Федор Тютчев - Любовники, безумцы и поэты…
«Когда в кругу убийственных забот…»
Когда в кругу убийственных заботНам все мерзит – и жизнь, как камней груда,Лежит на нас, – вдруг знает бог откудаНам на душу отрадное дохнет,Минувшим нас обвеет и обниметИ страшный груз минутно приподнимет.
Так иногда осеннею порой,Когда поля уж пусты, рощи голы,Бледнее небо, пасмурнее долы,Вдруг ветр подует, теплый и сырой,Опавший лист погонит пред собоюИ душу нам обдаст как бы весною…
«Слезы людские, о слезы людские…»
Слезы людские, о слезы людские,Льетесь вы ранней и поздней порой…Льетесь безвестные, льетесь незримые,Неистощимые, неисчислимые, —Льетесь, как льются струи дождевыеВ осень глухую порою ночной.
Рассвет
Не в первый раз кричит петух;Кричит он живо, бодро, смело;Уж месяц на небе потух,Струя в Босфоре заалела.
Еще молчат колокола,А уж восток заря румянит;Ночь бесконечная прошла,И скоро светлый день настанет.
Вставай же, Русь! Уж близок час!Вставай Христовой службы ради!Уж не пора ль, перекрестясь,Ударить в колокол в Царьграде?
Раздайся благовестный звон,И весь Восток им огласися!Тебя зовет и будит он, —Вставай, мужайся, ополчися!
В доспехи веры грудь одень,И с богом, исполин державный!..О Русь, велик грядущий день,Вселенский день и православный!
Поэзия
Среди громов, среди огней,Среди клокочущих страстей,В стихийном пламенном раздоре,Она с небес слетает к нам —Небесная к земным сынам,С лазурной ясностью во взоре —И на бунтующее мореЛьет примирительный елей.
«Кончен пир, умолкли хоры…»
Кончен пир, умолкли хоры,Опорожнены амфоры,Опрокинуты корзины,Не допиты в кубках вины,На главах венки измяты, —Лишь курятся ароматыВ опустевшей светлой зале…Кончив пир, мы поздно встали —Звезды на небе сияли,Ночь достигла половины…
Как над беспокойным градом,Над дворцами, над домами,Шумным уличным движеньемС тускло-рдяным освещеньемИ бессонными толпами, —Как над этим дольным чадом,В горнем, выспреннем пределе,Звезды чистые горели,Отвечая смертным взглядамНепорочными лучами…
Наполеон
IСын Революции, ты с матерью ужаснойОтважно в бой вступил – и изнемог в борьбе…Не одолел ее твой гений самовластный!..Бой невозможный, труд напрасный!..Ты всю ее носил в самом себе…
IIДва демона ему служили,Две силы чудно в нем слились:В его главе – орлы парили,В его груди – змии вились…Ширококрылых вдохновенийОрлиный, дерзостный полет,И в самом буйстве дерзновенийЗмииной мудрости расчет.
Но освящающая сила,Непостижимая уму,Души его не озарилаИ не приблизилась к нему…Он был земной, не божий пламень,Он гордо плыл – презритель волн, —Но о подводный веры каменьВ щепы разбился утлый челн.
IIIИ ты стоял, – перед тобой Россия!И вещий волхв, в предчувствии борьбы,Ты сам слова промолвил роковые:«Да сбудутся ее судьбы!..»И не напрасно было заклинанье:Судьбы откликнулись на голос твой!..Но новою загадкою в изгнаньеТы возразил на отзыв роковой…
Года прошли – и вот из ссылки теснойНа родину вернувшийся мертвец,На берегах реки, тебе любезной,Тревожный дух, почил ты наконец…Но чуток сон – и по ночам, тоскуя,Порою встав, он смотрит на ВостокИ вдруг, смутясь, бежит, как бы почуяПередрассветный ветерок.
Венеция
Дож Венеции свободнойСредь лазоревых зыбей,Как жених порфирородный,Достославно, всенародноОбручался ежегодноС Адриатикой своей.
И недаром в эти водыОн кольцо свое бросал:Веки целые, не годы(Дивовалися народы)Чудный перстень воеводыИх вязал и чаровал…
И чета в любви и миреМного славы нажила —Века три или четыре,Все могучее и шире,Разрасталась в целом миреТень от львиного крыла.
А теперь?В волнах забвеньяСколько брошенных колец!..Миновались поколенья, —Эти кольца обрученья,Эти кольца стали звеньяТяжкой цепи наконец!..
