Борис Слуцкий - Собрание сочинений. Т. 2. Стихотворения 1961–1972
«Эта женщина молода. Просто она постарела…»
Эта женщина молода. Просто она постарела.Эта женщина хороша. Только выглядит плохо.Этой женщине тридцать лет. То есть тридцать до старости.Все еще впереди. Нет почти ничего позади.Воспоминания, изнемогающие от усталости,не увяжутся с ней. Им, наверное, не по пути.
Ей путевку достать, нос припудрить и губы подмазать,за ночь выспаться, утром на правую ногу встать —и Ромео опять на балкон ее примется лазать,и звезда ее снова возьмется блистать.
Сбилась с шагу какой-то невидимой роты красавиц,но она поднажмет или сообразит,снова в ногу пойдет, земли почти не касаясь,потрясет, изумит, поразит.
Три попытки — как в спорте — и ей полагаются.Остается еще одна.Здравствуй, умница!Будь же счастливой, красавица!Все наладится.Пей до дна.
НЕИНТЕРЕСНО
Вдова, вернувшись с похорон,все говорит: — Неинтересно! —Она обдумывает трезво,что ждет ее, — со всех сторон —и говорит: — Неинтересно!
С какою важностью вдоваприпоминает вдруг слова,ей сложенные,после вложенные,заложенные в строфы тесно,и говорит: — Неинтересно.
Со странной важностью, без зла,она считает: жизнь дошла до точки,до конца, дотла —и говорит: — Неинтересно!
О, как ей было интересно!Теперь ей все неинтересно.Неинтересно, неинтересно!Она жила и отжила.
«Своим стильном плетения словес…»
Своим стильном плетения словесне очарован я, не околдован.Зато он гож, чтобы подать совет,который будет точным и толковым.
Как к медсестринской гимнастерке брошка,метафора к моей строке нейдет.Любитель порезвиться понарошкуособого профиту не найдет.
Но все-таки высказываю кое-что,чем отличились наши времена.В моем стихе, как на больничной коечке,к примеру, долго корчилась война.
О ней поют, конечно, тенорами,но и басами хриплыми поют,я — слово, а не пропуск в телеграмме,которую грядущему дают.
ПОЛОСА НЕУДАЧ
Начинается полоса неудач.Мелких? Как вам сказать?! Не слишком.Привыкаешь к невеселым мыслишкам,характерным для полосы неудач.
Все везло, а вывезло не туда.Получалось, а не получилось.Горе что? Не беда? Оказалось — беда.Так уж выпало, вышло, случилось.
Полоса неудач как лесополосаили хор, где одна за другоюнеудачи пробуют голоса,ни на миг не дают покою.
Полоса неудач, как газетнаяполоса сорок первого года:на плохие вести усердная,а хорошим вестям — нет ходу.
Полоса неудач как дождь — обложной,затяжной, на всю ночь и дольше.Он то хлещет, то плещет, то льет надо мной,затяжной, бесконечный дождик.
Набираюсь терпенья на всю полосу —я с запасом его набираю,положу поудобнее крест и несу,плечи — все до крови стираю.
Даже если плечи протру до костей,все равно до хороших дойду новостей.
Потому что в XX веке судьбасловно столб в XIX веке —полосата. И вот я дошел до столба.Вот удача родимая! Вот ее вехи.
ЕЛКА
Гимназической подругимамы стайка дочерейсветятся в декабрьской вьюге,словно блики фонарей.Словно елочные свечитонкие сияют плечи.
Затянувшуюся осеньтолько что зима смела.Сколько лет нам? Девять? Восемь?Елка первая светла.Я задумчив, грустен, тих:в нашей школе нет таких.
Как зовут их? Вика? Ника?Как их радостно зовут!— Мальчик, — говорят, — взгляни-ка!— Мальчик, — говорят, — зовут! —Я сгораю от румянца.Что мне, плакать ли, смеяться?
— Шура — это твой? Большой.Вспомнила, конечно. Боба. —Я стою с пустой душой.Душу выедает злоба.Боба! Имечко! Позор!Как терпел я до сих пор!
Миг спустя и я забыт.Я забыт спустя мгновенье,хоть меня еще знобит,сводит от прикосновеньятонких, легких детских рук,ввысь! подбрасывающих вдруг.
Я лечу, лечу, лечу,не желаю опуститься,я подарка не хочу,я не требую гостинца,только длились бы всегдаэти радость и беда.
БЕЗ МЕНЯ («Ohne mich!..»)
«Ohne mich!»«Без меня!»Этот лозунг немецких пленныхсорок пятого годавспоминается к юбилею все чаще.
— Почему ты сдался? —В январе, в феврале,в марте, в апрелеи особенно в мае,в начале маягенералы, полковники, капитаныи особенно воины в чине солдатаотвечают, щелкая каблуками,вытягиваясь в струнку,с философской, бессмысленной улыбкой:«Ohne mich!» —«Без меня!»Пускай без меня воюют!
Еще поезд идет по накатанным рельсам.Еще кофе и шнапс вестовые разносят.Еще старшие младших свирепо разносят.Еще писарь потери по графам разносит.Еще разнесет этот поезд не скоро.Еще полгода до катастрофы.А мальчишка в штаб-офицерском чине,седоголовый, орденоносный,израненный, многосемейный,раскачался, спрыгнул с подножкии умиленно, исступленноумоляет польскую бабу,чтоб отвела его до плена.Лучше всего до большого штаба.
Столько лет он жил заодно со всеми!Нынче — сам по себе желает.И надежды слабое семяпробивается в нем, прорастает.Если захочет польская баба —отведет до большого штаба.Его торопливо в список впишут,часы с него снимут, сапоги оставят,а немецкий писарь — в потери впишет,и больше никто вспоминать не станет.
«Ohne mich». Без меня. Без него отчизна,фатерлянд немецкий, будет горе мыкать,а ему старшина в лагерях отдаленныхбудет долго тыкать, а после выкать.
Без него его дети окончат школу.Без него жена поблекнет, засохнет,потому что он вернется не скоро:когда рак свистнет, когда рыба топнет.
Без него разберут на кирпич руины,сложат дома, заживут красиво,покуда он города Украинывосстанавливает неторопливо.
Потом, ссылаясь на вдовий траур,сирот вставляя в речь для примера,зловещий тощий Аденауэротпросит у нашего премьераего, постаревшего лет на десять,его, поумневшего раза в четыре.
История привыкла чудеситьс людьмив этом самом, самом мире.
В лагере, где-нибудь на Каме,он щелкнет в последний раз каблуками,и ведомость сдаточную заполнит,и целый эшелон заполнит.
И родина, дымкой сентиментальнойза давностью лет покрытая прочно,примет его после всех метанийи дело ему подыщет срочно.
ПОЛЬЗА ПРИВЫЧЕК
Привычки необходимы —домашняя мебель чувств,домашние туфли страстей,разношенные, незамечаемые.По рельсам этих привычеквеселым трамваем мчусь —вперед по привычным рельсамв привычное незнаемое.
Привычка как электричка —по расписанию ходит.Привычка словно спичка —зажжется почти всегда.В этой привычке к привычкеспасение находят,поскольку привычное гореуже почти не беда.
ПОСЛЕДНЕЕ ПОКОЛЕНИЕ
