Александр Твардовский - Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский Александр Трифонович

Страна Муравия

(поэма и стихотворения)

Страна Муравия

Поэма 

Глава 1

С утра на полдень едет он,Дорога далека.Свет белый с четырех сторонИ сверху — облака.

Тоскуя о родном тепле,Цепочкою вдалиЛетят, — а что тут на земле,Не знают журавли...

У перевоза стук колес,Сбой, гомон, топот ног.Идет народ, ползет обоз,Старик паромщик взмок.

Паром скрипит, канат трещит,Народ стоит бочком.Уполномоченный спешит,И баба с сундучком.

Паром идет, как карусель,Кружась от быстрины.Гармошку плотничья артельВезет на край страны...

Гудят над полем провода,Столбы вперед бегут.Гремят по рельсам поезда,И воды вдаль текут.

И шапки пены снеговойБелеют у кустов,И пахнет смолкой молодойБерезовый листок.

И в мире — тысячи путейИ тысячи дорог.И едет, едет по своейНикита Моргунок.

Бредет в оглоблях серый коньПод расписной дугой,И крепко стянута супонь[1]Хозяйскою рукой.

Дегтярку[2]сзади привязал,Засунул кнут у ног,Как будто в город, на базар,Собрался Моргунок.

Умытый в бане, наряженВ пиджак и сапоги,Как будто в гости едет он,К родне на пироги.

И двор — далеко за спиной,Бегут вперед столбы.Ни хаты не видать родной,Ни крыши, ни трубы...

По ветру тянется дымокС ольхового куста. — Прощайте, — машет Моргунок,Отцовские места!..

Глава 2.

Из-за горы навстречу шлоЗолотоглавое село.Здесь проходил, как говорят,В Москву Наполеон.

Здесь тридцать восемь лет назадНикита был крещен.Здесь бухали колоколаНа двадцать деревень,Престол и ярмарка былаВ зеленый Духов день.

И первым был из всех дворовДвор — к большаку лицом,И вывеска "Илья Бугров"Синела над крыльцом...

Никита ехал прямиком.И вдруг — среди селаНе то базар, не то погром,Веселые дела!

Народ гуляет под гармонь,Оглобель[3]— лес густой,Коней завидя, сбился конь...Выходят люди:

— Стой!..— Стой, нет пощады никому,И честь для всех одна:Гуляй на свадьбе, потомуПоследняя она...

Кто за рукав,Кто за полу,Ведут НикитуВ дом, к столу.

И лез хозяин через стол:— Моя хата —Мой простор.Становись, сынок, на лавку,Пей, гуляй,Справляй престол!..

Веселитесь, пейте, люди,Все одно:Что в бутылке,Что на блюдеЧье оно?

Чья скотинка?Чей амбар?Чей на полкеСамовар?..За столом, как в бане, тесно,Моргунок стирает пот,

Где жених тут, где невеста,Где тут свадьба? — Не поймет.А хозяин без заминкиНаливает по другой.— Тут и свадьба, и поминкиВсе на свете, дорогой.

С неохотой, еле-еле,Выпил чарку Моргунок.

Гости ели, пили, пели,Говорили, кто что мог...— Что за помин?— Помин общий.

— Кто гуляет?— Кулаки!Поминаем душ усопших,Что пошли на Соловки.

— Их не били, не вязали,Не пытали пытками,Их везли, везли возамиС детьми и пожитками.

А кто сам не шел из хаты,Кто кидался в обмороки,Милицейские ребятаВыводили под руки...

— Будет нам пить,Будет дурить...— Иисус ХристосЧудеса творил...— А кто платил,Когда я да не платил?..

— Отчего ты, божья птичка,Хлебных зерен не клюешь?Отчего ты, невеличка,Звонких песен не поешь?

Отвечает эта птичка:— Жить я в клетке не хочу.Отворите мне темницу,Я на волю полечу...— Будет нам пить,Будет дурить.Пора бы нам одуматься,Пойти домой, задуматься:Что завтра пропить?— Иисус ХристосПо воде ходил...— А кто платил,Когда я не платил?

За каждый стог,Что в поле метал,За каждый рог,Что в хлеву держал,

За каждый воз,Что с поля привез,За собачий хвост,За кошачий хвост,

За тень от избы,За дым от трубы,За свет и за мрак,И за просто, и за так...

— Знаем! Сам ты не дурак,Хлеб-то в воду ночью свез:Мол, ни мне, ни псу под хвост.—Знаем! Сами не глупей.

Пей да ешь, ешь да пей! Сорок лет тому назадЖил да был один солдат.Тут как раз холера шла,В день скатала пол-села.Изо всех один солдатЖив остался, говорят.

