Иван Крылов - Басни
1821-1823
XXVII. Пёстрые овцы
Лев пёстрых невзлюбил овец.Их просто бы ему перевести не трудно;Но это было бы неправосудно —Он не на то в лесах носил венец,Чтоб подданных душить, но им давать расправу;А видеть пёструю овцу терпенья нет!Как сбыть их и сберечь свою на свете славу?И вот к себе зоветМедведя он с Лисою на совет —И им за тайну открывает,Что видя пёструю овцу, он всякий разГлазами целый день страдаетЯ что придет ему совсем лишиться глаз,И, как такой беде помочь, совсем не знает.«Всесильный Лев! – сказал, насупяся, Медведь, —На что тут много разговоров?Вели без дальних сборовОвец передушить. Кому о них жалеть?»Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови,Смиренно говорит: «О царь! наш добрый царь!Ты, верно, запретишь гнать эту бедну тварь —И не прольёшь невинной крови.Осмелюсь я совет иной произнести:Дай повеленье ты луга им отвести,Где б был обильный корм для матокЯ где бы поскакать, побегать для ягняток;А так как в пастухах у нас здесь недостаток,То прикажи овец волкам пасти.Не знаю, как-то мне сдаётся,Что род их сам собой переведётся.А между тем пускай блаженствуют оне;И что б ни сделалось, ты будешь в стороне».Лисицы мнение в совете силу взялоИ так удачно в ход пошло, что, наконец,Не только пёстрых там овец —И гладких стало мало.Какие ж у зверей пошли на это толки?Что Лев бы и хорош, да всё злодеи волки. [147]
1821-1823
Книга восьмая
I. Лев состаревшийся
Могучий Лев, гроза лесов,Постигнут старостью, лишился силы:Нет крепости в когтях, нет острых тех зубов,Чем наводил он ужас на врагов,И самого едва таскают ноги хилы.А что всего больней,Не только он теперь не страшен для зверей,Но всяк, за старые обиды Льва, в отмщенье,Наперерыв ему наносит оскорбленье:То гордый конь его копытом крепким бьёт,То зубом волк рванёт,То острым рогом вол боднёт.Лев бедный в горе толь великом,Сжав сердце, терпит всё и ждёт кончины злой.Лишь изъявляя ропот свойГлухим и томным рыком.Как видит, что осёл туда ж, натужа грудь,Сбирается его лягнутьИ смотрит место лишь, где б было побольнее.«О боги! – возопил, стеная, Лев тогда, —Чтоб не дожить до этого стыда,Пошлите лучше мне один конец скорее!Как смерть моя ни зла:Всё легче, чем терпеть обиды от осла».
1821-1823
II. Лев, Серна и Лиса
По дебрям гнался Лев за Серной;Уже её он настигалИ взором алчным пожиралОбед себе в ней сытный, верный.Спастись, казалось, ей нельзя никак:Дорогу обои?м пересекал овраг;Но Серна лёгкая все силы натянула —Подобно из лука стреле,Над пропастью она махнула —И стала супротив на каменной скале.Мой Лев остановился.На эту пору друг его вблизи случился:Друг этот был – Лиса.«Как! – говорит она, – с твоим проворством, силойУжели ты уступишь Серне хилой!Лишь пожелай, тебе возможны чудеса:Хоть пропасть широка, но если ты захочешь,То, верно, перескочишь.Поверь же совести и дружбе ты моей:Не стала бы твоих отваживать я дней,Когда б не зналаИ крепости и лёгкости твоей».Тут кровь во Льве вскипела, заиграла;Он бросился со всех четырёх ног;Однако ж пропасти перескочить не мог:Стремглав слетел и – до смерти убился.А что ж его сердечный друг?Он потихохоньку в овраг спустилсяИ, видя, что уж Льву ни лести, ни услугНе надо боле,Он, на просторе и на воле,Справлять поминки другу стал,И в месяц до костей он друга оглодал.
1829-1830
III. Крестьянин и Лошадь
Крестьянин засевал овёс;То видя, Лошадь молодаяТак про себя ворчала, рассуждая:«За делом столько он овса сюда принёс!Вот, говорят, что люди нас умнее.Что может быть безумней и смешнее,Как поле целое изрыть,Чтоб после рассоритьНа нём овёс свой попустому?Стравил бы он его иль мне, или гнедому;Хоть курам бы его он вздумал разбросать,Всё было б более похоже то на стать;Хоть спрятал бы его: я видела б в том скупость;А попусту бросать! Нет, это просто глупость».Вот к осени меж; тем овёс тот убран был,И наш Крестьянин им того ж Коня кормил.Читатель! Верно, нет сомненья,Что не одобришь ты конева рассужденья;Но с самой древности, в наш даже век,Не так ли дерзко человекО воле судит Провиденья,В безумной слепоте своей,Не ведая его ни цели, ни путей?
