Илья Эренбург - Стихи
Длинные дороги, а вдоль них кресты.
Крест один – на нем распята,
Россия, ты!
Гляжу один, и в сердце хилом
Отшумели дни и закатились имена.
Обо всем скажу я – это было,
Только трудно вспоминать.
Что же! Умирали царства и народы.
В зыбкой синеве
Рассыпались золотые звезды,
Отгорал великий свет.
Родина, не ты ли малая песчинка?
О душа моя, летучая звезда,
В этой вечной вьюге пролетаешь мимо,
И не всё ль равно куда?
Говорят – предел и революция.
Слышать топот вечного Коня.
И в смятеньи бьются
Над последнею страницей Бытия.
Вот и мой конец – я знаю.
Но, дойдя до темной межи,
Славлю я жизнь нескончаемую,
Жизнь, и только жизнь!
Вы сказали – смута, брань и войны,
Вы убили, забыли, ушли.
Но так же глубок и покоен
Сон золотой земли.
И что все волненья, весь ропот,
Всё, что за день смущает вас,
Если солнце ясное и далекое
Замрет, уйдет в урочный час.
Хороните нового Наполеона,
Раздавите малого червя -
Минет год, и травой зеленой
Зазвенят весенние поля.
Так же будут шумные ребята
Играть и расти, расти, как трава,
Так же будут девушки в часы заката
Слушать голос ветра и любви слова.
Сколько, сколько весен было прежде?
И кресты какие позади?
Но с такой же усмешкой нежной
Мать поднесет младенца к груди.
И когда земля навек остынет,
Отцветут зеленые сады,
И когда забудется даже грустное имя
Мертвой звезды, -
Будет жизнь цвести в небесном океане,
Бить струей золотой без конца,
Тихо теплеть в неустанном дыхании
Творца.
Ныне, на исходе рокового года,
Досказав последние слова,
Славлю жизни неизменный облик
И ее высокие права.
Был, отцвел – мгновенная былинка…
Не скорби – кончая жить.
Славлю я вовек непобедимую
Жизнь.
Сентябрь 1918, Москва
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Когда в веках скудеет звук свирельный,
Любовь встает на огненном пути.
Ее встревоженное сердце – пчельник,
И человеку некуда уйти.
К устам припав, высасывают пчелы
Звериное тепло под чудный гуд.
Гляди, как этот мед тяжел и золот -
В нем грусть еще не целовавших губ.
Роясь в семнадцатом огромным роем,
Любовь сошла. В тени балтийских мачт,
Над оловом Фонтанок или Моек
Был вскрик ее, а после женский плач.
О, как сердца в такие ночи бились!
Истории куранты тяжелы.
И кто узнает розовую пыльцу
На хоботке прореявшей пчелы?
Январь 1922
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Нет, не сухих прожилок мрамор синий,
Не роз вскипавших сладкие уста,
Крылатые глаза – твои, Богиня,
И пустота.
В столице Скифии дул ветр осенний,
И лишь музейный крохотный Эол
Узнал твое вторичное рожденье
Из пены толп.
Сановные граниты цепенели,
И разводили черные мосты.
Но ворох зорь на серые шинели
Метнула ты.
Я помню рык взыскующего зверя,
И зябкий мрамор средь бараньих шкур,
И причастившийся такой потери
Санкт-Петербург.
Какой же небожитель, в тучах кроясь,
Узлы зазубренным ножом рассек,
Чтоб нам остался только смятый пояс
И нежный снег?
Январь 1922
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Страшен свет иного века,
И недолго длится бой
Меж сутулым человеком
И божественной алчбой.
В меди вечера ощерясь,
Сыплет, сыплет в облака
Окровавленные перья
Воскового голубка.
Слепо Божие подобье.
Но когда поет гроза,
Разверзаются в утробе
Невозможные глаза.
И в озерах Галилеи
Отразился лик Слепца,
Что когтил и рвал, лелея,
Вожделенные сердца.
Но средь духоты окопа,
Где железо и число,
Билось на горбе Европы
То же дивное крыло.
Январь 1922
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Есть задыханья, и тогда
В провиденье грозы
Не проступившие года
Взметают пальцев зыбь.
