Семён Раич - Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

90. ПЕВЕЦ И ОЛЬГА

К З. А. В<олконск>ой

Великая тень, для чего ты мелькаешьВ таинственной мгле безмятежных ночей?Мечтой о минувшем зачем нарушаешьОтрадные сны утомленных очей?Не звуков ли арфы опять ожидаешь,Могучего отзыва славы твоей?Иль в песнях вещать ты к потомству желаешь?Вещай — и певцу вдохновенье пролей!

Не к тебе я лечу нарушать твои сны!Не певца я ищу, но могучей жены!В ней варяжская кровь моих светлых князей,Ольга спящая вновь пробудилася в ней!Ее стан величав — как сосна на холме,Под которым Синав позабыл о земле!Кудри спят на плечах снеговой белизны,Цвет лазурный в очах — Белозерской волны.И блистают лучом вдохновенья глаза —Не столь ярким огнем я Коростень сожгла!Но душа велика — как пустыни обзор,И как дно глубока моих Чудских озер!Она Ольгу одна постигает вполнеИ, воспрянув от сна, воспоет обо мне!

91. ХОРЫ ПЕРУНУ

Жрец, юноши и девы

Владыка сидит на престоле громов,              В руке его вихрь одичалый.Он молнию бросил в пучины валов,              И море ударило в скалы,И волн его песнь от начала веков               Великому — не умолкала.

Вокруг громовержца глубокая ночь,               Светил угашенных могила.Луна — небосклона вечерняя дочь —               Чело облаками затмила,И рушатся звезды сквозь черную ночь,               Когда бытие им постыло.

Владыка нисходит на землю в громах,               И дрогнуло сердце природы:Завыли пещеры в бездонных горах,               Эфира обрушились своды,Вселенную обвил клубящийся прах,               И ужасом смолкли народы!

Хор юношей и дев! Владыка бурный мираНе хочет защитить священного кумира,—Ему падением грозит надменный князь!С мольбами к небесам ваш вознесите глас.

Перуну отрадно теченье Днепра               И Киева древние стены!В реке отражался лик бурный царя,               Громами помечены стены;Перун не разлюбит теченья Днепра,               Забудет ли Киева стены!

Увы, настанет день — и близок день жестокой! —Когда заглохнет холм над бездною широкойИ зарастет к нему давно пробитый след;Но прежде я склонюсь под игом тяжких лет.

Кто дерзкий коснется преступной рукой               Владыки, карателя мира?Как бурные тучи багровой грядой               На край возлегают эфира,Мы ляжем костями, могильной стеной               К подножью кумира!

Широкого Днепра заплесневеют волны,Их вещий стихнет вой… Благоговенья полный,Придет ли славянин мольбою встретить день —Промчится в ужасе за ним Перуна тень!

К кому обратимся с горячей слезой,               Бездомные матери, жены?Мы ветры насытим ничтожной мольбой,               Развеются тщетные стоны,Когда он заснет над угасшей грозой               И вихри сорвут его с трона!

Падет великий град, и запустеют стены,Их населят толпы полночных привидений,Умолкнет навсегда народов мощный глас,—И смертный казнь сию один навлек на нас!

Проснись, громовержец! В хранилище туч               Есть стрелы на казнь преступленья!Змеею пусти свой убийственный луч               И смертных смири дерзновенья!В громаде ль огнями упитанных туч               Одной не найдешь для отмщенья?

Хор юношей и дев! Моленье прекратите,Отчаянье толпы народной укротите!К нам милостив Перун: он вашим внял мольбам,Спасение пошлет отчаянным сынам!

Содвинь твои тучи в один океан,               Клокочущий, бурный, гремящий,Сбери с твоих бурь молньеносную дань               И в свиток вплети их палящий!И ветрам в добычу отдай океан               И мир, пред погибелью спящий!

92. <НАДПИСЬ НА СТАТУЕ АПОЛЛОНА>

О Аполлон! Поклонник твойХотел помериться с тобой,Но оступился и упал.Ты горделивца наказал:Хотел пожертвовать рукой,Чтобы остался он с ногой.

93. <ПЕСНЬ ДЕРВИША ИЗ ДРАМЫ «БИТВА ПРИ ТИВЕРИАДЕ, ИЛИ ПАДЕНИЕ КРЕСТОНОСЦЕВ В ПАЛЕСТИНЕ»>

Аллах дает нам ночь и день,Чтоб прославлять его делами;Светило дня — его лишь тень —Виновных обличит лучами.               Аллах керим! Аллах керим!

Пред ним стоит Пророк в мольбах,И гром, готовый к пораженью,Он удержал в его руках, —Не искушай его терпенье!               Аллах керим! Аллах керим!

Здесь время на земле даноДля покаянья человеку.Страшитесь, улетит оно,Спешите с милостыней в Мекку!               Аллах керим! Аллах керим!

Лик обрати свой к Каабе[62],Молись и будь готов! Кто знает,Что тайный рок судил тебе?Счастлив, кто смело рок встречает!               Аллах керим! Аллах керим!

Спасенным — рай, погибшим — ад!Сыны земные, трепещите,—Там все деянья обличат;Грехи раскаяньем сотрите!               Аллах керим! Аллах керим!

