Антология - Западноевропейская поэзия XХ века
СЛОВА
Перевод Э. Шустера
Из фразы совершенный мир творится,Где непреложность слова есть закон;Мы верим в то, что кем-то говорится:Для лживых слов не создано имен.
Да, синтаксисом не поверишь лица;Нельзя из фразы сделать только фон,Поэтому для нас и небылица —Не просто в ухе неотвязный звон.
И странно ли, что даже факты мнимы,Когда хватает нам словесных грез;Не плетью ли глагола мы гонимы,
Когда нам ритм такой восторг принес?Так Рыцарю достанет пантомимыВзамен ответа на его вопрос.
ДЖОРДЖ БАРКЕР
Джордж Баркер (род. в 1913 г.). — Родился в Лоутоне (Узссекс). Окончил политехническое училище. Литературное образование получил самоучкой. Преподавал историю английской литературы в университете. Некоторое время жил в Японии и США.
Джордж Баркер пишет стихи на предельном накале эмоций, отметающем даже мысль об образной и ритмической упорядоченности стиха; при этом, как бы борясь с самим собой, поэт иногда обращается к строгой форме сонета. Опираясь отчасти на опыт Д. Баркера, поэта раскованных чувств, поэтическая группа «Неклейменые» выступила в 50-е годы с тезисом о том, что личность поэта, его переживания имеют первичное значение для творчества.
Среди поэтических сборников Баркера — «Стихи» (1935), «Плач и триумф» (1940), «Сны в летнюю ночь» (1966), «Золотые цепи» (1968). Его ведущие темы — любовь, страдание, призвание человека и поэта.
На русском языке стихи Д. Баркера печатаются впервые.
ОТЦУ ДЖЕРАРДУ МЭНЛИ XОПКИНСУ[39], С. ДЖ
Перевод А. Ларина
Крыльями в небе лепя огневые глаголыВ чаше молчания, бредя кровавым грядущим,Перья закатные вечно роняет он долуИ красоту помещает в покойном и жгущем,Звучном дыхании слова — как птица простершемКогти над миром, его до утробы пекущим,Чудо вступает в стихи оглушительным маршем,Овладевая скопцом-стихотворцем летящим.
Отче отчаянных — этих, кто множит воочиюСлаву глагола, взываю от имени клана,Что унаследовал разве что долю величия:О новобранец, взгляни из небесного станаИ укажи, кто тобою, счастливец, избранЕвангелистом высокого косноязычия.
МОЕЙ МАТЕРИ
Перевод А. Ибрагимова
Всех ближе, всех дороже — и всех дальше,Она сидела, чуть навеселе,И хохотала — горная вершинаВ гудении сейсмических толчков.В ней не было ни капли зла и фальши.Могучим обаянием РаблеОна влекла сердца неудержимо,Как звуки марша — уличных щенков.
Над головой ее — бомбардировщик,Но ей как будто и не слышен рев —Застыла, над столом нависнув круто.Опять, свои сомненья поборовши,Я верю: сбросив траурный покров,Она войдет в сияющее утро.
ЛЕТНЯЯ ИДИЛЛИЯ
Перевод И. Озеровой
К исходу лета на сносях земляОт тяжести склоняет ветви книзу,Скрыв глубоко живую сладость соков,Она цветы выносит напоказ и золото,Усердно маскируя свой тайный сговор…Под покровом соковПокоится холодная зима,Покоится, произрастая, голод,Вмороженный в початки кукурузы.Под щедрым изобильем — обнищанье,И бедность, как богатство, клонит книзуТугие ветви, и нужда — зерно.
Их облачи в великолепье лета и вкосьПроникни в кость, иль во владеньяхВесны ты ими овладей; под грудьюПространство пустоты, как пустоцвет, как призракПорочного цветка — размах нужды, ее давленьеНа зеницы духа, на существоБездеятельных тел, давленьеНа их передвиженье и на осуществление любви,Давление на жизнь, как в бездне моря,Становится порою нестерпимым,Хотя его обязаны стерпеть.
Едва ослабит лето на мгновеньеДавленье это, многие встаютИ плещутся в реке или под вечерСпешат к увеселеньям, как в крольчатник,Рассыпанные в парке, как бумажки,Купаются в поту, как комары,А позже блуду предаются в спешке,Гонимы сторожем и полицейским, они играют,Как и я, мечтая об отдыхе, достатке, чистоте.
Сады, как начинающие шлюхи,Регалии сезона выставляют,Когда их овевает смутный запах,Манящий чистотой и красотойМужчин, в кораллах светлых утонувших.Не только женщин обнажает лето, —Снимает пиджаки и полуголыхМужчин пускает в лодках по реке,Влача их пальцы по воде тенистой;Они спешат покорно за рекой,Сквозь тени волн выслеживают руку,Которой незачем искать свой берег.Лицо в воде — как яблоко гнилое.Соборы и строительные фирмыС их появленьем рушатся. Все громчеБетховена играют, чтобы эхоСумело в звуках утопить Уэльс,И ветер лета Средиземноморья,Как лебедь, белоснежный лебедь плыл.
