Георгий Адамович - Эмигранты. Поэзия русского зарубежья
«Все это было. Путь один…»
Все это было. Путь одинУ черни нынешней и прежней,Лишь тени наших гильотинДлинней упали и мятежней. И бьется в хохоте и мгле Напрасной правды нашей слово Об убиенном короле И мальчиках Вандеи новой.Всея кровь с парижских площадей,С камней и рук легенда стерла,И сын убогий предал ейОтца раздробленное горло. Все это будет. В горне лет И смрад, и блуд, царящий ныне, Расплавятся в обманный свет. Петля отца не дрогнет в сыне.И крови нашей страшный грунтЗасеяв ложью, шут нарядныйУвьет цветами — русский бунт,Бессмысленный и беспощадный…
1925«Кто украл мою молодость, даже…»
Кто украл мою молодость, дажеНе оставил следа у дверей?Я рассказывал Богу о краже,Я рассказывал людям о ней.
Я на паперти бился о камни.Правды скоро не выскажет Бог.А людская неправда дала мнеПерекопский полон да острог.
И хожу я по черному свету,Никогда не бывав молодым,Небывалую молодость этуПо следам догоняя чужим.
Увели ее ночью из домуНа семнадцатом детском году.И по-вашему стал, по-седому,Глупый мальчик метаться в бреду.
Были слухи — в остроге сгорела,Говорили — пошла по рукам…Всю грядущую жизнь до пределаЗа года молодые отдам!
Но безмолвен ваш мир отснявший.Кто ответит? В острожном краюСкачет выжженной степью укравшийНеневестную юность мою.
1925«Ты кровь их соберешь по капле, мама…»
Братьям моим Михаилу и Павлу
Ты кровь их соберешь по капле, мама,И, зарыдав у Богоматери в ногах,Расскажешь, как зияла эта яма,Сынами вырытая в проклятых песках.
Как пулемет на камне ждал угрюмо,И тот, в бушлате, звонко крикнул: «Что, начнем!»Как голый мальчик, чтоб уже не думать,Над ямой стал и горло проколол гвоздем.
Как вырвал пьяный конвоир лопатуИз рук сестры в косынке и сказал: «Ложись»,Как сын твой старший гладил руки брату,Как стыла под ногами глинистая слизь.
И плыл рассвет ноябрьский над туманом,И тополь чуть желтел в невидимом луче,И старый прапорщик, во френче рваном,С чернильной звездочкой на сломанном плече,
Вдруг начал петь — и эти бредовыеМольбы бросал свинцовой брызжущей струе:Всех убиенных помяни, Россия,Егда приидеши во царствие Твое…
Игорь Северянин
1887–1941
Отходная Петрограду
За дряхлой Нарвой, верст за двести,Как окровавленный пират,Все топчется на топком местеКончающийся Петроград.
Кошмарный город — привиденье!Мятежный раб! живой мертвец!Исполни предопределенье:Приемли страшный свой конец!
В молитвах твоего литургаНет о твоем спасеньи просьб.Ты мертв со смертью Петербурга, —Мечты о воскресеньи брось.
Эпоха твоего парада —В сияньи праздничных дворцов.Нет ничего для Петрограда:О, город — склеп для мертвецов!
Твоя пугающая близость —Над нами занесенный нож.Твои болезни, голод, сырость —Вот чем ты власть свою умножь!..
Ты проклят. Над тобой проклятья.Ты точно шхуна без руля.Раскрой же топкие объятья,Держащая тебя земля.
И пусть фундаментом другомуКрасавцу-городу гранитПребудет твой: пусть по-иномуТебя Россия сохранит…
1918 — VIIКонечное ничто
С ума сойти — решить задачу:Свобода это иль мятеж?Казалось, все сулит удачу, —И вот теперь удача где ж?
Простор лазоревых теорий,И практика — мрачней могил…Какая ширь была во взоре!Как стебель рос! и стебель сгнил…
Как знать: отсталость ли европья?Передовитость россиян?Натура ль русская — холопья?Сплошной кошмар. Сплошной туман.
Изнемогли в противоречьях.Не понимаем ничего.Все грезим о каких-то встречах —Но с кем, зачем и для чего?
Мы призраками дуализмаПриведены в такой испуг,Что даже солнечная призмаТаит грозящий нам недуг.
Грядет Антихрист? не Христос ли?Иль оба вместе? раньше — кто?Сначала тьма? не свет ли после?Иль погрузимся мы в ничто?
1918 — XIIЯ мечтаю…
Я мечтаю о том, чего нетИ чего я, быть может, не знаю..Я мечтаю, как истый поэт, —Да, как истый поэт, я мечтаю.
Я мечтаю, что в зареве летАд земной уподобится раю.Я мечтаю, вселенский поэт, —Как вселенский поэт, я мечтаю.
Я мечтаю, что Небо от бедИзбавленье даст русскому краю.Оттого, что я — русский поэт,Оттого я по-русски мечтаю!
1922Их образ жизни
Чем эти самые живут,Что вот на паре ног проходят?Пьют и едят, едят и пьют —И в этом жизни смысл находят…
Надуть, нажиться, обокрасть,Растлить, унизить, сделать больно…Какая ж им иная страсть?Ведь им и этого довольно!
И эти-то, на паре ног,Так называемые люди«Живут себе»… И имя БлокДля них, погрязших в мерзком блуде,Бессмысленный, нелепый слог…
1923Не по пути
И понял я, вернувшись к морю,Из экс-властительной страны,Что я «культурой» лишь позорюСвои лазоревые сны.
Что мне не по пути с «культурой».Утонченному дикарю,Что там всегда я буду хмурый,Меж тем как здесь всегда горю.
Что механическому богуНе мне стремиться на поклон.Свою тернистую дорогуИ свой колеблющийся тронНе променяю на иные.Благословенны вы, леса,Мне близкие, мои родные,Где муз святые голоса!
1923 ТойлаМоя Россия
И вязнут спицы расписныеВ расхлябанные колеи…
Ал. БлокМоя безбожная Россия,Священная моя страна!Ее равнины снеговые,Ее цыгане кочевые,—Ах, им ли радость не дана?Ее порывы огневые,Ее мечты передовые,Ее писатели живые,Постигшие ее до дна!Ее разбойники святые,Ее полеты голубые,И наше солнце, и луна!И эти земли неземные,И эти бунты удалые,И вся их, вся их глубина!И соловьи ее ночные,И ночи пламно-ледяные,И браги древние хмельные,И кубки, полные вина!И тройки бешено-степные,И эти спицы расписные,И эти сбруи золотые,И крыльчатые пристяжные.Их шей лебяжья крутизна!И наши бабы избяные,И сарафаны их цветные,И голоса девиц грудныеТакие русские, родные,И молодые, как весна,И разливные, как волна,И песни, песни разрывные,Какими наша грудь полна,И вся она, и вся она —Моя ползучая Россия,Крылатая моя страна!
1924Бессмертным