94. СМЕРТЬ ДАНТА

(Дант, изгнанный из отечества, скитаясь по всей Италии, нашел себе наконец последнее убежище во владениях герцога Равенны, которого дочь, прелестную Франческу, убитую ревнивым мужем, столь трогательно описал в V песни своего «Ада». Многие стихи, вложенные здесь в уста Данта, почерпнуты из его великолепной поэмы, в которой отражается весь характер певца, закаленный ужасами средних веков, но вместе с тем растворенный нежностию самых утонченных чувств.)

Действие в Равенне, в чертогах владетеля Гвида да Полента. Дант (умирающий на ложе), Полента.

Певца-изгнанника последний покровитель,Полента! я иду в ту мирную обитель,Которую давно от бурь себе желал:Для гостя твоего последний час настал!Ты Данта не отверг, ты старцу в утешеньеСкитавшемуся был… Прими ж благодаренье:Да наградит тебя небесный наш отец!

Нет, нет! твоих друзей, божественный певец,Еще не оставляй! Тебе венки ЛавровыИталия плетет, сограждане готовыТебя со славою принять в родимый град…

Уж поздно! Мертвого они не воскресят!Приподыми меня, Полента, дай мне руку:Хочу я воздухом мою развеять муку…Веди ослабшего… Я сяду близь окна, —Дорога из него к Флоренции видна…Вот так, благодарю.

(Садится.)

                             О чем мечтаешь ты?

Вы изменили мне, любимые мечты!Когда я пел, землей и небом вдохновенный,Высокий гимн Творцу был голосом вселенной,К жестокой родине любовью я горел,И в славе я искал изгнанию предел,Мечтал поэмою открыть стезю к отчизнеИ упокоить там остаток бурной жизни!Тогда б в тот светлый храм, где смертный грех омылВодой крещения, я в торжестве вступилИ над купелью бы принял венок мой… Где я?Ах, я в Равенне!..

                            Дант! или во мне злодеяТы здесь нашел?

                       Прости, мой благородный друг!Ах! речь невольную и горе, и недугИз сердца выжали! Нет, нет, мои страданьяТы облегчил; но, друг, не знаешь ты изгнанья,И на престоле ты его не испытал.Я ж, по Италии скитаяся, узнал,Как солон хлеб чужой и как крута дорогаНа чуждое крыльцо. Полента! много, многоЯ странником терпел: на старца не сердись.

Друзьями вечно быть взаимно мы клялись.

Так! ты один мой друг! Флоренция! с тобоюЯ узы все расторг. Ты адскою враждою,Непримиримая, всю жизнь меня гналаИ в ранний, чуждый гроб бескровного свела.Ты мне не родина! Не признаю тебя!Не твой певец, не сын! Здесь в землю лягу я!Не погребешь меня! Я мертвою рукоюТвой камень гробовой с моей могилы срою!Полента, поклянись не выдавать мой прах!

Не выдам, Дант.

Клянись!

                             Или в моих словахТы сомневаешься?

Клянись!

                              Клянусь святыней!

Но клятва на тебе не на одном: на сыне,На внуке, правнуках, на роде всем лежит,И горе племени, когда ей изменит!Клянись за весь твой род!

                        Клянусь всесильным богом!

Теперь спокоен я. Полента, об убогомТы в счастьи не забыл, всё дал ему, что мог, —Прими же от певца, от странника в залогПризнательности всё, что с жизнью оставляю:Мои творения. Тебе их завещаю!Сей свиток сохрани, — он с Дантом не умрет,И скоро вся к тебе Италия придет,Как к свежему ключу, здесь черпать вдохновенья,И будут ей мои оракулом виденья!

О Дант, бессмертный Дант! ах, ежели знакомТебе молений глас и если этот домПриютом был тебе, забвением страданий,Не отвергай, молю, отцовских заклинаний:Ты сам отец, о Дант!

                           Что хочешь? Говори!

Еще ты жив, и вот твой свиток… Ах, сотриЛюбовь, судьбу и смерть, воспетые тобою,Франчески, дочери!

                      Безумный!

(бросается к ногам его)                                                Пред тобоюЗдесь повергаюсь я, певец, как пред судомВсего потомства. Дант! ах, сжалься над отцом,Несчастной дочери не разглашай позора,Из ада выведи, оставь без приговора!Она мне стоила столь многих горьких слез!Когда б ты знал ее…

                                       Полента! много слезЯ сам пролил в часы подземного свиданья;Как трупы падают, упал я от рыданья,Увидя тень ее. Тебе прощаю яБезумную мольбу: Франческа дочь твоя!Восстань; иль ты мечтал, я мог без вдохновенийДуховный мир воспеть и видеть без видений?Пройти сквозь ад и рай, живым в толпе теней,И мертвый, хладный мир создать в душе моей?..Полента, я не бог! Взгляни: я умираю,Как смертный! Хладный труп — вот всё, что оставляюНо некогда сей труп был духом оживленБожественным, был им в святилище введен,И не мои слова в устах моих гремели.Когда б не истину они запечатлели,Тогда б страшился жизнь меж теми потерять,Которые сей век минувшим будут звать.

Безмолвствую, о Дант! В слезах благоговею.

Но время… Смерть в очах: я гасну и хладею.Дай руку мне, сожми; прости, не забывай…Бог, искупитель мой! прими меня в твой рай.(Умирает.)

С. П. ШЕВЫРЕВ