Михаил Светлов - Стихотворения и поэмы
61. СТАРУШКА
Время нынче такое: человек не на месте,И земля уж, как видно, не та под ногами.Люди с богом когда-то работали вместе,А потом отказались: мол, справимся сами.
Дорогая старушка! Побеседовать не с кем вам,Как поэт, вы от массы прохожих оторваны…Это очень опасно — в полдень по НевскомуПутешествие с правой на левую сторону…
В старости люди бывают скупее —Вас трамвай бы за мелочь довез без труда,Он везет на Васильевский за семь копеек,А за десять копеек — черт знает куда!
Я стихи свои нынче переделывал заново,Мне в редакции дали за них мелочишку.Вот вам деньги. Возьмите, Марья Ивановна!Семь копеек — проезд, про запасец — излишки…
Товарищ! Певец наступлений и пушек,Ваятель красных человеческих статуй,Простите меня — я жалею старушек,Но это — единственный мой недостаток.
192762. ПРОВОД
Человек обещалПроводам молодым:— Мы дадим вам работуИ песню дадим! —И за дело своеТелеграф принялся,Вдоль высоких столбовТелеграммы неся.
Телеграфному проводуВыхода нет —Он поет и работает,Словно поэт…
Я бы тоже, как провод,Ворону качал,Я бы пел,Я б рассказывал,Я б не молчал,Но сплошным наказаньемСквозь ветер, сквозь тьмуТелеграммы бегутПо хребту моему:«Он встает из развалин —Нанкин, залитый кровью…»«Папа, мама волнуются,Сообщите здоровье…»
Я бегу, обгоняяИ конных и пеших…«Вы напрасно волнуетесь…» —Отвечает депеша.
Время!Дай мне как следуетВытянуть провод,Чтоб недаром поэтомМеня называли,Чтоб молчать, когда ЛидочкаОтвечает: «Здорова!»,Чтоб гудеть, когда НанкинВстает из развалин.
192763. СТАРАЯ РУСЬ
Бояре затеваютНовые козни,Чутко насторожиласьПридворная челядь.Сидит извозчикНа стареньких козлах,Думает извозчикОт нечего делать.
Больно уж лютаяВыдалась погода —Метель продуваетВо все концы.Сидит извозчик,Немного поодальНа пьяной лавочкеСидят стрельцы.
Петр, соблазненныйЗаграничным раем,Бороды велелПоостричь боярам.Бояре в оппозицию:— Мы не желаем!Нам-то бородаДосталась не даром!
Петровских ассамблейСтаринные танцы,Чинные гостиУ круглого стола…Эх, будь я Дмитрием,Да еще Самозванцем,Я бы натворилБольшие дела!
Я бы обратилсяС речью к боярам:— Царь — это дорого,Сколько ни борися!Я вам согласенЦарствовать даром,Ну, хотя бы вместоГодунова Бориса.
Бояре бы ответилиС серьезным выражением,Хищными глазамиВзглянув из-под бровей:— Мы-то согласны!Но есть возражения:Во-первых, Михаил,Во-вторых, еврей!
Какое огорчение!Я не буду императором,В золоченой каретеПо Москве не поеду,Зато пронесуБез малейшей утратыСвое политическое кредо.
192764. ПИСЬМО ЧЕМБЕРЛЕНУ
Уважаемый лорд!Не сейчас, так когда-нибудьОсенит вас знаменьемМилость господня:В окруженьи святыхВознесетесь вы на́ небо(Я прошу вас не медлить —Вознеситесь сегодня…)
Для всеобщего мираВы ищете средство —Вы ведь миролюбивыА ля Иисус.Правда, сломана мебельВ советском торгпредстве,Но вы здесь ни при чем, —Это сыщик, клянусь!..
За далекой водоюРазгромленный Нанкин,Собираются сиротыУ разрушенных стен, —Это на берег вышлиАнглийские танки,Убивают солдаты…Но не Чемберлен!
Вы? Вы можетеТолько приказывать:Наступать! Покорять!Расстрелять! Припугнуть!Ну, а сами, о лорд,Я уверен — ни разу выНе пытались кого-либоНу хотя б ущипнуть!..
Говорят, что детейВы до слабости любите,Вы им дарите куклу,Игрушечный а́тлас,Может быть потому,Что невинные губы теНедостаточно жестки,Чтоб начать проклинать вас.
Всемогущий господьНедоволен ЕвропойБольшевистские песниЗапел человек…Если хлынет водаМирового потопа,Вас господь, словно Ноя,Устроит в ковчег.
Благодарные богуЗа приют, за ночлег иЗа его снизошедшуюК вам благодать,Вы сквозь дождь проплывете.И в темном ковчегеВесь парламент —Вся фауна будет мычать.
(Вы, кажись, недовольныСтановитесь мною?Вы обижены, лорд?Так признайтесь же прямо,Может быть, вы совсемНе похожи на Ноя,Может, вы большеПохожи на Хама?)
Когда ж океанВозвратится обратно,Прошу вас заметить:У края землиКрасное знамяНа груди АраратаВетра раздували,Но снять не смогли.
192765. НАД МОГИЛОЙ
Над твоей могилой нарастаетПламенная память о тебе…Снова капли крови расцветаютНа моей прикушенной губе.
И за то, что партия редеет,И за прошлые его грехи,Он бы увидал, белогвардеец,Что удел мой не одни стихи.
За потери наши и за мукиЯ б его на части искромсал,Но поэта поднятую рукуУдержал народный комиссар.
Ну, и разве я хоть пальцем двину,Если вся страна моя решилаБыть миролюбивой, как Литвинов,Быть воинственной и ждать, как Ворошилов…
Гроб опущен, и проходят люди…Но, взлетев, строга и высока,В нараставшем пушечном салютеПрозвучала и моя строка.
По стране — развернутая стройка,Скоро вырастут за домом дом…Ты ведь их мечтал увидеть, Войков,Там, в Варшаве, за своим столом…
И не мы ли вдоль московских улицГроб Воровского несли, скорбя…Та же разгулявшаяся пуляРикошетом пала на тебя.
Над твоей могилой нарастаетПламенная память о тебе…Снова капли крови расцветаютНа моей прикушенной губе.
192766. ПЕРЕД БОЕМ
Я нынешней ночьюНе спал до рассвета,Я слышал — проснулисьВоенные ветры.Я слышал — с рассветомДевятая ротаСтучала, стучала,Стучала в ворота.
За тонкой стеноюСоседи храпели,Они не слыхали,Как ветры скрипели.
Рассвет подымался,Тяжелый и серый,Стояли усталыеМилиционеры,Пятнистые кошкиПо каменным зданьямК хвостатым любовникамШли на свиданье.
Над улицей тихой,Большой и безлюдной,Вздымался рассветГосударственных будней.И, радуясь мирнойТакой обстановке,На теплых постеляхПроснулись торговки.
Но крепче и крепчеУпрямая ротаСтучала, стучала,Стучала в ворота.
Я рад, что, как рота,Не спал в эту ночь,Я рад, что хоть песнейМогу ей помочь.
Крепчает обида, молчит,И внезапноПоходные трубыЗатрубят на Запад.Крепчает обида.Товарищ, пора бы,Чтоб песня взлетелаОт штаба до штаба!
Советские пулиДождутся полета…Товарищ начальник,Откройте ворота!Туда, где бригадаПоставит пикеты, —Пустите поэта!И песню поэта!
Знакомые тучи!Как вы живете?Кому вы намереныНынче грозить?Сегодня на мойПиджачок из шевьотаУпали две каплиВоенной грозы.
192767. ЗВЕЗДЫ
