Зарево - Илья Бровтман
Чем больше разорвано пут и оков,
Тем больше поросших травою могилок,
Сирот безутешных и вдовьих платков.
Но вечных побед не бывает на свете,
А память людская обиду хранит.
Из пепла встают покорённые дети,
Дробя на куски ненавистный гранит.
Как трубы печные стоят постаменты,
Без идолов прежних, потомкам в укор.
Завяли цветы, уничтожены ленты.
Как подвиг легко превратили в позор.
Угодливо пишутся оды и саги,
Сплетая в косу вандализм и прогресс.
Скрипят, как и прежде мечи по бумаге,
Чтоб новых героев поднять до небес.
Спиралью закружит изменчивый ветер,
В клочки, изорвав календарный листок.
Прожекторы лжи и лукавства осветят,
Путаны — истории новый виток.
Патриоту
Патриотизм — благое дело.
Так воспитали наш народ —
За Родину, шагая, смело
Готов он не щадить живот.
Зовут на смертный бой гобои,
Но нам не стоит забывать,
Что у героя за спиною
Стоит вдова у аналоя,
И над могилой плачет мать.
Всегда летит воронья стая,
За нами вместо голубей.
Кто нас на тяжкий грех толкает?
Крича: — вон враг, его убей.
Нам в руки меч за Русь святую,
Цинично вкладывает бес.
И, вспоминая Бога всуе,
Льём кровь свою, и кровь чужую
За Государев интерес.
Кто руки кровью не марает,
И тщетно ратует за мир,
Того за трусость презирают,
Клеймя позором — «дезертир».
Кто не желает лечь в могилу,
В угоду божеству войны.
Кто возражать имеет силу,
Убив покорности бациллу,
Тот враг народа и страны.
Он не стремится под знамёна,
А хочет вопреки молве,
Кричать, что войны вне закона,
И Мир стоит на голове.
Лишилась разума планета,
Раз славят доблестную рать
Слова великого поэта,
И нарушение завета
За подвиг начали считать.
Подвиг
Есть подвиги с мечом на поле брани,
Но праведен ли их победный флаг?
История всегда лежит на грани,
В зависимости свой ты или враг.
Работа эта по плечу мужчине —
Прорвать врага упорство словно нить.
Когда же нас ломают, как рябину
Не можем неприятелю простить.
Но есть на свете вечные деянья.
И, не стесняясь, ты отвесь поклон,
Перед его гранитным изваяньем,
Пусть даже был врагом при жизни он.
Нам всем не помешает покаянье,
Без шанса угодить на монумент.
Судьба нам посылает испытанье,
И наступает истины момент.
Обхватят шею тонкие ручонки,
Возникшие внезапно на пути.
Нет подвига славнее, чем ребёнка
От смерти неминуемой спасти.
Закон и власть
Закон и власть — сплав подлости и лести.
Связь между ними тонкая, как нить.
Как рельсы — рядом, близко, но не вместе.
Огонь и воду легче подружить.
Кто размышляет — пятая колона.
Его судьбу решает сумасброд.
Способна власть под знаменем закона
Врагом народа сделать весь народ.
Свою страну от края и до края
Сумела трансформировать в ГУЛАГ,
А в тот же час, законы соблюдая,
Пришёл злодей в пылающий Рейхстаг.
Свободы, справедливости гонитель
Всегда готов шагнуть за Рубикон.
Где власть сильна, законы не ищите,
А власть бессильна, где царит закон.
Крестовый поход
По приказанию из Рима,
Со словом божьим на устах,
К святым холмам Ерусалима,
С крестами на своих щитах
Шли крестоносцы в Палестину,
Неся свой христианский мир.
И лишь стервятники над ним
Кружили, предвкушая пир.
Вот промелькнула тень по небу.
Рассталась с тетивой стрела.
Душа из рыцаря по снегу
Пунцовой змейкой поползла.
Уткнувшись в снег своим забралом,
Он думал из последних сил.
В висках как будто грохотало:
— За что я голову сложил?
За то ли, что в одном селенье
Ягнёнка силой отобрал?
И, осенив себя знаменьем,
Саму пастушку возжелал.
Её слеза смешалась с пылью,
Сменяя ипостась креста,
Нательный — заменил могильным,
Забыв про заповедь Христа.
Видать судьба пастушки этой,
Для рыцаря как божий крест.
Его за грех сжила со света,
Перечеркнув весь благовест.
К грешившим словом или делом
Приходит дьявольская месть.
И только вороны над телом,
Кружатся, не решаясь сесть.
Куда мы бежим?
Куда нас гонит двадцать первый век,
Понятие «порядочность» отбросив?
Зачем мы начинаем свой разбег?
Кто мне ответить сможет на вопросы?
Разваливаем замок невзначай,
Который стайкой выстроили дети.
Гарсону позабыли дать на чай,
И шляпу приподнять, соседа встретив.
Бежим вперёд, не зная где перёд.
Куда, зачем летим? Не знаем сами.
Торопиться куда-то весь народ,
Махая кулаками и локтями.
Мы мчим вперёд в объятья Сатаны,
Не задаваясь тем простым вопросом.
Но как же мы порой удивлены,
Увидев чей-то локоть перед носом.
История и правда
История и, правда, параллельны,
Как рельсы. Так устроен белый свет.
Могильный крест и брат его нательный
Нам сложно различить сквозь толщу лет.
Герой, любимый прошлым поколеньем,
Сегодня не кумир, а лютый враг.
Жизнь как театр — на высокой сцене
Картинно рвут, священный в прошлом флаг.
Мы куклы и бездарные актёры.
Такими родила нас видно мать.
Играем по указке режиссёра,
И не желаем ничего менять.
Марионеткой жить не так уж плохо.
Сарказмы так невинны и легки.
Беда — коль управляют скоморохи,
Надев на всех цветные колпаки.
Мы славим кукловодов за опеку,
Живя в вертепе. Просто стыд и срам.
Чтоб жить, как подобает человеку,
Не стоит нити доверять шутам.
Недоступный горизонт
Я скачу галопом по земле,
Подо мною конь устал буланый.
Белая повязка на челе,
И струится кровь из черной раны.
Я лечу, не дав попить коню,
А куда лечу и сам не знаю.
Для чего я шпорами гоню?
И свой