IV. Белка
У Льва служила Белка.Не знаю, как и чем; но дело только в том,Что служба Белкина угодна перед Львом;А угодить на Льва, конечно, не безделка.За то обещан ей орехов целый воз.Обещан – между тем всё время улетает;А Белочка моя нередко голодаетИ скалит перед Львом зубки свои сквозь слёз.Посмотрит: по лесу то там, то сям мелькаютЕё подружки в вышине:Она лишь глазками моргает, а онеОрешки знай себе щелкают да щелкают.Но наша Белочка к орешнику лишь шаг,Глядит – нельзя никак:На службу Льву её то кличут, то толкают.Вот Белка, наконец, уж стала и стараИ Льву наскучила: в отставку ей пора.Отставку Белке дали,И точно, целый воз орехов ей прислали.Орехи славные, каких не видел свет;Все на отбор: орех к ореху – чудо!Одно лишь только худо —Давно зубов у Белки нет. [148]
1829-1830
V. Щука
На Щуку подан в суд донос,Что от неё житья в пруде не стало;Улик представлен целый воз,И виноватую, как надлежало,На суд в большой лохани принесли.Судьи, невдалеке сбирались;На ближнем их лугу пасли;Однако ж имена в архиве их остались:То были два Осла,Две Клячи старые, да два иль три Козла;Для должного ж в порядке дел надзораИм придана была Лиса за Прокурора.И слух между народа шёл,Что Щука Лисыньке снабжала рыбный стол;Со всем тем, не было в судьях лицеприязни,И то, сказать, что Щукиных проказУдобства не было закрыть на этот раз.Так делать нечего: пришло писать указ,Чтоб виноватую предать позорной казниИ, в страх другим, повесить на суку.«Почтенные судьи! – Лиса тут приступила. —Повесить мало, я б ей казнь определила,Какой не видано у нас здесь на веку:Чтоб было впредь плутам и страшно и опасно —Так утопить её в реке». – «Прекрасно!» —Кричат судьи. На том решили все согласно,И Щуку бросили – в реку! [149]
1829-1830
VI. Кукушка и Орёл
Орёл пожаловал Кукушку в Соловьи.Кукушка, в новом чине,Усевшись важно на осине,Таланты в музыке своиВыказывать пустилась;Глядит – все прочь летят,Одни смеются ей, а те её бранят.Моя Кукушка огорчилась,И с жалобой на птиц к Орлу спешит она.«Помилуй! – говорит, – по твоему веленьюЯ Соловьём в лесу здесь названа;А моему смеяться смеют пенью!»«Мой друг! – Орёл в ответ, – я царь, но я не бог.Нельзя мне от беды твоей тебя избавить.Кукушку Соловьём честить я мог заставить;Но сделать Соловьём Кукушки я не мог».
1829-1830
VII. Бритвы
С знакомцем съехавшись однажды я в дороге,С ним вместе на одном ночлеге ночевал.Поутру, чуть лишь я глаза продрал,И что же узнаю? – Приятель мой в тревоге:Вчера заснули мы меж шуток, без забот;Теперь я слушаю – приятель стал не тот.То вскрикнет он, то охнет, то вздохнёт.«Что сделалось с тобой, мой милый?.. Я надеюсь,Не болен ты». – «Ох! ничего: я бреюсь».«Как! только?» Тут я встал – гляжу: проказник мойУ зеркала сквозь слез так кисло морщит рожу.Как будто бы с него содрать сбирались кожу.Узнавши, наконец, вину беды такой,«Что дива? – я сказал, – ты сам себя тиранишь.Пожалуй, посмотри:Ведь у тебя не Бритвы – косари;Не бриться – мучиться ты только с ними станешь».«Ох, братец, признаюсь,Что Бритвы очень тупы!Как этого не знать? Ведь мы не так уж глупы;Да острыми-то я порезаться боюсь».«А я, мой друг, тебя уверить смею,Что Бритвою тупой изрежешься скорей,А острою обреешься верней:Умей владеть лишь ею».
Вам пояснить рассказ мой я готов:Не так ли многие, хоть стыдно им признаться,С умом людей – боятсяИ терпят при себе охотней дураков? [150]
1828
VIII. Сокол и Червяк
В вершине дерева, за ветку уцепясь,Червяк на ней качался.Над Червяком Сокол, по воздуху носясь,Так с высоты шутил и издевался:«Каких ты, бедненький, трудов не перенёс!Что ж прибыли, что ты высоко так заполз?Какая у тебя и воля и свобода?И с веткой гнёшься ты, куда велит погода». —«Тебе шутить легко, —Червяк ответствует, – летая высоко,Затем, что крыльями и силен ты, и крепок;Но мне судьба дала достоинства не те:Я здесь, на высоте,Тем только и держусь, что я, по счастью, цепок!»
1829-1830