О, если б этот новый век
Рукою зачерпнуть,
Чтоб был продолжен в синеве
Тысячелетий путь.
Но нет – и свет, и гнев, и рык
Взнесенного коня,
И каждый цок копыт – разрыв
Меня и не меня.
И в духоте таких миров
Земля чужда земле.
И кровь марает серебро
Сферических колец.
Нет, не поймет далекий род,
Что значат эти дни
И дикой рыбы мертвый рот,
И вместо крыл плавник.
Январь 1922
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Остались – монументов медь,
Парадов замогильный топот.
Грозой обломанная ветвь,
Испепеленная Европа!
Поникла гроздь, и в соке – смерть.
Глухи теперь Шампани вина.
И Вены тлен, Берлина червь -
Изглоданная сердцевина.
Верденских иль карпатских язв
Незарастающие плеши.
Посадит кто ветвистый вяз,
Дабы паломника утешить?
В подземных жилах стынет кровь,
И колосится церковь смерти,
И всё слабей, всё реже дробь
Больного старческого сердца.
О, грустный куст, ты долго цвел
Косматой грудью крестоносца,
Звериным рыком карманьол,
И на Психее каплей воска.
Светлица девичья! Навек
Опустошенная Европа!
Уж человечества ковчег
Взмывают новые потопы.
Урал и Анды. Темный вождь
Завидел кровли двух Америк.
Но как забыть осенний дождь,
Шотландии туманный вереск?
Январь 1922
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Звезда средь звезд горит и мечется.
Но эта весть – метеорит -
О том, что возраст человечества -
Великолепнейший зенит.
О, колыбель святая, Индия,
Младенца стариковский лик,
И первый тиск большого имени
На глиняной груди земли.
Уж отрок мчится на ристалище,
Срывая плеск и дев и флейт.
Уж нежный юноша печалится.
Лобзая неба павший шлейф.
Но вот он – час великой зрелости!
И, раскаленное бедой,
Земное сердце загорелося
Еще не виданной звездой.
И то, во что мы только верили,
Из косной толщи проросло -
Золотолиственное дерево,
Непогрешимое Число.
Полуденное человечество!
Любовь – высокий поводырь!
И в синеве небесных глетчеров
Блеск еретической звезды!
Январь 1922
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Из земной утробы Этновою печью
Мастер выплеснул густое серебро
На обугленные черные предплечья
Молодых подручных мастеров.
Домна чрева средь былого буерака.
Маховое сердце сдвинуло века.
И тринадцатым созвездьем Зодиака
Проросла корявая рука.
Первая жена, отдавшаяся мужу,
Теремовая затворница моя,
Огнь твоих соитий леденили стужи,
Чресла надорвалися в боях.
Но немой вселенной звездчатое темя,
Вспыхнувшие маяки небесных дамб,
Девства кровь и мужа огненное семя
Затвердели камнем диаграмм.
Здесь, в глухой Калуге, в Туле иль в Тамбове, На пустой обезображенной земле Вычерчено торжествующей Любовью Новое земное бытие.
Январь 1922
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Взвился рыжий, ближе! Ближе!
И в осенний бурелом
Из груди России выжег
Даже память о былом.
Он нашел у двоеверки,
Глубоко погребено,
В бурдюке глухого сердца
Италийское вино.
На костре такой огромной,
Оглушающей мечты
Весело пылают бревна
Векового Калиты.
Нет, не толп суровый ропот,
А вакхический огонь
Лижет новых протопопов
Просмоленную ладонь.
Страшен хор задорных девок:
Не видать в ночи лица,
Только зреют грозди гнева
Под овчиною отца.
Разъяренная Россия!
Дых – угрюмый листобой,
В небе косы огневые,
Расплетенные судьбой.
Но из глаз больших и серых,
Из засушливых полей
Высекает древний Эрос
Лиры слезный водолей.
Январь 1922
Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.
Новая библиотека поэта.
Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.
***Тело нежное строгает стругом,
И летит отхваченная бровь,
Стружки снега, матерная ругань,
Голубиная густая кровь.
