Бенедикт Лившиц - Полутораглазый стрелец
<1937>
122. ПРОБУЖДЕНИЕ
Еще я вижу див морских свеченьеНа самой бессловесной глубине,Еще я жду развязки приключенья,Начавшегося только что во сне.
А памяти моей не напрягаяИ лишь замедлив маятник часов,Меня зовет обратно жизнь другая,Уже не запертая на засов.
Она со мною говорит, как с ровней,С проспекта Руставели вся видна,И ничего нет в мире полнокровнейИ соблазнительнее, чем она.
Зачем же пленником в дадиануриДианы я отыскиваю след,Поверх Мтацминды тонущий в лазури?Иль та, иль эта. Середины нет.
1937
СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ
123. ОТВЕРЖЕННЫЙ
Для всех раскрылась зеленая библия,Зеленая книга весны, —А я не знаю… не знаю, погиб ли я,Иль это лишь призрак, лишь сны…
Синеет небо сквозь зыбкие листики…Простор… суета… голоса…А я опутан лианами мистики,Чужда мне дневная краса…
В сверкающем солнце страшное чудится,Мне выжжет глаза синева,И в злом просторе утонут, заблудятсяРожденные смертью слова.
Фальшивый звук средь согласной певучести,Тень смерти на празднике всех,Порочный, далекий от общей участи,Я проклял веселье и смех…
Погибший, я жажду всеобщей гибели,И к смерти — молитва моя:«Румяные лица той краской выбели,Которой отмечен лишь я!»
И только на миг, когда укоризненноИз прошлого кто-то глядит,Поблекшие губы шепчут безжизненно(А сердце не верит и спит):
«О, если бы в час торжества несказанногоВесна пощадила меня!О, если б начать было можно мне зановоВеликую оргию дня!»
1909
124. ОБРЕЧЕННЫЕ
Ты слышишь? звон!.. ползут… хоронят…Мелькают факелы и креп…О, как согласно нами понятПризыв, проникший в наш вертеп!..
Ты медлишь? Ты? Опомнись: развеНе мне с тобою эта песнь?Иль я в твоей смертельной язвеНе разглядел свою болезнь?
Иль, овладев твоею кровью,Тебя пьянит надежда, весть?Иль грозной смерти лепту вдовьюТы не осмелишься принесть?..
О, нет — мучительным недугомМы оба ей обречены,И ни обманам, ни испугамНет места в царстве тишины.
Но губ твоих, покрытых сыпью,Не хочет мой предсмертный взгляд.Туши ж огонь. Теперь я выпьюЕдва не выплеснутый яд…
…Как ты прекрасна, Беатриче!Как я люблю!.. Как вновь и вновьХочу в молитве, в песне, в кличеТебе отдать свою любовь!
Плывут и гаснут ожерелья,Венки из ярких, странных звезд…Нас ждут на празднике веселья,Нас, беглецов из черных гнезд.
Упал бокал!.. На что он, еслиНа миг забыться мы моглиИ в этот миг для нас воскреслиБольные радости земли?
Вдвоем, бежав урочной жатвы,Мы, жизнь, к тебе — топчи, язви:Твои рабы исполнят клятвыЕще неслыханной любви!
<1910>
125. LE MIRACLE DES ROSES *
О легкие розы, кто к намБросает вас в сон дневной?— Октябрь прислонился к окнамШирокой серой спиной…
Мы знаем: вы ниоткуда!Мы знаем: вы от Христа!— Крылатые розы чудаГорят, как его уста…
Уста неземные, к ним быПрильнуть, Любимый Жених!..— И вот расцветают нимбы,И Он — меж невест своих…
О сестры, сегодня каждойДано потерять Христа!— И каждая с грешной жаждойЦелует его в уста.
* Чудо о розах (франц.). — Ред.
1910
126. У ВЕЧЕРНЕГО ОКНА
Безрадостным сумеречным пепломОсыпана комната твоя.Вакханка, накинувшая пеплум,Ты лжешь, призывая и тая.
Последнего слова не докончив,Вечернего счастья не раскрыв,Грустишь, — и загадочно уклончив —Не знаю — отказ или призыв…
Молчишь. Отвернулась. Ты сердита?Ах, нет! выпрямляешься, дразня:Все тело почти гермафродитаВ конвульсиях серого огня.
И снова безжизненно поникла,Как лилия на сказочной реке…Восторги изысканного цикла!Красивые замки… на песке!
<1911>
127. БЫК
Отбежали… Вышел чинно.Жмешь мне руку, не любя:Сколько розовых снежинокНа ладони у тебя!
Те четыре — словно крысы.Вот и красный. Ждет с копьем.Есть еще! Ну что же, высыпь…Дальний запах раны пьем.
Это в шутку, иль опасно?Замирают веера…Он за красным! Он за красным!Браво, браво, браво, бра…А!..
<1913>
128. СКОРПИОНОВО РОНДО
Не вея ветром, в часе золотомРодиться князем изумрудных рифовИль псалмопевцем, в чьем венке простомНе роза — нет! — но перья мертвых грифов,
Еще трепещущие от истом.Раздвинув куст, увидев за кустомНедвижный рай и кончив труд сизифов,Уснуть навеки, ни одним листомНе вея…
О, мудрость ранняя в саду пустом!О, ветр Гилеи, вдохновитель скифов!О, веер каменный, о, тлен лекифов!Забудусь ли, забуду ли о том,Что говорю, безумный хризостом,Неве я?
129. СТЕПНОЙ ЗНАК
И снова — четырехконечный —Невеста неневестных звезд,О Русь, приемлешь ты заплечныйСтепных широт суровый крест.
И снова в поле, польском поле,Возведена на пламена,Сокровищница тайной волиИ четырех ветров страна.
Ты видишь: на зверином стержнеВращающийся небосвод?Ты слышишь, слышишь: безудержнейПлескания балтийских вод?
Не на Царьград и не на Вавель —На Торн ведет твой торный путь:В болотный мох, в лесную завяльТебе ли плеч не окунуть?
И не тебя ль, на диком взъезде,Прошедшую свинцеворотБичей, и вихрей, и созвездий,Десница всадника влечет?
В закат, где плещет плащаницаТебе завещанных зыбей,Где легче слова водрузитсяСуровый знак степных скорбей?
23 ноября 1914
130. ВСТУПЛЕНИЕ
Когда бы бриттом или галломМне объявиться на Неве,Спокойно бы по всем кварталамБродил я с кольтом в рукаве.
Но не один лишь облак синий, —На мутное упавши дно,Шпилем стремительным ТрезиниПронзил мне сердце заодно.
И днесь, когда пятиугольныйУ льва из лапы выбит щит,Твоих скорбей участник вольныйС тобою казни предстоит.
Не удержать в раскрытом горлеРаспятой птицы смертный крик,Не отвечать на клекот орлийИною речью, чем привык.
В угаре тяжком пьяных стогнов,С безумной жизнию вразлад,Пред чернию пою, не дрогнув,Императóрский Петроград.
1918
131.
Все тем же величавым ладомСвои струи ведет Нева,Все тем же легким веет хладомКронштадтский ветр на острова.
Все так же сладостна дремотаПресветлой ночи — и гранит,Неуязвимый, не хранитИ признака переворота.
И, все еще возглавленаМоей Медузою, донынеЕя взыскует благостыниНа смертном гноище страна.
Как будто эта над НевоюНе всуе замершая дланьПлеснет отсель водой живоюИ медный глас раздастся: встань!
1918
