Антология - Поэзия Латинской Америки

Стихи с газетной полосы

Жоан Гостосо был грузчиком на ярмаркеа жил в трущобе Вавилония в баракебез номераОднажды под вечер он зашел в бар «20 ноября»ПилПелТанцевалА после бултых в озеро Родриго-де-Фрейтаси утонул

Ласточка

Ласточка за окном напевает:— Я день прожила без пользы… —Ласточка, моя песня печальней:жизнь прожита без пользы…

Рондо в жокей-клубе

Лошадки бегут гуськом,мы — лошади — пьем и жуем…Твоя красота, Эсмералда, —заноза в сердце моем.

Лошадки бегут гуськом,мы — лошади — пьем и жуем…Повсюду солнце, но сердцеобъято мраком и сном!

Лошадки бегут гуськом,мы — лошади — пьем и жуем…Альфонсо Рейес уедет,а прочие — нипочем…

Лошадки бегут гуськом,мы — лошади — пьем и жуем…Италия озверела,в Европе сущий содом.

Лошадки бегут гуськом,мы — лошади — пьем и жуем…Бразилия политиканствует.Поэзию съели живьем.На улице столько света,повсюду свет, Эсмералда,но мрачно на сердце моем!

Мгновение в кафе

Когда мимо проехал катафалк,сидевшие в кафе людимашинально сняли шапки,рассеянно приветствуя мертвого,они были заняты жизнью,растворенные в жизни,надеясь на жизнь.

И лишь один из них широко распахнул руки,глядя вслед медленной процессии.Он-то знал, что жизнь —неостановимое яростное клокотание,что жизнь — предательница,и он приветствовал вечную материю,навсегда освободившуюся от умершей души.

ОСВАЛД ДЕ АНДРАДЕ[89]

Перевод М. Самаева

Землеописание

В ее очертаниях изящество арфы.Граничит она с вершинами Анди отрогами Перу,которые так надменно возносятся над землей,что даже птицы с трудом их одолевают.

Ноктюрн

Там, эа окнами, все еще лунно,и поезд расчеркивает Бразилию,точно меридиан.

РАУЛ БОПП[90]

Негр

Перевод М. Самаева

Скорбит в крови твоей голосневедомого происхожденья.Сумрак лесной сохраниттайну твоих корней.Твоя история высечена бичамина спинах гранитных.Однажды тебя впихнутв брюхо черного корабля…И после: ночами, долгими,томительными ночамишум моря будет тебе казатьсястоном, тот страшный трюмраспиравшим.Море — брат твоей расы.Потом, на многие годы, —клин земли или трюм корабля,конура для черных рабови стон в железном ошейнике.

МАРИО ДЕ АНДРАДЕ[91]

Перевод П. Грушко

Негритянке

Не знаю, какой древний духраспорядился мной и тобой…Луна побелила манготам, где слились тишинаи прибой.Ты — словно теньиз свиты подростка-царицы.И взгляд мой от слез серебрится.Ты из звезд, любимая,из осколков звезды!В манговой роще твое молчаньеотяжеляет плоды.

Ты так нежна.Твои нежные губыбродят по моему лицу,запечатывают мой взгляд.

Закат…

Нежная теменьтечет от тебя,растворяясь во мне.Так — во сне…

Я думал —грубы твои губы,а ты учишь меня в темноте

чистоте.

Утро

Розов был сад у подножия солнца,и лесной ветерок, прилетевший из Жарагуá,овевал все вокруг дыханием влаги,шумел, ворочался, радуясь городскому утру.

Все было чисто, как напев флейты,можно было поцеловать землю — ни муравьев, ни сора:губы коснулись бы хрусталя.Безмолвие севера, неземная прозрачность!Тени цеплялись за ветви деревьев,точно грузные ленивцы.Солнце заняло все скамьи, загорало.Покой в саду был таким древним,а прохлада пахла рукой, подержавшей лимов.Было так тихо и так покойно,что мне захотелось… Не любви, нет…А чтобы рядом со мной гуляли…Ну, скажем… Ленин, Луис Карлос Престес[92], Ганди…Кто-то из им подобных!..

