Александр Перфильев - Стихи
«Ты повторяешь только “нет” и “ни”…»
Ты повторяешь только «нет» и «ни».Но ты взгляни, ты руку протяни, —Вот снег. Он стает, потечет вода,Появится подснежник, как всегда.
Пусть не для нас, но расцветет сирень,И также будут солнце, ночь и день,И кто-то будет вновь писать стихи,Любить и петь, и совершать грехи.
Пусть даже и разрушат города,Мир есть, свет есть, Бог есть…и вот, когда Мы это все оставим навсегда, —Когда-нибудь, при солнце, при луне,Хотя бы в полусне, наедине,Другая «ты» другому скажешь «мне»Спокойно и без всякого трудаНе «ни», не «нет», а скажешь просто: «да».
Лебеди Туонела
Памяти Яна Сибелиуса
Бой окончен. Седые волосыТреплет ветер, и даль темна.Больше мне не хватает голоса,И команда уже не слышна.Рог зовет… Но куда? Не к победе ли?Нет, он значит — конец борьбе…Машут крыльями черные лебеди,Призывая меня к себе…
Ушедшему в вечность
Памяти редактора и друга (Водова)
Еще один, от нас ушедший в вечность,С себя стряхнувший тленный прах земной,Носивший в чутком сердце человечность,Еще один, ушедший в мир иной…
Редеет строй творцов живого слова,На смену нам другая рать идет,Мы из земли землею станем снова,Но наше Слово в мире не умрет…
Еще один… но слез людских не надо,Отбросившему боль земных обид…Душа, достойная иного СадаБезбольно тает в грусти панихид…
«Верю только в этот холод лунный…»
Верю только в этот холод лунный,В этот вечер, шевелящий струныНичего не верящей души.Только их дыханью чутко внемлю,Скорбный взор от мира заслоня,Чтоб не видеть ни людей, ни дня.Верю в то, что ты пришла на землюЧтоб измучить и убить меня.
«Остановить часы… докончить мысли строчку…»
Остановить часы… докончить мысли строчку(Как будто этим что-нибудь спасем),Последнюю на всем поставить точку, —На жизни, на любви… на всем.
И отойти, без вздоха сожалений,В прозрачный сумрак, сотканный из лжи…Где нас обступят всех безумцев тениИ спросят: как ты жил, скажи?
Я жил, как вы, и так же был невнятенМоей любви и пошлой жизни бред.И тем, кого любил, был непонятенЗадумчивый и сумрачный поэт.
И вот, я с вами, тени всех великих,Не в силах был снести судьбы никак…И дружные в ответ услышу крики:— Еще один… еще один… дурак.
«Молчит мой телефон, молчит звонок у двери…»
Молчит мой телефон, молчит звонок у двери,Я никого не жду… меня никто не ждет.А на календаре, в который я не верю,Как будто Рождество, как будто Новый Год.Мне чудится метель, мороз и снег упругий,И город на Двине, и город на Неве,Но это Рождество без снега и без вьюги,А только лишь туман, как в пьяной голове.
Храпя, летит рысак в коричневой попоне,Швыряя комья снега на бегу,И женское лицо в пленительном поклоне…Но это все мираж. Лишь елка на балконе,Которую теперь я больше не зажгу.
Перед закатом
Как странно, что уйду я навсегда,И ты вослед, как облако, растаешь,И что тебе писали — никогдаТы не услышишь и не прочитаешь…
Что ты была, любимая, проста,И мне казалась образом России —И не сбылась, как лучшая мечта —Прочтут и не почувствуют другие!
Операция
В забытом пятьдесят шестом году,В жару,в бреду,В больнице, что дворцом была когда-то,Не думал я: живу иль не живу;Вокруг шуршали белые халаты,Я принимал за неба синевуГолубоватый потолок палаты.А за окномв садуОсенний ветер гнул деревьев ветки,И сыпались каштаны на траву,Где нимфенбургские смеялись статуэткиТанцовщица, и Шут, и Птицелов —Создания причуды королевской…В обрывках мыслей и в осколках сновМне чудился полузабытый Невский,Что по нему по-прежнему иду,Опять влюблен,опять чего-то жду……………………………………………..
Вот так бы и вернуться в ПетербургВеселым, беззаботным сумасбродом,Уснуть, вздохнув столицей пред уходом.Но… заставлял меня дышать хирургУвы, не петербургским кислородом.
Сердце
Сердце, вечно ты в тревогеНеизвестно от чего,Все теряешь по дороге,Не находишь ничего.Любишь ты, во что-то веришь,Что-то взвешиваешь, меришь,И не знаешь одного,Что бессмертно, непреложно,То, во что поверить можно, —В человеческую глупостьИ бессмыслицу всего.Можешь биться иль не биться,Сердце — вот твой вечный путь:У колодца — не напиться,У окошка не вздохнуть,У реки — не окунуться,Засыпая — не заснуть,Просыпаясь — не проснуться…Все же, бейся как-нибудь.Ты — такая же труха,Мировая чепуха!
«Нет, меня давно не манит слава…»
Нет, меня давно не манит слава,И любовь давно к себе не манит,Не зовут далекие моря.Слава — легковерна и лукава,А любовь зажжется и обманет,Море обрывает якоря.Я не верю больше в узы дружбы,Я не верю в родственные узы,Не молюсь восходам и закатам,В этом мире грубом и проклятом,Даже свет обманчив и кровав,Лгут глаза нам, губы, уши, книги,Наши знанья давят, как вериги,Даже сны — отрава из отрав.
«Да, ты уйдешь, как эти кольца дыма…»
Да, ты уйдешь, как эти кольца дымаИз сигареты в медленном клубке,Уйдешь спокойно и неумолимо,Как и пришла — с душою налегке…
Ну что ж поделать, если мы с рассветомТеряем все и не находим слов,И остается, как всегда, поэтамНа утро пепел звуков и стихов.
1958«Такая ночь у каждого была…»
Такая ночь у каждого была:Лежишь забывшись в грустной полудреме,Вдруг стукнет дверь, и станет тихо в доме —То наша юность из дому ушла.
Как будто бы тебя покинул кто-то,А ты не долюбил и все не взял,Осталась только ночь, тоскливая дрёмота,А он уже давно уехал на вокзал.
И молча думаешь, о Господи, за что жеТакая мука суждена нам так:Есть прошлое у нас и будущее тоже,А настоящего нам не дано никак!
«…Так приходит строка за строкой…»
…Так приходит строка за строкой…День погожий, веселый такой,Он, как будто, звенит и смеется,Почему же в душе отдаетсяСамой черной, проклятой тоской?Кто бы снял ее нежной рукой?Рук таких, да и душ, не бывает,Потонули в больном и своем,О твоем — забывают.Ну, а дню наплевать — он смеется,Над тобой, над рукой, над тоской,Над твоей гробовою доской.Это, видно, его не касается,Кто и с кем расстается, встречается,Погружается в вечный покой —Да и там — тишины никакой.Ты на кладбище сядь и послушай,Как терзаются пленные души:Тот еще не успел долюбить,Кто про деньги не может забыть,А иной — в преступлениях кается.Ясный день надо всем издевается,Может быть, даже сам над собой —Он такойГолубой!И кому эта жизнь улыбается?Где ж прославленный вечный покой?Так приходит строка за строкой…
Точка
