораблей, под гнетом горьких бед,В отчаяньи, в успех не веря бранный,Народ шумит: искать обетованныйКрай за морем – готов, судьбе в ответ.

Но Публий Сципион и Аппий КлавдийВдруг предстают, гласят о высшей правде,О славе тех, кто за отчизну пал.

Смутясь, внимают беглецы укорам,И с палуб сходят... Это час, которымБыл побежден надменный Ганнибал!

24 сентября 1917

Светоч мысли

Венок сонетов

I. Атлантида

Над буйным хаосом стихийных силЗажглось издревле Слово в человеке:Твердь оживила имена светил,Злак разошелся с тварью, с сушей – реки.

Врубаясь в мир, ведя везде просеки,Под свист пращи, под визги первых пил,Охотник, пастырь, плужник, кто чем был, —Вскрывали части тайны в каждом веке.

Впервые светоч из священных слов ЗажглиЛемуры, хмурые гиганты;Его до неба вознесли Атланты.

Он заблистал для будущих веков,И с той поры все пламенней, все ширеСияла людям Мысль, как свет в эфире.

II. Халдея

Сияла людям Мысль, как свет в эфире;Ее лучи лились чрез океан —Из Атлантиды в души разных стран;Так луч зенита отражен в надире!

Свет приняли Китай и Индостан,Края эгейцев и страна Наири,Он просверкал у Аймара и в Тире,Где чтим был Ягве, Зевс и Кукулкан.

И ярко факел вспыхнул в Вавилоне;Вещанья звезд прочтя на небосклоне,Их в символы Семит пытливый влил.

Седмица дней и Зодиак, – идеи,Пребудут знаком, что уже в ХалдееИсканьем тайн дух человека жил.

III. Египет

Исканьем тайн дух человека жил,И он сберег Атлантов древних тайны,В стране, где, просверлив песок бескрайний,Поит пустыню многоводный Нил.

Терпенье, труд, упорный, чрезвычайный.Воздвигли там ряд каменных могил,Чтоб в них навек зов истины застыл:Их формы, грани, связи – не случайны!

Египет цели благостной достиг,Хранят поныне плиты пирамидыЖивой завет погибшей Атлантиды.

Бог Тот чертил слова гигантских книг,Чтоб в числах три, двенадцать и четыреМощь разума распространялась в мире.

IV. Эллада