В нежности почти иссякшего утрая бы сказал им: присядьте…И рассказал бы о наших рыбах,описал бы Оуро-Прето, предместье Витории,остров Маражó, что сделало бы праздничнымилица этих человечьих стихий.

Сорок лет

Вся жизнь моя, взглянуть со стороны, —сплошное счастье без единой тени.Но так ли это? Разве не в сравненьес бедой мы радость познавать должны?

Всё ложь, я знаю. Всё пустые сны…Но как удобно в этом сновиденье!Да, жизнь моя — цепочка наслаждений!За эту ложь мне не избыть вины.

И все же к старости, перед чертоюмеж полнотой земной и пустотою,ужасно понимать, что жизнь лгала.

Так пусть не завершится жизнь кончиной,пусть длится сон, и мнится смерть — невиннойзабавою, какою жизнь была.

РОЛАНД ДЕ КАРВАЛЬО[93]

Бразилия

Перевод М. Самаева

В эту пору чистого солнца,замерших пальм,лоснистых камней,бликов,искренья,сверканья

я слышу бескрайную песню Бразилии!

Я слышу на Игуасу́ топот коней, бегущихпо каменистому мысу, колотящих ногами по утреннейводе, пузырящих ее, поднимающихзеленые брызги;

я слышу твой грустный напев, твой дикий и грустныйнапев, Амазонка, напев твоей медленной и маслянистойволны, нарастающей и нарастающейволны, которая лижет глину откосов и гложет корни,наволакивает острова и отпихивает океан, вялый, как бык,исколотый копьями сучьев, веток и листьев.

Я слышу землю, которая лопается в огненном чреве северо-востока,землю, которая кипит под бронзовыми икрами бандита,землю, которая крошится и катится каменными головамипо улицам Жуазейро и трескается сухою коркой,изжарясь на плоскогорье Крато.

Я слышу жизнь Каатинги — треля, чириканье, писки, рулады,свист, гуденье, удары клювов, дрожащиебасовые струны, вибрирующие тимпаны, крылья,жужжащие и жужжащие, скрип-скрипы, и шелесты,клекот, хлопанье, хлопоты, бесконечные хлопоты —каатинга под синью небес!

Я слышу ручьи, что хохочут, прыгая по золотистымкрупам макрели и шевеля тяжелых сомов,лениво пасущихся в иле.

Я слышу, как жернова перемалывают тростник,как темной патоки капли падают в чан,как звенят котелки на плантациях каучука;

как топоры прорубают лесную дорогу,как пилы валят деревья,как лает свора охотничьих псов, напружинясьперед прыжком на ягуара,как булькают на свету манговые чащобы,как лязгают челюстями кайманы,пробуждаясь в теплых зарослях игапó…

Я слышу всю Бразилию, кричащую и поющую,наигрывающую и вопящую!Слышу покачиванье сетей,свистки сирен,лязг и скрежет, гуденье и грохот, завываньеи рев заводов;слышу, как распираются трубы,движутся краны,стучат колеса,вибрируют рельсы;слышу мычанье и ржанье, крики погонщикови перезвон бубенцов на холмах и равнинах,треск фейерверков и музыку колоколовв Оуро-Прето, в Баии, Конгонье и Сабарá;слышу насмешки толстосумов, кичливых, как попугаи,шум толпы, колышущей солнце в приветливом небе,и голоса всех рас, выброшенных портовым прибоемв сертан!

В эту пору чистого солнца я слышу Бразилию!

Все твои разговоры, смуглая родина, приносит мне ветер:разговоры фермеров за столиками кафе,разговоры шахтеров в штольнях,разговоры рабочих у сталеплавилен,разговоры старателей на драгах,разговоры помещиков на верандах усадеб…

Но то, что я слышу прежде всего в эту пору чистого солнца,замерших пальм,лосниотых камней,прозрачного воздуха,бликов,искренья,сверканья, —это скрип твоих колыбелей, Бразилия, всех колыбелей твоих,в которых спит, с грудным молоком на приоткрытых губах,смуглый доверчивый человек нашего завтра.

КАСИАНО РИКАРДО[94]