Саша Резина - Ты читал обо мне?

Эти вечные дети- дома- по карманам балконов опять рассовали кукол тряпичных…

С д'Артаньяном подрался Дюма, потому что гасконец в метро обкурился гашишем,

Но маши- не маши зубочисткой- героя не вышло…

Сколько храмов- чопорных дам- в черных платьях высоких оград и в чепчиках башен.

Лишь один свой пацан- Нотердам- в молодежной рубашке цветных витражей нараспашку-

Улыбается мне: гуд, что Саша; прикольно, что рашен…

В огнестрельные раны московских проспектов- из царапин парижских улочек узких-

Прилетела Сюзанна… Закурим? Ты думаешь, если умру я вот в этой шанелевской блузке,-

Господь всё равно скажет «здравствуй» по-русски?…

…А одна из Венеций под воду ушла точно так же- без блата- как тонет село. Со всеми дворцами.

Другу детства приснилась- сказала, что зря все мы жизнь после смерти всегда отрицали…

«Как расскажешь, что было потом?… — Увидите сами».

«Ты слышишь, как осень долбит мне настойчиво душу своим долотом…»

Ты слышишь, как осень долбит мне настойчиво душу своим долотом,-

Это небо снова дерётся с землёй дождем самурайским…

Как я оставляю на простыни змеиную шкурку Беатрис Кидо

И как понедельник-жаба кидает в лицо мне свою чешую: Давай, собирайся!

За окошком в метро- в тоннеле- как будто целое войско гремит саблями.

И мой грустный Дали, вынув нож у меня из груди, не задвинул обратно ящика…

Наступайте на хвост или за кошельком прямо в душу руками сальными-

Мне не сложно сбежать, я с восьми до двенадцати в шкурке ящерки…

Ты видишь, как полирует солнце железный забор за окном, у шлагбаума-

Это делает меч мне для схватки вечерней поднебесный мой Хаттори

Это офисный отдых кофейный, когда в хищной неге мышцы расслаблены…

И вы не спешите звонить, подумайте- крокодильчик на коммутаторе.

Ты ответь, как часто по дороге домой мой взгляд бывает по-детски испуганным?

И часто ли вообще лягушки найденные в болоте, оказываются Царевнами?

Твоя золотая девочка не любит быть такой как все, и поэтому в аквариум кухоньки-

(Полная раковина грязной посуды из-под любви…) — я ныряю рыбкой- Серебряной…

…О если бы знал ты, если бы видел, как- настоящая- смотрюсь я нелепо

Когда сижу в темноте перед разбросанными по́ полу своими помятыми шкурками…

Когда докуривает последние звёзды с ментолом ночное ехидное небо

И бросается (прямо в душу) незатушенными и несбыточными окурками..

«Детка, не бойся, не важно, что правда нас учит бояться смерти…»

Детка, не бойся, не важно, что правда нас учит бояться смерти

Будем мы после, как боги, — без ручки- и лучше! — ну как-нибудь- книги писать.

Бабушка-осень нам свяжет мохнатые тучки из райской шерсти,

Чтобы не мёрзли ноги у внучки, живущей на каменных небесах…

Мальчик, не бойся, ничто так, как правда, не важно без боли.

Мы пересилим, мы хватим настойки, и молния нас не проткнёт…

Мамочка-осень нашьет нам нарядов оранжевых к школе,

Чтобы учились читать, и только потом умоляли купить нам блокнот…

Мама, не бойся, порой и напившись водой, я кажусь тебе пьяной-

Просто во взрослых дети сегодня воскресли под полной луной…

Дедушка-осень укроет нас с крышей своей бородой из пушистых туманов,

Чтобы мы не замёрзли, уснув в его кресле дубовом земном…

«Исписанный лист бумаги в душе на расшатанных петлях…»

Исписанный лист бумаги в душе на расшатанных петлях-

На двери на той беспомощно подчёркнуто «не заходить»-

Не те бестолковые письма- признанье, ответ ли, привет ли…

Не та бестолковая мудрость- счёсанная с седин.

Изломанный лист железа на небе тоски заплатой-

В рубашку зашитое солнце- прабабушкин страшный секрет!-

Не тот медальон бесполезный- своим адресатом и датой.

Не та бесполезная память, которую можно стереть.

Сорвавшийся лист- с берёзы- за май облетел свой город,

В июне подался в Питер, с июля летел только вверх..-

Не тот домосед непутёвый, которого сжёг пьяный дворник.

Не та непутёвая истина, которую Бог опроверг.

