Федор Тютчев - Любовники, безумцы и поэты…
K N. N
Ты любишь! ты притворствовать умеешь:Когда в толпе, украдкой от людей,Моя нога касается твоей,Ты мне ответ даешь – и не краснеешь!
Все тот же вид рассеянный, бездушный,Движенье персей, взор, улыбка та ж…Меж тем твой муж, сей ненавистный страж,Любуется твоей красой послушной!..
Благодаря и людям и судьбе,Ты тайным радостям узнала цену,Узнала свет… Он ставит нам в изменуВсе радости… Измена льстит тебе.
Стыдливости румянец невозвратный,Он улетел с младых твоих ланит —Так с юных роз Авроры луч бежитС их чистою душою ароматной.
Но так и быть… В палящий летний знойЛестней для чувств, приманчивей для взглядаСмотреть, в тени как в кисти виноградаСверкает кровь сквозь зелени густой.
«Еще шумел веселый день…»
Еще шумел веселый день,Толпами улица блистала —И облаков вечерних теньПо светлым кровлям пролетала —
И доносилися поройВсе звуки жизни благодатной, —И все в один сливалось строй,Стозвучный, шумный – и невнятный.
Весенней негой утомлен,Я впал в невольное забвенье…Не знаю, долог ли был сон,Но странно было пробужденье…
Затих повсюду шум и гамИ воцарилося молчанье —Ходили тени по стенамИ полусонное мерцанье…
Украдкою в мое окноГлядело бледное светило,И мне казалось, что оноМою дремоту сторожило.
И мне казалось, что меняКакой-то миротворный генийИз пышно-золотого дняУвлек, незримый, в царство теней.
Успокоение
Гроза прошла – еще курясь, лежалВысокий дуб, перунами сраженный,И сизый дым с ветвей его бежалПо зелени, грозою освеженной.А уж давно, звучнее и полней,Пернатых песнь по роще раздаласяИ радуга концом дуги своейВ зеленые вершины уперлася.
Цицерон
Оратор римский говорилСредь бурь гражданских и тревоги:«Я поздно встал – и на дорогеЗастигнут ночью Рима был!»Так!.. но, прощаясь с римской славой,С Капитолийской высотыВо всем величье видел тыЗакат звезды ее кровавый!..
Счастлив, кто посетил сей мирВ его минуты роковые!Его призвали всеблагиеКак собеседника на пир.Он их высоких зрелищ зритель,Он в их совет допущен был —И заживо, как небожитель,Из чаши их бессмертье пил!
Весенние воды
Еще в полях белеет снег,А воды уж весной шумят —Бегут и будят сонный брег,Бегут и блещут и гласят…
Они гласят во все концы:«Весна идет, весна идет!Мы молодой Весны гонцы,Она нас выслала вперед!»
Весна идет, весна идет,И тихих, теплых майских днейРумяный, светлый хороводТолпится весело за ней!..
Silentium![3]
Молчи, скрывайся и таиИ чувства и мечты свои —Пускай в душевной глубинеВстают и заходят онеБезмолвно, как звезды в ночи, —Любуйся ими – и молчи.
Как сердцу высказать себя?Другому как понять тебя?Поймет ли он, чем ты живешь?Мысль изреченная есть ложь.Взрывая, возмутишь ключи, —Питайся ими – и молчи.
Лишь жить в себе самом умей —Есть целый мир в душе твоейТаинственно-волшебных дум;Их оглушит наружный шум,Дневные разгонят лучи, —Внимай их пенью – и молчи!..
«За нашим веком мы идем…»
За нашим веком мы идем,Как шла Креуза за Энеем:Пройдем немного – ослабеем,Убавим шагу – отстаем.
«Песок сыпучий по колени…»
Песок сыпучий по колени…Мы едем – поздно – меркнет день,И сосен, по дороге, тениУже в одну слилися тень.Черней и чаще бор глубокий —Какие грустные места!Ночь хмурая, как зверь стоокий,Глядит из каждого куста!
Осенний вечер
Есть в светлости осенних вечеровУмильная, таинственная прелесть!..Зловещий блеск и пестрота дерев,Багряных листьев томный, легкий шелест,Туманная и тихая лазурьНад грустно-сиротеющей землеюИ, как предчувствие сходящих бурь,Порывистый, холодный ветр порою,Ущерб, изнеможенье – и на всемТа кроткая улыбка увяданья,Что в существе разумном мы зовемБожественной стыдливостью страданья!