«Нет, карлик мой! трус беспримерный!..»
Нет, карлик мой! трус беспримерный!..Ты, как ни жмися, как ни трусь,Своей душою маловернойНе соблазнишь Святую Русь…
Иль, все святые упованья,Все убежденья потребя,Она от своего призваньяВдруг отречется для тебя?..
Иль так ты дорог провиденью,Так дружен с ним, так заодно,Что, дорожа твоею ленью,Вдруг остановится оно?..
Не верь в Святую Русь кто хочет,Лишь верь она себе самой, —И бог победы не отсрочитВ угоду трусости людской.
То, что обещано судьбамиУж в колыбели было ей,Что ей завещано векамиИ верой всех ее царей, —
То, что Олеговы дружиныХодили добывать мечом,То, что орел ЕкатериныУж прикрывал своим крылом, —
Венца и скиптра ВизантииВам не удастся нас лишить!Всемирную судьбу России —Нет, вам ее не запрудить!..
«Пошли, Господь, свою отраду…»
Пошли, Господь, свою отрадуТому, кто в летний жар и знойКак бедный нищий мимо садуБредет по жесткой мостовой —
Кто смотрит вскользь через оградуНа тень деревьев, злак долин,На недоступную прохладуРоскошных, светлых луговин.
Не для него гостеприимнойДеревья сенью разрослись,Не для него, как облак дымный,Фонтан на воздухе повис.
Лазурный грот, как из тумана,Напрасно взор его манит,И пыль росистая фонтанаГлавы его не осенит.
Пошли, Господь, свою отрадуТому, кто жизненной тропой,Как бедный нищий, мимо садуБредет по знойной мостовой.
«Не рассуждай, не хлопочи!..»
Не рассуждай, не хлопочи!..Безумство ищет, глупость судит;Дневные раны сном лечи,А завтра быть чему, то будет.
Живя, умей все пережить:Печаль, и радость, и тревогу.Чего желать? О чем тужить?День пережит – и слава Богу!
«Как ни дышит полдень знойный…»
Как ни дышит полдень знойныйВ растворенное окно,В этой храмине спокойной,Где все тихо и темно,
Где живые благовеньяБродят в сумрачной тени,В сладкий сумрак полусоньяПогрузись и отдохни.
Здесь фонтан неутомимыйДень и ночь поет в углуИ кропит росой незримойОчарованную мглу.
И в мерцанье полусвета,Тайной страстью занята,Здесь влюбленного поэтаВеет легкая мечта.
«Обвеян вещею дремотой…»
Обвеян вещею дремотой,Полураздетый лес грустит…Из летних листьев разве сотый,Блестя осенней позолотой,Еще на ветви шелестит.
Гляжу с участьем умиленным,Когда, пробившись из-за туч,Вдруг по деревьям испещренным,С их ветхим листьем изнуренным,Молниевидный брызнет луч!
Как увядающее мило!Какая прелесть в нем для нас,Когда, что так цвело и жило,Теперь, так немощно и хило,В последний улыбнется раз!..
Предопределение
Любовь, любовь – гласит преданье —Союз души с душой родной —Их съединенье, сочетанье,И роковое их слиянье,И… поединок роковой…
И чем одно из них нежнееВ борьбе неравной двух сердец,Тем неизбежней и вернее,Любя, страдая, грустно млея,Оно изноет наконец…
Близнецы
Есть близнецы – для земнородныхДва божества – то Смерть и Сон,Как брат с сестрою дивно сходных —Она угрюмей, кротче он…
Но есть других два близнеца —И в мире нет четы прекрасней,И обаянья нет ужасней,Ей предающего сердца…
Союз их кровный, не случайный,И только в роковые дниСвоей неразрешимой тайнойОбворожают нас они.
И кто в избытке ощущений,Когда кипит и стынет кровь,Не ведал ваших искушений —Самоубийство и Любовь!
«Я очи знал, – о, эти очи!..»
Я очи знал, – о, эти очи!Как я любил их, – знает Бог!От их волшебной, страстной ночиЯ душу оторвать не мог.
В непостижимом этом взоре,Жизнь обнажающем до дна,Такое слышалося горе,Такая страсти глубина!
Дышал он грустный, углубленныйВ тени ресниц ее густой,Как наслажденье, утомленныйИ, как страданье, роковой.
И в эти чудные мгновеньяНи разу мне не довелосьС ним повстречаться без волненьяИ любоваться им без слез.
«Не говори: меня он, как и прежде, любит…»