Пил да ел, как богатырь,И по всем читал псалтырь,Водку в миску наливал,Делал тюрьку[4]и хлебал,

Все погибли, а солдатТем и спасся, говорят.— Трулля-трулля-трулля-ши!..Пропил батька лемеши[5].

А сынок Топорок,А дочушка Гребенек,А матушка,Того роду,Пропила Сковороду.

Па-алезла под печь:"Сынок, блинов нечем печь..."— Все кричат, а я молчу:Все одно — безделье.А Илье-то КузьмичуСлезки, не веселье...

— Подноси, вытаскивай.Угощенье ставь!— До чего он ласковый,Добродушный стал.

Дескать, мы ж друзья-дружки,Старые соседи.Мол, со мной на СоловкиВсе село поедет...

— Слышь, хозяин, не жалейБожью птичку в клетке.Заливай, пои гостей,Дыхай напоследки!..

Загудели гости смутно,Встал, шатаясь, Моргунок,Будто пьян, на воздух будто,Потихоньку — за порог.

Над дорогой пыль висела,Не стихал собачий лай.Ругань, песни...— Трогай, Серый.Где-нибудь да будет край...

Глава 3

Далеко стихнуло село,И кнут остыл в руке,И синевой заволокло,Замглилось[6]вдалеке.

И раскидало конский хвостВнезапным ветерком,И глухо, как огромный мост,Простукал где-то гром.

И дождь поспешный, молодойЗакапал невпопад.Запахло летнею водой,Землей, как год назад...

И по-ребячьи МоргунокВдруг протянул ладонь.И, голову склонивши вбок,Был строг и грустен конь.

То конь был — нет таких коней!Не конь, а человек.Бывало, свадьбу за пять днейПочует, роет снег.

Земля, семья, изба и печь,И каждый гвоздь в стене,Портянки с ног, рубаха с плечДержались на коне.

Как руку правую, коня,Как глаз во лбу, берегОт вора, мора и огняНикита Моргунок.

И в ночь, как съехать со двора,С конем был разговор,Что все равно не ждать добра,Что без коня — не двор;

Что вместе жили столько лет,Что восемь бед — один ответ.А конь дорогою однойВезет себе вперед.Над потемневшею спинойБелесый пар идет.

Дождь перешел[7].Следы копытНаполнены водой.Кривая радуга виситНад самою дугой...

День на исходе. МоргункуЗаехать нужно к свояку:Остановиться на ночлег,Проститься как-никак.

Душевной жизни человекБыл Моргунков свояк.Дружили смолоду, с тех пор,Как взяли замуж двух сестер.

Дружили двадцать лет они,До первых до седин,И песни нравились одни,И разговор один...

Хозяин грустный гостю рад,Встречает у ворот:— Спасибо, брат.Уважил, брат. И на крыльцо ведет.

— Перед тобой душой открыт,Друг первый и свояк:Весна идет, земля горит,Решаться или как?..

А Моргунок ему в ответ:— Друг первый и свояк!Не весь в окошке белый свет,Я полагаю так...

Но тот Никите говорит:— А как же быть, свояк?Весна идет, земля горит,Бросать нельзя никак.

Сидят, как прежде, за столом.И смолкли.Каждый о своем.Забились дети по углам.

Хозяйка подаетС пчелиным "хлебом" пополамВ помятых сотах мед.По чарке выпили.

Сидят,Как год, и два, и три назад.Сидят невесело вдвоем,Не поднимают глаз.— Ну что ж, споем?..— Давай споемВ последний, может, раз...

Дружили двадцать лет они,До первых до седин,И песни нравились одни,И разговор один.

Посоловелые слегка,На стол облокотясь,Сидят, поют два мужикаВ последний, значит, раз...

О чем поют? — рука к щеке,Забылись глубоко.О Волге ль матушке-реке,Что где-то далеко?..

О той ли доле бедняка,Что в рудники вела?..О той ли жизни, что горька,А все-таки мила?..

О чем поют, ведя рукойИ не скрывая слез?О той ли девице, какойЛюбить не довелось?..

А может, просто за столомУ свояка в избеПоет Никита о своемИ плачет о себе.

У батьки, у маткиРодился Никита,В церковной сторожкеКрестился Никита.

Семнадцати летОженился Никита.На хутор пошел,Отделился Никита.

— В колхоз не желаю,Бодрился Никита,До синего дымуНапился Никита.

Семейство покинутьРешился Никита...Куда ж ты поехал, Никита,Никита?

Глава 4