ДИЛАН ТОМАС
Дилан Томас (1914–1953). — Родился и получил образование в Суонси; работал репортером. В 1934 г. вышла в свет первая книга Д. Томаса — «18 стихотворений». Уже здесь наметились темы, к которым поэт будет возвращаться в течение всей своей жизни: философское осмысление бытия, миф об Адаме, созидающее слово. Подлинный демократизм творчества Д. Томаса, утверждение им жизни как величайшего блага сделали его ведущим поэтом 40-х годов. Его выступления по радио во время второй мировой войны пользовались чрезвычайной популярностью. После войны он стал одним из создателей Английского объединения писателей в защиту мира. Поэт сложных образов и конструкций, Д. Томас много экспериментировал в области стихосложения. Для него характерен эмоционально и образно насыщенный, интонационно напряженный стих. В целом творчество Д. Томаса как «поэзия чувства» обычно противопоставляется «интеллектуальной поэзии» Т.-С. Элиота. В 1946 г. вышел в свет сборник стихов «Смерти и рождения», написанных в основном в годы войны; затем последовали «Портрет художника как молодой собаки» (1950) и «Избранные стихи» (1952), куда Д. Томас включил восемьдесят девять лучших своих стихотворений.
На русском языке стихи Д. Томаса печатаются впервые.
ОТ АВТОРА[40]
Перевод А. Сергеева
Этот день подходит к концу,А господь погоняет летоВ лососевом струенье солнца,В моем потрясенном прибоемДоме на сколах скал,Перемешанных с птичьим пеньем,Плавниками, плодами, пеной,Перед прыткой подковой леса,Над песками мокрых медузИ вдовьих рыбацких крестов,Над чайками и парусами,Где люди, черней ворон,Опускаются на колени,С облаками в обнимку тянутСети заката, а цаплиИ гуси почти в небе,И мальчишки кричат, и ракушкиГоворят о семи морях,Вечных водах вдалиОт девятидневной ночиГородов, чьи башни взметутсяПод ветхозаветным ветром,Словно стебли сухой соломы, —В моем непокойном домеЯ пою для вас, посторонних.(Хотя песня жжется, вздымаетМои косолапые звуки,Как пламя птиц — повернувшийсяК осени лес мирозданья).Я пою по хрупким листкамС отпечатками пальцев моря —Листки эти скоро сорвутся,Опадут, как листва с деревьев,Рассыплются и пожухнутНочью на черный день.В море всосан лосось,Соскользнуло солнце, немыеЛебеди бьют синевуВ исклеванных сумерках бухты,А я сшиваю бессвязныеЯвленья, и вы узнайте,Что я, переменчивый я,Славлю звезду, оглушеннуюЧайками, морем рожденную,Истерзанную человеком,Благословленную кровью.Вслушайтесь: это же мойГолос у рыб и обрывов!Всмотритесь: это же яСочиняю мычащий ковчегДля врученного мне Уэльса —Белые, словно овцы,Покорные фермы готовыПогрузиться в ревущие воды,Ибо красная ярость и страхРастопила льды на горах.Эй, забившиеся под сводыВластные гулкие совы,Лучи ваших лунных глазОзаряют загоны, пронзаютПоросших покоем предков!Эй, нахохленный голубь,В сумраке темный, почтиКак наш валлийский языкИли почтительный грач,С ветвей твое воркованье,Голубой колобродящий голосТоже слава лесамДля севших в лугах бекасов!Эй. щебечущий мир,Разинувший клювы от страхаПо осажденным отрогам!Эй, вбежавший в пятнистыйСвет на седле пригоркаПрыткий заяц, ты слышишьГул корабельной стройки,Топор мой, пилу и молот?(Песня моя — бессвязныйГрохот и визг, язык мой —Трухлявый гриб-дождевик).Но на изломах мираЗвери глупы и глухи(Хвала звериной природе!).И спят глубоко и чуткоВ лесах по хребтам холмов!Скирды ферм под напоромПотоков сбиваются в стаи,Кудахчут, на крышах амбаровПетухи кричат о войне!О соседи мои с опереньем,Плавниками и мехом, спешитеВ мой лоскутный ковчег,Ко мне, безумному Ною:В глубине колокольца овецИ колокола церквейВозвещают худой мир,А солнце садится, и тениВыстилают мои святыни.Мы пустимся в путь одниИ вдруг под звездами УэльсаУвидим кочевья ковчегов!Над землей, покрытой водой,Направляемые любовьюОт горы к горе поплывутДеревянные острова.Смелей, путеводный голубь!Вы стали морскими волками,Синица, лиса и мышь!Ковчег мой поет на закате,А господь погоняет лето,И потоп до конца процвел.
* * *«Особенно когда октябрьский ветер…»
