Александр Твардовский - Страна Муравия (поэма и стихотворения)
1938
На свадьбе
Три года парень к ней ходил,Три года был влюблен,Из-за нее гармонь купил,Стал гармонистом он.
Он гармонистом славным был,И то всего чудней,Что он три года к ней ходил,Женился ж я на ней.
Как долг велит, с округи всейК торжественному днюСозвал я всех своих друзейИ всю свою родню.
Все пьют за нас, за молодых,Гулянью нет конца. .Две легковых, три грузовыхМашины у крыльца.
Но вот прервался шум и звон,Мелькнула тень в окне,Открылась дверь — и входит он.С гармонью на ремне.
Гармонь поставил у окна,За стол с гостями сел,И налил я ему винаИ разом налил всем.
И, подняв чарку, он сказал,Совсем смутив иных: — Я поднимаю свой бокалЗа наших молодых..
И снова все пошло смелей,Но я за ним смотрю.Он говорит:— Еще налей.— Не стоит, — говорю,
Спешить не надо.Будешь пьянИ весь испортишь бал.А лучше взял бы свой баян
Да что-нибудь сыграл.Он заиграл.И ноги вдругЗаныли у гостей.
И все, чтоб шире сделать круг,Посдвинулись тесней.Забыто все, что есть в дому,Что было на столе,И обернулись все к нему,Невеста в том числе.
Кидает пальцы сверху внизС небрежностью лихой.Смотрите, дескать, гармонистЯ все же не плохой...
Пустует круг.Стоит народ.Поют, зовут меха.Стоит народ. Чего-то ждет,Глядит на жениха.
Стоят, глядят мои друзья,Невеста, теща, мать.И вижу я, что мне нельзяНе выйти, не сплясать.
В чем дело, — думаю.Иду,Не гордый человек.Поправил пояс на ходуИ дробью взял разбег.
И завязался добрый спор,Сразились наравне:Он гармонист, а я танцор,И свадьба в стороне.
— Давай бодрей, бодрей, — кричу,Строчу ногами в такт.А сам как будто я шучу,Как будто только так.
А сам, хотя навеселе,Веду свой строгий счет,Звенит посуда на столе,Народ в ладони бьет.
Кругом народ. Кругом родняСтоят, не сводят глаз.Кто за него, кто за меня,А в общем — все за нас.
И все один — и те, и те — Выносят приговор,Что гармонист на высоте,На уровне танцор.
И, утирая честный пот,Я на кругу стою,И он мне руку подает,А я ему свою.
И нет претензий никакихУ нас ни у кого.Невеста потчует двоих,А любит одного.
1938
Сверстники
Давай-ка, друг, пройдем кружкомПо тем дорожкам славным,Где мы с тобою босикомОтбегали недавно.
Еще в прогалинах кустов,Где мы в ночном бывали,Огнища наши от костровПозаросли едва ли.
Еще на речке мы найдемТо место возле моста,Где мы ловили решетомПлотвичек светлохвостых.
Пойдем-ка, друг, пойдем туда,К плотине обветшалой.Где, как по лесенке, водаПо колесу бежала.
Пойдем, посмотрим старый сад,Где сторож был Данила.Неделя без году назадВсе это вправду было.
И мы у дедовской землиС тобой расти спешили.Мы точно поле перешлиИ стали вдруг большие.
Наш день рабочий начался,И мы с тобой мужчины.Нам сеять хлеб, рубить лесаИ в ход пускать машины.
И резать плугом целину,И в океанах плавать,И охранять свою странуНа всех ее заставах.
Народ мы взрослый, занятой.Как знать, когда случитсяВот так стоять, вдвоем с тобой,Над этою криницей?
И пусть в последний paз сюдаЗашли мы мимоходом,Мы не забудем никогда,Что мы отсюда родом.
И в грозных будущих бояхМы вспомним, что за намиИ эти милые края,И этот куст, и камень...
Давай же, друг, пройдем кружкомПо всем дорожкам славным,Где мы с тобою босикомОтбегали недавно.
1938
* * *Мы на свете мало жили,Показалось нам тогда,Что на свете мы чужие,Расстаемся навсегда.
Ты вернулась за вещами,Ты спешила уходитьИ решила на прощаньеТолько печку затопить.
Занялась огнем береста,И защелкали дрова.И сказала ты мне простоДорогие мне слова.
Знаем мы теперь с тобою,Как любовь свою беречь.Чуть увидим что такоеТак сейчас же топим печь.
1938
Мать и дочь
Мчится в поле машина, Пыль клубится за ней...— Не к тебе ль, Катерина?..— Видно, к дочке моей...
Мимо льна молодогоПроезжают как раз.— Кто здесь будет Фролова?— Две Фроловых у нас.
Катерина ФроловаЭто вот она — я,А Наталья ФроловаБудет дочка моя.
Вон в платочке бордовом,Можно кликнуть сейчас.— Нет, товарищ Фролова,Мы-то лично до вас...
Усмехнулась и рукиОтряхнула она.— Ну, бросайте, подруги,Что ж я, выйду одна?..
И по льну осторожно,Точно вброд босиком,На лужок придорожныйВсе выходят гуськом.
А в тени от машиныВстали строем однимСедоусый мужчинаИ две женщины с ним.
— Вот, товарищ Фролова,За высокий ваш ленОт колхоза "Основа"Вам привет и поклон.
Весь колхоз вам желаетЖить в здоровье сто лет.Весь колхоз выдвигаетВас в Верховный Совет.
За уход ваш любовный,За талант и за трудВсе кругом поголовноГолоса отдадут...
Отступив, побледнела,Губы вытерла мать.На своих поглядела,На приезжих опять.
Поклонилась:— Ну, что же...Всем спасибо мое...Только дочь... помоложе,Может, лучше ее?..
И тогда виноватоГость руками развел:— Если б ехали в сваты,Так о чем разговор!..
И, как ветром волнуем,Колыхнулся народ:Мать поздравить роднуюДочь родная идет.
Мать смуглее и строже.Дочь светлей и стройней.Но глазами похожиИ осанкою всей.
Столько сдержанной силыИ у той, и у той.И одною красивыСтрогой кровной красой.
Взгляд и облик тот самый,И простые черты...Мама, что же ты, мама,Уж не плачешь ли ты?..
1938
Полина
Над великой русскою равниной,Над простором нив, лесов и водЛетчица, по имени Полина,Совершила славный перелет.
Были с ней ее подруги смелые,Женщины под стать — одна в одну.И от моря Черного до БелогоПуть лежал их через всю страну.
Глубоко внизу прошла под нимиХлебная украинская степь,Города, сады и темно-синий,В берегах зеленых, вольный Днепр.
И остался по пути, наверно,Где-то в стороне один колхоз.За оградкой низкой — птичья фермаИ постройки белые вразброс.
Там стоит немолчныйКрик куриный,Там — всего лишь восемь лет назадПтичница, по имени Полина,Созывала на дворе цыплят.
Там она вела им счет свой строгий,Чтоб ни одного не потерять.И клевала ей босые ногиХлопотливая цыплячья рать.
И в какой-то летний день обычный,Заглушая писк и гомон птичий,Пролетел над фермой самолет.Птичница стояла у ворот.
И смотрела, сколько видеть можно,Против солнца заслонясь рукой.И могучей, сладкой и тревожнойГрудь ее наполнилась тоской...
1938
