Марина Цветаева - Борисоглебский, 6. Из лирического дневника 1914—1922
2 <15> января 1922
Новогодняя (вторая)
С. Э.
Тот — вздохом взлелеянный,Те — жестоки и смуглы.Залетного лебедяНе обижают орлы.
К орлам — не по записи:Кто залетел — тот и брат!Вольна наша трапеза,Дик новогодний обряд.
Гуляй, пока хочется,В гостях у орла!Мы — вольные летчики,Наш знак — два крыла!
Под гулкими сводамиБои: взгляд о взгляд, сталь об сталь.То ночь новогодняяБьет хрусталем о хрусталь.
Попарное звяканьеСудеб: взгляд о взгляд, грань о грань.Очами невнятнымиОдин — в новогоднюю рань…
Не пей, коль не хочется!Гуляй вдоль стола!Мы — вольные летчики,Наш знак — два крыла!
Соборной лавиноюНа лбы — новогодний обвал.Тоска лебединая,В очах твоихДон ночевал.
Тоска лебединая,Протяжная — к родине — цепь…Мы знаем единуюТвою, — не донская ли степь?
Лети, куда хочется!На то и стрела!Мы — вольные летчики,Наш век — два крыла!
5 <18> января 1922
«Не ревновать и не клясть…»
Алексею Александровичу Чаброву
Не ревновать и не клясть,В грудь призывая — все стрелы!Дружба! — Последняя страстьНедосожженного тела.
В сердце, где белая даль,Гладь — равноденствие — ближний,Смертолюбивую стальПереворачивать трижды.
Знать: не бывать и не быть!В зоркости самоуправнойКак черепицами крытьМолниеокую правду.
Рук непреложную розньБлюсть, костенея от гнева.— Дружба! — Последняя козньНедоказненного чрева.
8 <21> января 1922
«Не похорошела за годы разлуки!..»
С. Э.
Не похорошела за годы разлуки!Не будешь сердиться на грубые руки,Хватающиеся за хлеб и за соль?— Товарищества трудовая мозоль!
О, не прихорашивается для встречиЛюбовь. — Не прогневайся на просторечьеРечей, — не советовала б пренебречь:То летописи огнестрельная речь.
Разочаровался? Скажи без боязни!То — выкорчеванный от дружб и приязнейДух. — В путаницу якорей и надеждПрозрения непоправимая брешь!
10 <23> января 1922
Посмертный марш
Добровольчество — это
добрая воля к смерти…
(Попытка толкования)И марш вперед уже,Трубят в поход.О как встает она,О как встает…
Уронив лобяной обломВ руку, судорогой сведенную,— Громче, громче! — Под плеск знаменНе взойдет уже в залу тронную!
И марш вперед уже,Трубят в поход.О как встает она,О как встает…
Не она ль это в зеркалахРасписалась ударом сабельным?В едком верезге хрусталяНе ее ль это смех предсвадебный?
И марш вперед уже,Трубят в поход.О как встает она,О как —
Не она ли из впалых щекПродразнилась крутыми скулами?Не она ли под локоток— Третьим, третьим вчерась прикуривал?
И марш вперед уже,Трубят в поход,О как —
А — в просторах — Норд-Ост и шквал.— Громче, громче промежду ребрами! —Добровольчество! Кончен бал!Послужила вам воля добрая!
И марш вперед уже,Трубят —
Не чужая! Твоя! Моя!Всех как есть обнесла за ужином!— Долгой жизни, Любовь моя!Изменяю для новой суженой…И марш —
10 <23> января 1922
«Верстами — врозь — разлетаются брови…»
Верстами — врозь — разлетаются брови.Две достоверности розной любови,Черные возжи-мои-колеи —Дальнодорожные брови твои!
Ветлами — вслед — подымаются руки.Две достоверности верной разлуки,Кровь без слезы прóлитая!По ветру жизнь! — Брови твои!
Летописи лебединые стрелы,Две достоверности белого дела,Радугою — в Божьи боиВброшенные — брови твои!
10 <23> января 1922
«Завораживающая! Крест…»
Завораживающая! КрестНакрест складывающая руки!Разочарование! Не крестТы — а страсть, как смерть и как разлука.
Разгораживающий настой,Сладость обморочного оплыва…Что настаивающий нам твойХрип, обезголосевшая дива —
Жизнь! — Без голосу вступает в дом,В полной памяти дает обеты,В нежном голосе полумужском —Безголосицы благая Лета…
Уж немногих я зову на ты,Уж улыбки забываю важность…— То вдоль всей голосовой верстыРазочарования протяжность.
16 <29> января 1922
«Переселенцами…»
Переселенцами —В какой Нью-Йорк?Вражду вселенскуюВзвалив на горб —
Ведь и медведи мы!Ведь и татары мы!Вшами изъеденыИдем — с пожарами!
Покамест — в долг еще!А там, из тьмы —Сонмы и полчищаТаких, как мы.
ПолураскосаяСтальная щель.Дикими космамиОт плеч — метель.
— Во имя Господа!Во имя Разума! —Ведь и короста мы,Ведь и проказа мы!
Волчьими искрамиСквозь вьюжный мех —Звезда российская:Противу всех!
Отцеубийцами —В какую дичь?Не ошибиться бы,Вселенский бич!
«Люд земледельческий,Вставай с постелею!»И вот с расстрельщикомБредет расстрелянный,
И дружной папертью,— Рвань к голытьбе:«Мир белоскатертный!Ужо тебе!»
9 <22> февраля 1922
«Сомкнутым строем…»
Сомкнутым строем —Противу всех.Дай же спокойно имСпать во гробех.
Ненависть, — чтиСмертную блажь!Ненависть, спи:Рядышком ляжь!
В бранном их саване —Сколько прорех!Дай же им правымиБыть во гробех.
Враг — пока здрав,Прав — как упал.Мертвым — уставЧервь да шакал.
Вместо глазниц —Черные рвы.Ненависть, ниц:Сын — раз в крови!
Собственным теломОтдал за всех…Дай же им белымиБыть во гробех.
9 <22> февраля 1922
«Небо катило сугробы…»
Эренбургу
Небо катило сугробыВалом в полночную муть.Как из единой утробы —Небо — и глыбы — и грудь.
Над пустотой переулка,По сталактитам пещерКак раскатилося гулкоВашего имени Эр!
Под занавескою соннойНе истолкует Вам Брюс:Женщины — две — и наклонныйПуть в сновиденную Русь.
Грому небесному тесно!— Эр! — леопардова пасть.(Женщины — две — и отвесныйПуть в сновиденную страсть…)
Эр! — необорная крепость!Эр! — через чрево — вперед!Эр! — в уплотненную слепостьНедр — осиянный пролет!
Так, между небом и нёбом,— Радуйся же, маловер! —По сновиденным сугробамВашего имени Эр.
10 <23> февраля 1922
