Роберт Рождественский - Лучшие стихи и песни
я —
не верующий в Бога —
помощи прошу у вас.
Помогите мне,
стихи,
в это самое мгновенье
выдержать,
не впасть в неверье.
Помогите мне,
стихи.
Вы не уходите прочь,
помогите, заклинаю!
Чем?
А я и сам не знаю,
чем вы можете
помочь.
Разделите эту боль,
научите с ней расстаться.
Помогите мне
остаться
до конца
самим собой.
Выплыть.
Встать на берегу,
снова
голос
обретая.
Помогите…
И тогда я
сам
кому-то помогу.
«Такая жизненная полоса…»
Е. Евтушенко
Такая жизненная полоса,
а может быть, предначертанье свыше:
других
я различаю голоса,
а собственного голоса
не слышу.
И все же он, как близкая родня,
единственный,
кто согревает в стужу.
До смерти будет он
внутри меня.
Да и потом
не вырвется наружу.
Общежитие
Ау,
общежитье, «общага»!
Казнило ты нас и прощало.
Спокойно,
невелеречиво
ты нас ежедневно учило.
Друг друга ты нам открывало.
И верило, и согревало.
(Хоть больше гудели,
чем грели
слезящиеся батареи…)
Ау, общежитье, «общага»!
Ты многого не обещало.
А малого
мы не хотели.
И звезды над нами летели.
Нам было уверенно вместе.
Мы жить собирались
лет двести…
Ау, общежитье, «общага»!..
Нас жизнь развела беспощадно.
До возраста
повыбивала,
как будто война бушевала.
Один —
корифей баскетбола —
уехал учителем в школу.
И, в глушь забредя по малину,
нарвался
на старую мину.
Другого холодной весною
на Ладоге смыло волною.
А третий любви не добился
взаимной.
И попросту спился.
Растаял
почти незаметно…
А тогда
все мы были бессмертны.
«Тихо летят паутинные нити…»
Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле…
Что-то я делал не так?
Извините:
жил я впервые
на этой Земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь.
И по-другому прожить обещаю,
если вернусь…
Но ведь я
не вернусь.
«Никому из нас не жить повторно…»
Никому из нас не жить повторно.
Мысли о бессмертьи —
суета.
Миг однажды грянет,
за которым —
ослепительная темнота…
Из того, что довелось мне сделать,
Выдохнуть случайно довелось,
может, наберется строчек десять…
Хорошо бы,
если б набралось.
«Волга-река. И совсем по-домашнему: Истра-река…»
Волга-река. И совсем по-домашнему: Истра-река.
Только что было поле с ромашками…
Быстро-то как!..
Радуют не журавли в небесах, а синицы в руках…
Быстро-то как!
Да за что ж это, Господи?!
Быстро-то как…
Только что вроде с судьбой расплатился, —
снова в долгах!
Вечер
в озябшую ночь превратился.
Быстро-то как…
Я озираюсь. Кого-то упрашиваю,
как на торгах…
Молча подходит Это.
Нестрашное…
Быстро-то как…
Может быть, может быть, что-то успею я
в самых последних строках!..
Быстро-то как!
Быстро-то как…
Быстро…
«Ах, как мы привыкли шагать от несчастья к несчастью…»
Ах, как мы привыкли шагать от несчастья к несчастью…
Мои дорогие, мои бесконечно родные,
прощайте!
Родные мои, дорогие мои, золотые,
останьтесь, прошу вас,
побудьте опять молодыми!
Не канье беззвучно в бездонной российской общаге.
Живите. Прощайте…
Тот край, где я нехотя скроюсь, отсюда невиден.
Простите меня, если я хоть кого-то обидел!
Целую глаза ваши.
Тихо молю о пощаде.
Мои дорогие. Мои золотые.
Прощайте!..
Постичь я пытался безумных событий причинность.
В душе угадал…
Да не все на бумаге случилось.
«Этот витязь бедный…»
Этот витязь бедный
никого не спас.
А ведь жил он
в первый
и последний раз.
Был отцом и мужем
и —
судьбой храним —
больше всех был нужен
лишь своим родным…
От него осталась
жажда быть собой,
медленная старость,
замкнутая боль.
Неживая сила.
Блики на воде…
А еще —
могила.
(Он не знает,
где).