Муравей - Шурочка Петрова
За окном — купола,
Но под них мне не зайти.
В церкви я не прихожанин.
Мимо церкви прохожу,
Дивясь изразцами.
Восхищаюсь красотой, позолотой башен.
Недовольна рясами да еще — попами.
Золотом покрыты мантии, одежды.
Так уж много лет подряд,
Было так и прежде.
Но ведь Бог живет в сердцах!
Это ли не значит,
Что все действия в церквях
Совершаются и там,
Где мы душу прячем?
Каждый сам себе — монах,
Праведник и грешник.
Между Богом и душой не стоит посредник.
Вера зарождается и живет в сердцах.
Грешник когда кается,
То наперво — в себе,
А потом лишь повторяется,
В церкви, при попе.
Шаль, изъеденная молью
Вдруг холодно так станет,
Невольно дрогнут плечи.
Мне хочется того же, что и всем.
С утра остался чай в стакане –
Он на столе,
За ним — окно.
И все, что за окном, — зачем?
И все, что предо мной и что внутри меня,
Что было, будет, есть, —
Все суета.
Все жизни интересы –
Давно заезженная песнь.
Все одинаково, куда ни посмотри.
Здесь — женятся,
Там — умирают,
Вот рядом только что родился человек.
Вот здесь вот лгут,
А там лишь пьют,
Не выходя годами.
Всмотритесь:
Пред вами чей-то верный друг,
Которого супруг все время изменяет.
Вот грешник.
Естественно, он кается.
Он просит извинения.
Пройдет денек –
И снова вниз покатится,
Смахнув на невезенье.
Но есть, конечно, и хорошее.
На нем ведь, говорят бабули,
Зиждится весь мир.
…
Но чай остыл и стал невкусный, горький.
Он обратился в яд за полчаса.
Лишь шаль, изъеденная молью,
Покроет плечи,
Воскреся.
Долетают волны мне других
Хочешь — вообще молчи.
И взгляд свой тоже можешь спрятать.
Но мысли тайные умчи,
Чтоб мне не захотелось плакать.
Ты открываешься другим лишь в мере той,
Которую ты сам же выбираешь.
Смешной!
Так много вас таких,
Которых так легко читаешь!
Не знаю, как то объяснить.
И только чувствую:
Какими-то ветрами
Долетают волны мне других,
Что делает меня немного грустною.
Диалектика
Куда ты лезешь? Слишком мал!
Зачем не попытался? По лбу б за это не влетело!
На стенах хочешь рисовать? Вандал!
Работа-дом-работа-дом — а самому не надоело?
Почаще улыбайся миру!
Ну что ты за нелепое лицо?!
Когда серьезным станешь, милый?
А взгляд попроще сделать нам слабо?
Зачем такой высокомерный, хилый?
Вообще, твоя одежда — твое дело.
Но леопардовый носить — как можно!
Держи себя в руках!
А с этим малым можно было и не так уж осторожно!
Так много грусти!
Неужто выдумал вдруг из себя ты романтичную натуру?
Ну что ты ржешь, как конь?
И так уже все смотрят, как на дуру!
Случилось что? Тебе в прокуратуру!
Там чинно все, все по закону.
А вот сосед мой, прокурор, купил
Четвертую корову!
А на какие деньги, мне скажи!
Они там все живут уж не по Богу!
Они там оборотни все!
О, как же вредно человеку век от века пить — курить!
В субботу будет вечерина,
Зови своих, пора кутить!
Я очень добрый человек!
Моих друзей — хоть отбавляй,
Одни из них зовут к себе в Дубай!
Прекрасная семья!
Ну ясен пень, каким путем они там оказались!
Кругом обман, они же главные среди воров!
Свойство какой-то шишки найти не зря в году том постарались!
Сегодня мне приснились попугаи!
Скорей найди, что это может значить!
Ну да, вот черный кот идет сейчас через твою дорогу.
И что теперь?
Быть суеверным так смешно!
Такая ты худышка!
Вообще-то в моде уж давно плюс-сайз,
Так что смелее кушай, Антонина!
Ну и размеры!
Такого не было б,
Если б не жарила ты, а варила.
Всегда один, всегда в тени раздумий.
И это странно, как тут уж ты ни посмотри.
Всегда в кругу. Всегда, как все. И настоящего себя не разглядишь!
Люблю так искренних людей! Они настолько настоящие!
Ты видел ту простушку? Все по лицу читается,
Эмоции и спрятать не старается.
Куда же ты идешь? Ну почему не слушаешь меня?
Опять все делает по-своему, несносный!
…
Ну да, холодный.
Да, плохой.
Да, я совсем не дружелюбный.
А если хочешь, то зови меня и вовсе косным.
Ведь ты любишь залипать на фонари,
А я хочу смотреть в глухой ночи на звезды.
Свободой хулигана
Хотелось бы стать свободой хулигана,
Как воздух, ему необходимой стать!
По крышам ночью рассекать туманы;
На площади, при всех, его стихам внимать
И поздно ночью ехать очень долго,
Все окна до предела опустив,
Остановиться далеко от всех поселков лишь для того,
Чтоб Млечный Путь внутри себя взрастить.
И выйти замуж за него,
И умереть в один и тот же день (фу, как прозаично!),
И воспитать достойных сына, дочку;
По вечерам гулять в саду и пить вино,
Читать по лицам даже мысли тень,
Боготворить и уха мочку!
Ругаться пламенно и страстно,
Стремясь дойти до сути наших душ,
Но каждый раз мириться,
Безоглядно друг друга признавая правоту.
И даже в старости,
Окованные дряхлостью,
Мы будем юными внутри,
Вставать учась на серфинга доску.
…
Мне хочется свободой стать для хулигана!
Мне хочется все строки в жизнь осуществить!
Да будет так!
Он будет моим океаном,
А я всегда по нему буду плыть.
Актер (которым мне не стать)
Знакомьтесь! В следующей жизни я актёр.
Подспорье мне — сегодняшние дни.
И будучи действительны сейчас, они нацелены на счастье впереди [так говорят].
И я уже сейчас могу исполнить кое-что.
Вот, например, смеюсь, а несмешно.
Или ворочу языком, хотя мне нечего сказать,
Но не вариантом будет и молчать,
Ведь мой черёд: пора хоть что-то же сказать.
Но предстоит гораздо большее впитать:
Как продолжать все прикрывать холодной дружбой, когда во мне это засело глубже [так ли это?];
Как быть спокойною скалой, когда от страха ненавидишь сам себя и всех вокруг,
И мир долой!;
Как быстро слиться с обстановкой;
В какое время можно пошутить;
Как говорить о глупостях, погоде,
Когда вообще-то здесь война, и все горит;
Как делать вид, что верен ты,
Ведь сам ни капли не такой;
Как научиться счастью тупости и стать безликою толпой;
Как не сойти с ума, когда есть лево,
Но если очень захотеть,