Листья
Пусть сосны и елиВсю зиму торчат,В снега и метелиЗакутавшись, спят, —Их тощая зелень,Как иглы ежа,Хоть ввек не желтеет,Но ввек не свежа.
Мы ж, легкое племя,Цветем и блестимИ краткое времяНа сучьях гостим.Все красное летоМы были в красе —Играли с лучами,Купались в росе!..
Но птички отпели,Цветы отцвели,Лучи побледнели,Зефиры ушли.Так что же нам даромВисеть и желтеть?Не лучше ль за нимиИ нам улететь!
О буйные ветры,Скорее, скорей!Скорей нас сорвитеС докучных ветвей!Сорвите, умчите,Мы ждать не хотим,Летите, летите!Мы с вами летим!..
«Сей день, я помню, для меня…»
Сей день, я помню, для меняБыл утром жизненного дня:Стояла молча предо мною,Вздымалась грудь ее волною,Алели щеки, как заря,Все жарче рдея и горя!И вдруг, как солнце молодое,Любви признанье золотоеИсторглось из груди ея…И новый мир увидел я!..
Probleme[4]
С горы скатившись, камень лег в долине.Как он упал? никто не знает ныне —Сорвался ль он с вершины сам собой,Иль был низринут волею чужой?______Столетье за столетьем пронеслося:Никто еще не разрешил вопроса.
«Над виноградными холмами…»
Над виноградными холмамиПлывут златые облака.Внизу зелеными волнамиШумит померкшая река.Взор постепенно из долины,Подъемлясь, всходит к высотамИ видит на краю вершиныКруглообразный светлый храм.
Там, в горнем, неземном жилище,Где смертной жизни места нет,И легче, и пустынно-чищеСтруя воздушная течет,Туда взлетая, звук немеет…Лишь жизнь природы там слышна,И нечто праздничное веет,Как дней воскресных тишина.
«О чем ты воешь, ветр ночной?..»
О чем ты воешь, ветр ночной?О чем так сетуешь безумно?..Что значит странный голос твой,То глухо-жалобный, то шумно?Понятным сердцу языкомТвердишь о непонятной муке —И роешь, и взрываешь в немПорой неистовые звуки!..
О! страшных песен сих не пойПро древний хаос, про родимый!Как жадно мир души ночнойВнимает повести любимой!Из смертной рвется он груди,Он с беспредельным жаждет слиться!..О! бурь заснувших не буди —Под ними хаос шевелится!..
«Я лютеран люблю богослуженье…»
Я лютеран люблю богослуженье,Обряд их строгий, важный и простой —Сих голых стен, сей храмины пустойПонятно мне высокое ученье.
Не видите ль? Собравшися в дорогу,В последний раз вам Вера предстоит:Еще она не перешла порогу,Но дом ее уж пуст и гол стоит, —
Еще она не перешла порогу,Еще за ней не затворилась дверь…Но час настал, пробил… Молитесь Богу,В последний раз вы молитесь теперь.
«Восток белел. Ладья катилась…»
Восток белел. Ладья катилась,Ветрило весело звучало, —Как опрокинутое небо,Под нами море трепетало…
Восток алел. Она молилась,С чела откинув покрывало,Дышала на устах молитва,Во взорах небо ликовало…
Восток вспылал. Она склонилась,Блестящая поникла выя, —И по младенческим ланитамСтруились капли огневые…
«Что ты клонишь над водами…»
Что́ ты клонишь над водами,Ива, ма́кушку своюИ дрожащими листами,Словно жадными устами,Ловишь беглую струю?..
Хоть томится, хоть трепещетКаждый лист твой над струей…Но струя бежит и плещет,И, на солнце нежась, блещет,И смеется над тобой…
«В душном воздуха молчанье…»
В душном воздуха молчанье,Как предчувствие грозы,Жарче роз благоуханье,Резче голос стрекозы…
Чу! за белой, дымной тучейГлухо прокатился гром;Небо молнией летучейОпоя́салось кругом…
Некий жизни преизбытокВ знойном воздухе разлит!Как божественный напитокВ жилах млеет и горит!
Дева, дева, что волнуетДымку персей молодых?Что мутится, что тоскуетВлажный блеск очей твоих?
Что, бледнея, замираетПламя девственных ланит?Что так грудь твою спираетИ уста твои палит?..
Сквозь ресницы шелковы еПроступили две слезы…Иль то капли дождевыеЗачинающей грозы?..
«Как сладко дремлет сад темно-зеленый…»