«Ангельскому хору подыгрывать, глядя в квадратные троллейбусные небеса…»

Ангельскому хору подыгрывать, глядя в квадратные троллейбусные небеса,

Или крысам, засевшим в вентиляции, играть- на одной и той же карандашной дудочке…

Не надо оставлять мне список продуктов и деньги, лучше оставь сигареты на тумбочке,

Или лучше в будний останься сам…

Как между пожелтевшими одеждами растраченных и низеньких жизней-

Меж кустов по поганой аллее пройтись v в стихах, как в царской парче пурпурной…

Это Ангел накинул ее на плечи, он же не знал, что я буду пустые души собирать по урнам,

И к тому же, что она не идет к джинсам…

Накрытая одеялами твоих крыльев, я слышу, как ты подметаешь совком мои разбросанные строчки,

И я нахожу пустые листы поутру, когда прихожу курить и пить кофе, зевая, в полинявшей пижаме…

А знаешь, я всё-таки помню, что где-то у меня, между черновиками, в столе, пылятся Скрижали

Те самые, разбитые… и сложенные по кусочку…

«А осень поутру стелет богато в парках, но туман говорит, что жестко…»

А осень поутру стелет богато в парках, но туман говорит, что жестко.

И что ужасно мешают спать подкапывающие веток ржавеющих краны…

Господи, расчеши меня, как принцессу, Своей золотой рассветной расческой,

Проведи пробор мне прямого моста на распущенных океанах…

А по коридору за́мка моего по ночам топает и гремит память-ключница

И опять превращается в лорда облезлая черная курица…

Господи, если выдернуть солнце из розетки никак не получится,

То Земля твоя до звёздочек в глазах, как в детстве, зажмурится.

А осень говорит, что надо вечером пить горячее пиво стихов с медом,

Чтобы никогда не испытывать к лету простуженной, бронхиальной жалости…

Не бордовые гардины заката- если Ты говоришь, что давно уже так не модно-

Господи, просто опусти над моим кухонным окном Москвы черного дыма жалюзи…

А ветер брюзжит: ну дайте поспать, не хлопайте балконной дверью…

Но у осени есть потаенная для сквозняков (где-то в тучах глухих) дверка…

Не голубям я крошила свои молитвы в покрывшемся просенью сквере.

Господи, намыль мне голову пенной зимой, смой листопадную перхоть…

А осень мне не мешает пока носить ни апрель на бретельках, ни босоножки-

И не пишет дожди- бабье лето- а значит- прогуливает в начале семестра лекции…))

Господи, как это можно- спокойно спать в октябре? — я спрашивала у своей кошки,

Она сказала, что я дружу с этой осенью, как со школьной подругой- уже по инерции…

«Я дневные дежурные реплики…»

Я дневные дежурные реплики

Ставлю на автоответчик

А душа моя где-то в Америке

Забивает аккорды в вечер

Love me tender, love me true…

Расстоянья- как смерть- не умру- не сотру…

Я ужимок штук пять для Компании

Записала рекламным роликом…

А улыбка моя жжет Испанию

Так как будто не больно мне…

Bésame, bésame mucho…

Помнишь- помни- звонками не мучай…

Кофе в чашке…всё залпом- без грации…

Было б чем в перерыв нахлебаться…

А бокал мой хрустальный во Франции

До краев полон звонким шампанским

Et si tu n'existais pas

Из Черного- в Мертвое море- судьба…

«Это полк…»

Это полк,

Это будет война, а не просто стучат каблуки чьей-то драмы в полуночной площади…

Веришь, Бог,

Ты — в меня? Или с Ангелом споришь: «Ты видел ее?»- чтобы Ангел замолк,

Потому что нигде не бывал, и не видел, и крылья всегда были сложены…

Это акулы,

А не просто от ветра ночного все чаще пошли тюля всплески…

Сводит скулы

Жевать и пережевывать боли, и снова строчить объясненья Судам за прогулы….

Мне некогда, я, мол, ловила того, кто наживку сожрал, но под кем порвалась сердца леска…

Мы не одни,

А не просто гудят слишком рядом сигнализации автомобилей, настигнутых молнией…

Одеяло стяни,

И в беззащитность ночнушки обрезом кошмара по имени Истина- ткни…

Демон мой, он-то уж верил в меня, он слетал и проверил, и я его тоже откуда-то вспомнила…

Черный Конь

Звени, ладья, рублем, по трубам водосточным

Крадись бомжом, мой ферзь, по городу-доске.